Грин Грин - Кетополис - Киты и броненосцы

• Название: Кетополис - Киты и броненосцы
• Автор: Грин Грин
• Жанр: Киберпанк

Культовая серия книг "Кетополис: город китов" Грея Ф.Грина (Grey Ph.Green), ранее не издававшаяся в России, уже успела завоевать миллионы поклонников по всему миру. Действие книг происходит в начале XX века на вымышленном острове на стыке Индийского и Тихого океанов. Там правит жестокий и таинственный одноногий Канцлер, мечтающий уничтожить всех китов в мире. К его услугам паровые машины — автоматоны, и жестокая извращенная наука об электричестве. Против Канцлера выступают как простые люди, так и мрачный кровавый маньяк Вивисектор. Что делать героям, оказавшимся между двух огней? И так ли уж не прав Канцлер, желающих уничтожить китов? И так ли они безобидны, как думаем мы? Критики сравнивают автора с его знаменитыми предшественниками: "Кетополис — это роман-мозаика, в котором "Моби Дик" Мелвилла встречается с "Островом доктора Моро" Герберта Уэллса".

От переводчика:

Я постарался сохранить стиль оригинала, насколько это возможно. Автор меняет стиль для каждой истории, так что это непросто. Заранее извиняюсь за возможные ошибкию К тому же часть фрагментов переводил не я. Куски будут выкладываться по мере готовности.

_{Буду рад указаниям на любые заманиечя и ошибки.}

_{Напоминаю, что перевод романа сделан энтузиастами и не преследует коммерческой цели. И еще одно — скажите, вам понравилось?:)}

Антон Кирпичов

---

— Позволю себе напомнить, господин Хун, — Баклавский отодвинулся от стола и встал. Поднялся и сиамец. — Позволю напомнить, что с Великой Бирмой мы находимся в состоянии войны.

— Ежи…

— Я не знаю и не хочу знать, ввезли вы уже бирманское оборудование в обход портов, или собираетесь сегодня сгрузить его с "Царицы Клео". То, что вы мне предложили, пойди я на такой шаг, расценили бы как государственную измену. Я не ждал от вас подобного, господин Хун.

Сиамец оперся кулаком о стол. Он был невероятно взволнован. Из расстегнутого ворота свесился маленький темный ключик на черном шнурке — Баклавскому даже показалось сначала, что это нательный крест. Ноздри Дядюшки хищно раздувались.

— Мне нужна эта вещь, Ежи! Я добуду ее с вами или без вас. На благо Пуэбло-Сиама и всего Кетополиса! Попади она в чужие руки, случится страшное. Вы очень разборчивы, Ежи, я ценю вашу щепетильность, но это не тот случай! Досмотровая служба исчезнет через считанные дни — если еще раньше Остенвольф со своими дикарями не опрокинет патройский рубеж. Кето на грани хаоса, Ежи! Не цепляйтесь за принципы, помогите мне!

И ведь не врёт, понял Баклавский. По крайней мере, считает свои слова правдой. Но мне нечего ему предложить.

— Извините, что разочаровываю, уважаемый Кноб Хун. Закон есть закон — пока я руковожу Досмотром. До свидания!

И, не дожидаясь ответа, Баклавский направился к дверям.

— Это недолго исправить, — вырвалось у Дядюшки Кноб Хуна.

Баклавский обернулся, и, приподняв бровь, внимательно посмотрел на сиамца. Оба больше не произнесли ни слова. Баклавский вышел в коридор. Молчаливый привратник вернул ему сданную накануне портупею и черную офицерскую шинель. Чанг и Май испуганно заглянули в распахнутые двери кабинета.

— До свидания, дядя Кноб Хун! — поклонился Май.

— Хорошего дня, дядя Кноб Хун! — поклонился Чанг.

Старый сиамец всё так же молча смотрел в спину Баклавскому.

Свежий воздух охладил пылающие щеки. Что за ересь! Какое сокровище может валяться на дне бухты, чтобы ради этого рисковать виселицей? Старик, похоже, тронулся умом. Баклавский спустился по мосткам к урчащему котлом катеру. Чанг и Май, не издавая ни звука, следовали за ним.

— Поторопимся, — сказал Баклавский, чтобы хоть что-нибудь сказать.

II. Сиамские причалы

Мальчишки были взволнованы и обескуражены случившейся ссорой. Но Баклавский не собирался их успокаивать — сами уже взрослые.

— Через шлюз пойдем, — приказал он.

В том месте, где Ручей изгибался крутой дугой в сторону бухты, сиамцы соединили их узким каналом. Он проныривал под десятком мостов-улиц, что исключало прохождение парусных судов, да и по ширине канал рассчитывался только на юркие джонки и небольшие паровые катера. Минуя сложный фарватер устья Баллены, в которую Ручей впадал выше моста Меридиана, можно было выиграть до двадцати минут на пути к сиамским причалам и киторазделкам, занимавшим весь южный берег Новой бухты.

Пропустив идущий встречным курсом сухогруз — ярко раскрашенную низкобортную посудину с драконьей головой, — Май повернул в сторону двух колонн в виде золоченых китовых хвостов.

Вход в канал перегораживала якорная цепь. Сбавив ход, катер уперся в нее носом. Сверху, от корявой будочки, прилепившейся к стене углового дома наподобие ласточкиного гнезда, заскользила к рулевому желтая металлическая рука. Изгибаясь паучьими суставами, она замерла открытой ладонью прямо перед Маем. Тот положил в нее несколько монет, и с едва слышным звуком хорошо смазанного маслом металла пальцы сжались.

Сиамцы всегда придавали значение мелочам. Баклавский проводил взглядом латунную длань, уплывающую к будочке шлюзовщика — пухлые женственные фаланги, аккуратные овальные ногти, морщинки на сгибах суставов. Наверное, вблизи можно разглядеть папиллярный рисунок на кончиках пальцев.

Цепь, натянутая от берега до берега, скользнула вниз, пустив по воде гирлянду кругов. Пыхнув черной сажей, катер двинулся в створ шлюза. Разница в уровне воды сейчас составляла почти два метра. За кормой бесшумно начали сходиться створки, отрезая катер от Ручья.

— Шеф, — сказал Чанг, — а пока мы в шлюзе, можно я добегу до Подводного Бога?

Баклавский пожал плечами, что означало "не возражаю". И вдруг неожиданно для самого себя спросил:

— Если я пойду с тобой, это не нарушит какой-нибудь традиции?

— Тоже хотите совета? — поинтересовался Май, аккуратно подводя правый борт к прогнившим мосткам.

— Просто никогда там не был.

Баклавский вслед за Чангом вылез на шаткий настил. Створки сошлись, и тут же вода под катером начала убывать.

По хлипким мосткам они перебрались на кирпичный парапет шлюза. Сразу за ним в двух огромных ваннах монотонно били хвостами тягловые дельфины, приводя в действие механику створа. Медные пластины, закрывающие головы животных, крепились намертво к решеткам, через которые в ванны втекала вода. Каждое движение хвоста ускоряло огромный маховик — сердце шлюза.

Чанг двигался бесшумно, по-кошачьи, Баклавский же то и дело терял равновесие, делал лишние шаги, доски хлопали под ногами, кирпичная крошка ссыпалась в канал. По другую сторону сливного створа, уже высоко над водой, они прошли до опоры моста и спустились вниз по кривоступой винтовой лесенке.

Под мостом царила вечная ночь. Душный и кислый запах сгоревшего газолина, угля, мазута въелся в черные камни, стен не хотелось касаться. Звуки сверху, с авениды Дельфинов, парадной улицы Пуэбло-Сиама, приходили сюда искаженными до неузнаваемости. Стук подошв превращался в едва слышное капание воды, проехавший автомобиль пробуждал рокот горного обвала, а деревянные колеса торговых тележек, катящиеся по брусчатке, издавали цокот клавиш пишущей машинки. Эхо собственных шагов возвращалось выстрелами.

В самой середине тоннеля у того берега, по которому шли Чанг и Баклавский, светилась вода. Вечные спички размером с руку окружали золоченую тушу кита метров трех длиной, подсвечивая ее со всех сторон. Носом кит почти упирался в парапет. На его торчащей из воды спине стояла маленькая статуэтка Подводного Будды. Бог безмятежно улыбался, сложив руки на круглом животике. Огни с глубины окрашивали Будду в странные перевернутые тени. Там, где горели спички, столбы воздушных пузырьков упирались в поверхность воды с тихим журчанием.

— Будете? — спросил Чанг, выгребая из кармана мелочь.

— Нет, посмотрю, — ответил Баклавский.

Чанг встал на одно колено и протянул руку к китовой спине. Монетка скользнула в прорезь дыхала и, звякнув, исчезла в утробе животного. Где-то под ногами заворочались тяжелые шестерни, задребезжали колокольчики. Чанг поднялся и обернулся. Еще один Будда, золотой барельеф в человеческий рост, располагался на опоре моста, напротив кита.

Чанг положил ладонь богу на живот, прикрыл глаза, и замер. Баклавский почувствовал себя неудобно. Лязги и звоны стихли. Из узкой щели в губах настенного Будды показался бумажный язычок. Чанг вытянул записку и, расправив ее, повернул к свету, идущему от воды. Баклавский сделал шаг в сторону, чтобы не мешать помощнику.

— Но вы же хотели посмотреть? — переспросил Чанг, и протянул записку.

— Боюсь, что не разберу по-сиамски в такой темноте.

Чанг бесстрастно прочел:

— "Когда к волку крадется шакал,
Бумажный меч надежней стали,
Но в нем нет твоего отраженья"

— Для тебя это что-то значит? — недоуменно пожал плечами Баклавский. — Такие предсказания может дать любая гадалка.

Чанг аккуратно скрутил бумажку в трубочку и убрал в карман.

— В этих словах много важных новостей, шеф. Только надо правильно их прочесть и понять.

Они прошли по узкому приступку чуть дальше, почти до конца тоннеля, откуда их мог бы подобрать катер. Помощник сделался неразговорчив — абракадабра из уст Подводного Будды погрузила Чанга в мрачные раздумья. А может быть, Баклавский задел его своим недоверием. А может быть, дело в дяде.

Когда Май, подведя борт прямо им под ноги, вопросительно посмотрел на Чанга, тот лишь отрицательно помотал головой. Возишься с ними, подумал Баклавский, нянчишь с пеленок, учишь работе, суешь во всякие переделки, всегда локоть к локтю, а ведь не знаешь и десятой доли того, что у них внутри. Что у одного, а что у другого. Братья стояли рядом, Май у штурвала, Чанг — держась за невысокий бортик. Одинаковые затылки, одинаковые позы. Пока не взглянешь в лицо — не различишь.

Ближе к гавани запах паленого жира становился непереносимым. Густой смрад стлался по воде и полз по улочкам Пуэбло-Сиама, не смущая местных жителей, рождающихся и умирающих с ним.