Наоми Митчисон - Иди легко. Повесть о Халле - приемыше драконов

• Название: Иди легко. Повесть о Халле - приемыше драконов
• Автор: Наоми Митчисон
• Издательство: Издательство «Амур»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1992

---

Ее подтащили к костру, на котором готовилась еда. Сын Короля Дейла, хотя был в саже и ожогах, нацепил на себя золото — браслеты и ожерелья, которые она так хорошо знала и любила! — и теперь раздавал их своим приспешникам, точно так, как ей рассказывали про людей. Он посмотрел на нее, ухмыльнулся и спросил, как ее зовут. Она назвалась Халлой Медвежьим Приемышем, так как ей стыдно было сейчас произносить то, другое, имя.

— Видно, что ты хорошо знаешь, как ведут себя медведи, — сказал сын Короля. — После ужина я научу тебя, что должна делать женщина.

Он воткнул копье между камней, и Халлу привязали к нему собственными длинными золотыми косами. Потом они ужинали, время от времени бросая в нее кости, а она всхлипывала, оплакивая Оггхи и себя. Вот она привязана, как принцесса, только дракона нет. Спустились сумерки, сзади к ней бесшумно подошел единорог и грустно ткнулся бархатными губами в связанные руки, словно прощался. Семейство троллей на коленках проползло в пещеру, и она знала, что они там будут объедаться свежим драконьим мясом. Вот уже бандиты льют себе в глотки принесенное снизу вино. Сын Короля Дейла встал, а остальные закричали и запели слова, которыми люди обычно в таких случаях величают героев, и он направился к Халле, как голодный медведь к раненой лани.

Халла громко закричала, ожидая, что вот-вот он к ней прикоснется, и тут в небе раздался рев, шум крыльев, все онемели от страха, сверкнуло пламя, раздвоенный хвост одним ударом сбил с ног героя, мощные челюсти щелкнули — и Халлу в последнее мгновенье спас дракон!

Глава пятая СОКРОВИЩЕ

Выручил Халлу Гоук, верный друг и двоюродный брат Оггхи. Он отнес ее, почти без чувств, в крепких когтях в Иссохший Лес, где среди безжизненных обгорелых стволов в пепле, оставшемся от листвы и дерна, у него была пещера с сокровищем, хотя его сокровище было меньше, чем коллекция Оггхи. Халла вежливо восхитилась им, но в сердце у нее было сухо и горько. Собственные ценности — меч, кинжал, шлем и кольчугу — у нее отняли: на руках оставались синяки, напоминавшие о том, как герои рвали с нее кольца и браслеты. Они не заметили у нее на шее под платьем золотую цепь с резным камнем, но эту цепь она сама отдала Гоуку, решив, что так будет лучше.

Через некоторое время, когда люди ушли на безопасное расстояние, они вернулись на Драконью Гору. В темных щелях пещеры почти ничего не осталось. Они нашли несколько жемчужин, рубиновое кольцо, мелкие золотые монетки, наполовину вросшие в мох, сломанный браслет и отброшенную в угол раскрытую шкатулку из моржового клыка. Всю эту малость разделили между собой кузены Оггхи. Халла хотела бы что-нибудь взять, но ей не предложили. Останки Оггхи лежали наполовину внутри пещеры, наполовину снаружи. Но то, что не съели тролли, подобрали волки, так что осталось совсем немного — обрывки кожи, череп с зубами, кости и когти. Халла подняла с земли один коготь и спрятала в складке рваного золотого платья, решив про себя, что теперь она будет Халлой Драконьей Плакальщицей. Потом она вдруг вспомнила, что где-то в Микгарде живет Великий Дракон, и почему-то подумала, что рано или поздно она должна попасть в Микгард.

Потом она даже поговорила об этом с Гоуком, но он, как и остальные, про Микгард ничего не знал. Он только предполагал, что придется идти через земли людей, и предупредил ее, что там она может встретить героев. Она спрашивала себя, что делать, и не могла найти ответа, потому что, похоже, в ней что-то сломалось, и она уже не так была уверена, что она — дракон, как при жизни Оггхи. Будто злодеи, убившие старого дракона, убили в ней драконство, и она их за это еще больше ненавидела.

А вдруг это Норны, которым про нее рассказали, вплели новую нить в ее судьбу? Магия, которой ее учили, была детской и бесполезной. Очень немногие драконы знали настоящую большую магию.

Какое-то время она подумывала вернуться к медведям, даже искала их в лесу, но что она могла делать с ними вместе, кроме разыскивания осиных гнезд и грибных полян? Они даже не пели на луну, как волки. Интересно, с ними ли сейчас ее нянька Матулли? Если да, то она, наверное, так омедведилась, что забыла свою питомицу, да и Халла не могла вспомнить запах медведицы, который когда-то так много для нее значил.

Она бродила по лесу, ела медвежью пищу: птичьи яйца, мышей, ягоды, орехи и коренья.

Она разговаривала с птицами и зверями, чей язык был ей знаком. Но они были слишком легкомысленны, и воспоминаний у них совсем не было, а она привыкла к драконам, чья память хранила столетия, где каждый год был отмечен каким-нибудь приобретением, и можно было строить далеко идущие планы отношений с человечеством во имя порядка. Птицы не обладали памятью: одна общая память владела ими, заставляла их слепо совершать странные поступки, например тысячемильные перелеты через опасности. Эта память определяла воздушные пути от гнезда и к гнезду, так что если отодвинуть гнездо совсем недалеко, они уже не находили его, и память не спасала, а губила холодеющие яйца и голодных птенцов. Такой мир был не для Халлы, пусть его даже переполняли сиюминутные чувства, переводимые памятью в приятные поступки и чарующие песни. Драконы не пели, и Халла тоже до сих пор не пела. Теперь она пыталась подражать птицам, повторять их песни, отвечать им. Это было красиво, но ей не хотелось быть птицей.

Она попробовала ненадолго пристать к белкам. С ними было весело, они делали запасы, словно прятали сокровища, они работали, охотились, сами прятались. Но в этом тоже не было разумного плана. Ими управляла общая память. И у остальных лесных прятальщиков — мышей, например, — было то же самое. Они вроде бы работали, но это была деятельность лап и зубов, а не разума.

Пришла очередная осень. Общая память уложила медведей в спячку, побелила зайцев и лис. Халле пора было возвращаться в пещеру Гоука в Иссохшем Лесу, у нее не было другого дома. Но сокровище Гоука не притягивало ее, она не была его частью, как у Оггхи. Да и ждут ли ее там?

Под роняющими золотую листву березами паслись немые единороги с тяжелыми головами. Она села на одного из них и поехала куда-то без всякой цели. Лохмотья оборванного золотого платья казались березовыми листьями на его шелковой спине. Халле почему-то захотелось встретить валькирию Стейнвор: может быть, теперь она бы с ней улетела…

Единорог вдруг фыркнул и попятился, так что Халла чуть с него не слетела. Она крепко вцепилась ему в гриву, пригнулась, ласковым шепотом придержала его и прислушалась. Откуда-то доносились голоса, в воздухе пахло дымом. Единорог дрожал. Она подтолкнула его к дубу, схватилась за толстую ветку и, как белка, полезла вверх. Единорог ускакал легким галопом, низко опустив морду с рогом.

С верхних веток была видна прогалина в кустарнике, там горел костер и сидели люди — человек двадцать или тридцать. В стороне от костра жалось испуганное стадо коров, которое охраняли три всадника. Если коровы пытались шагнуть в сторону, всадники ударом в лоб загоняли их обратно. И еще там были три женщины, привязанные, как недавно она сама, только без надежды на дракона-спасителя. Халла крепко прижалась к ветке, на которой сидела, и прислушиваясь замерла. Люди вдруг вскочили, схватились за топоры и копья, и она увидела что к прогалине подходит еще одна банда и рассыпается по кустам, окружая первую. Она стала следить за боем, желая, чтобы в нем оказалось побольше убитых.

Скот, оставшийся без присмотра, разбежался, а привязанные женщины вопили и дергались в путах. Вдруг сверкающие топоры и щиты на мгновение погасли, солнце прикрыла туча, раздался гром, и мощный конь валькирии, не касаясь земли, завис на крыльях возле дуба. Стейнвор бегло осмотрела поле, нагнулась к Халле, крикнула:

— Смотри, как я его сейчас!

И с громким криком ударив коня пятками, понеслась над полем, перегнулась через седло, подхватила в падении одного человека и закинула его поперек на хребет коня. Голова воина откинулась, из большой раны в горле хлестала кровь. Конь подлетел назад к дубу. Халла посмотрела на мертвого, узнала в нем своего героя, сына Короля Дейла, и с удовольствием подумала, что перед смертью ему, наверное, было очень больно.

— Ловко получилось, — похвасталась раскрасневшаяся Стейнвор. Волосы у нее слегка растрепались. — Я его подхватила так, что он не успел коснуться земли! За это Всеотец повысит меня в чине!

— На нем вещи из нашего сокровища! — вдруг закричала Халла, у которой перехватило дыхание и сердце заколотилось.

— Ты хочешь их взять? — спросила Стейнвор.

— Конечно! — сказала Халла. — Они же наши.

— Так бери! — сказала Стейнвор. — У него в Валхалле будет еще больше.

— Как? — спросила Халла.

— Всеотец их после трапез раздает. Они, конечно, не настоящие, но этот все равно ничего не узнает. Там и пиры не настоящие, и девушки. Но им-то что! Они никогда не узнают. Бери, бери!