Андраш Беркеши - Последний порог

• Название: Последний порог
• Автор: Андраш Беркеши
• Издательство: Воениздат
• Жанр: О войне
• Год: 1981

В романе видного венгерского писателя, хорошо известного советским читателям по ранее изданным книгам, воссоздается широкое полотно немецкой и венгерской действительности в предвоенные и военные годы.

Действие книги разворачивается в гитлеровской Германии и хортистской Венгрии, которую осенью 1944 года оккупируют фашисты.

Главными героями романа являются венгерские и немецкие коммунисты — отважные подпольщики, которые, не жалея сил, а часто и самой жизни, борются против фашистов, добывают важные секретные данные и передают их в свой Центр.

Книга рассчитана на массового читателя.

---

Дождавшись, когда Чаба вошел в подъезд, Миклош сел в машину и уехал.

Девятнадцатого марта гитлеровские войска, не встретив никакого сопротивления, оккупировали территорию Венгрии.

Это известие было для Милана неожиданным. Жар у него спал, раны зарубцевались, и он уже планировал, что через несколько дней отправится в путь, разыщет Эгерке на хуторе, установит связь с руководством и начнет действовать в соответствии с полученным приказом. Именно поэтому ему было очень трудно смириться с мыслью, что он не может высунуть носа из подвала. Он был отрезан от всего мира и знал о том, что там творится, лишь со слов Тракселя, который каждый день навещал его. Но старик был плохо осведомлен, большей частью он передавал сплетни и слухи, которые узнавал то от мясника, то от зеленщицы. Однако он очень скоро заметил, что жизнь на проспекте Бечи — оплоте нилашистов — оживилась.

Траксель и Милан забеспокоились и теперь с особым нетерпением ожидали очередного визита Андреа. Пустаи тоже не давал о себе знать, а это тревожило их еще больше. Траксель два раза звонил на завод, но ему отвечали, что господин главный инженер уехал куда-то в командировку.

Однажды вечером Андреа их навестила. Выглядела она усталой и возбужденной. Они буквально закидали ее вопросами. Однако Андреа сначала осмотрела Милана, перевязала, сказала, что выздоровление идет нормально и дней через пять-шесть он сможет встать и немного походить. Необходимости в дальнейших визитах она не видела, и, следовательно, дядюшке Тракселю нужно будет заявить о своем выздоровлении, но, прежде чем сделать это, он должен будет поговорить с Пустаи. Сам же господин главный инженер не появлялся потому, что за несколько дней до начала оккупации исчез из города. Это было вызвано тем, что гитлеровцы заранее составили списки политиков, которые находились в правой оппозиции, и намеревались арестовать их еще до того момента, как гитлеровские войска пересекут государственную границу Венгрии, Милан с изумлением слушал рассказ девушки и никак не мог поверить, что гитлеровским войскам без единого выстрела удалось оккупировать всю страну.

— Паршивая страна! — с горечью воскликнул он. — В ней даже жить не стоит. Прав Гитлер: этот народ нужно переселить обратно за Урал, откуда он в древности пришел в Европу.

— Ну и дурак же ты, сынок! — оказал Милану старый Траксель, подсыпая в печку очередную порцию угля. — А ты чего ожидал? Уж не того ли, что хортисты повернут оружие против нацистов? Это было бы чудом, сынок, а, как известно, чудес теперь не бывает. — Сев на табурет, он свернул цигарку и закурил. — У Пустаи все в порядке? — спросил он у Андреа.

— Сейчас — да, — ответила она, моя в тазике руки. — Однако, насколько мне известно, очень многие из его знакомых арестованы.

Повернувшись на бок, Милан облокотился на правую руку. Он смотрел на девушку, его так и подмывало спросить, как поживают Геза Бернат и Чаба. Как было бы хорошо сейчас, в столь смутное и тревожное время, поговорить с Андреа об общих знакомых! Он был уверен, что такой разговор смягчил бы их огорчения и боль, но не мог и не имел права задавать подобных вопросов.

— Вы себя плохо чувствуете? — спросила Андреа, вытирая руки льняным полотенцем. Поступить так ее заставил печально-задумчивый взгляд молодого человека. «Кто он такой? — думала она. — Живы ли его родители? Есть ли жена или невеста?» А вслух сказала: — Может, вам дать успокоительного?

Милан хотел было иронически улыбнуться, но улыбка получилась какой-то горькой.

— Спасибо, доктор, вы очень внимательны.

— Примите лекарство. Я вижу, вы нервничаете. — Она присела на край кровати. — Вас что-нибудь угнетает?

Милан покачал головой. Несколько секунд стояла тишина. Затем Траксель слез со своего табурета и, забрав ведро, в котором он носил уголь, вышел из подвала. Андреа посмотрела вслед старику, а затем, обращаясь к Милану, посоветовала:

— Вы можете быть со мной откровенны. — Она взяла руку Милана в свои руки.

— Я думаю о том, — не спеша заговорил он, — что во всей Европе нет ни одной страны, кроме нашей, которая покорилась бы нацистам безо всякого сопротивления. Думаю, что мое плохое настроение в основном этим и объясняется.

— Я вас понимаю, — сказала Андреа. — Знаете, я не занимаюсь политикой, да и не разбираюсь в ней, однако думаю, что любое сопротивление было бы совершенно бесполезным.

— А так, вы думаете, погибнет меньше людей? — возразил Милан. — Раз уж гитлеровцы заняли нашу страну, они начнут ее «чистить». Рецепт такой «чистки» у них имеется. Крематории уже действуют — в их печи нужно только подбрасывать топливо.

— Но тогда люди восстанут.

— Возможно, но, как мне кажется, они упустили благоприятный момент для этого.

— А вот мой отец — вы, наверное, знаете, что он журналист и очень любит политику, — считает, что оккупация страны гитлеровцами встряхнет наш народ. Мой отец — оптимист...

— Завидую вашему отцу. К сожалению, я почти полностью растерял свой оптимизм. — За дверью послышались шаркающие шаги старого Тракселя. — У меня был друг, который принимал участие в гражданской войне в Испании.

— Он был венгр?

— Да, венгр. — Затянувшись сигаретой, Милан бросил взгляд на вошедшего Тракселя. — На стороне республиканцев сражалось немало венгров. Многие из них погибли.

Старик поставил ведро с углем к печке, вымыл руки и, снова взгромоздившись на табурет, задумался о чем-то своем.

— Так вот, этот друг, — продолжал Милан, — много рассказывал мне о боях в Испании. В течение нескольких месяцев они находились за линией фронта, действуя в тылу у Франко: взрывали мосты, пускали под откос железнодорожные составы. И их ни разу не схватили, так как испанские крестьяне поддерживали их и защищали, как могли.

— Я понимаю. — Андреа нежно улыбнулась: — Этим вы хотите намекнуть, что нечто подобное могло произойти и у нас.

— Приблизительно.

— Не слушайте его, доктор, — хриплым голосом бросил Траксель. — Он немного заговаривается.

— Я заметила, — отозвалась Андреа. — Вот только не знаю, прав ли он. Однако уверена, что и среди венгров можно найти таких людей, которые способны на многое. В студенческие годы я вместе с отцом жила в Берлине. Отец был тогда корреспондентом телеграфного агентства. Вот там-то я и услышала, что гестапо арестовало коммуниста по фамилии Милан Радович.

— Вы его знаете? — Милан с любопытством уставился на девушку.

— Только по слухам. Мне о нем много рассказывал мой жених. Они были друзьями. Ну так вот, этому Радовичу помогли бежать.

— Ваш жених?

— Нет, не мой жених. Венгры. Я об этом только потому вспомнила, что и его история похожа на историю ваших друзей, которым помогали в Испании.

Милан поправил одеяло и тихо сказал:

— Да, конечно. А что стало с Радовичем?

— Не знаю.

— А ваш жених не встречался с ним?

— Не знаю. Во всяком случае, мне он об этом не говорил. — Андреа закрыла свою врачебную сумку и собралась уходить. — Одно время я очень сердилась на него.

— На кого?

— На Радовича. Я думала, что из-за него мне придется расстаться с моим женихом. У него на уме был только его друг, а обо мне он вроде бы и позабыл. — Она надела пальто и улыбнулась. — Странные вы люди — мужчины, часто дружба для вас важнее любви.

— К сожалению, такая дружба очень редко встречается, — задумчиво произнес Милан, а у самого никак не выходил из ума Чаба. Ему было приятно слышать слова девушки. Интересно, что бы она сделала, если бы он сейчас взял да и сказал: «Андреа, я и есть Милан Радович. Передай Чабе, что я хотел бы встретиться с ним».

После ухода врача Милан долго еще находился под впечатлением разговора с ней. Он чуть было не поссорился с Тракселем, который лишь рукой махнул, когда он рассказывал ему о Чабе.

— Из пса волка никогда не получится, — сказал старик неодобрительно.

— А из вашего пса получится, не так ли?

— Из моего пса? У меня нет собаки.

— А разве Пустаи не пес? Он не менее богат, чем отец Чабы. К тому же Пустаи еще и кадровый офицер. Однако я должен ему доверять, так как господин главный инженер связан с Меньхертом Тракселем.

Старик некоторое время ел хлеб с салом. Он не спеша, словно наслаждаясь, пережевывал положенный в рот кусок, хотя по выражению его лица было заметно, что думает он о чем-то другом.

— Пустаи не я сагитировал принять участие в движении, — сказал старик после долгого молчания. — За него совсем другие люди давали поручительства. Я только подключил его к делу, а тебе следует принять его таким, какой он есть.

— Дай и мне закусить, — попросил Милан, садясь на кровати. Раненую ногу он вытянул на матрасе.

Старик отрезал ему краюху хлеба и кусок сала величиной с ладонь.

— Луку дать? — спросил он.