Михаил Кузмин - Подземные ручьи (сборник)

• Название: Подземные ручьи (сборник)
• Автор: Михаил Кузмин
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1994
• ISBN: 5-8352-0320-9

Поэт и прозаик Михаил Алексеевич Кузмин (1872–1936) — один из наиболее интересных писателей начала ХХ века. Его изысканная проза, пронизанная тонким психологизмом, постоянно была объектами внимания критики и вызывала жаркие споры современников. Настоящее издание впервые наиболее полно представляет современному читателю Кузмина-прозаика.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Бальзамо обрадовался неожиданному подарку, так как отличался пристрастием к щегольству, хотя часто ходил небрежно и даже неряшливо одетым.

Родители сердечно простились с сыном, и сам он от души прослезился, махая платком и смотря, как все уменьшался гористый берег и все туманнее становился родимый город. Но долго ли может грустить молодой человек с живым характером, любопытным умом и легким сердцем, впервые отправляясь в далекое плаванье, особенно когда он уверен, что не только жизнь и продовольствие, но и известные развлечения обеспечены ему кошельком преданного и состоятельного друга?

Конечно, остров Мальта и образ жизни рыцарей не очень подходили человеку, ищущему веселого времяпровожденья, и больше напоминают место, куда ездят поучаться и брать пример строгой и духовной жизни, но так как Иосиф, повторяю, ничего еще не видел и, кроме того, имел искреннее и сильное влечение к занятиям, то он очень радовался и интересовался всем устройством и жизнью ордена и завел много знакомств, насколько приятных и поучительных, настолько и могущих быть полезными впоследствии. Кавалер д'Аквино, вероятно принимая в соображение молодость своего спутника и боясь, чтобы он все-таки не соскучился на рыцарском острове, предложил ему проехаться в Испанию, на что Иосиф, конечно, с радостью и согласился. Брат же Пуццо остался на Мальте.

Море производило на Иосифа необыкновенное впечатление. Несмотря на то, что все его путешествие состояло из коротенького переезда с Сицилии на Мальту и более значительной, но тоже небольшой переправы с острова на Испанский материк, — ему казалось, глядя на широкие блестящие волны и пенные борозды корабля, что он объехал чуть ли не весь мир, побывал и в Турции, и в Египте, и на Родосе.

Ночи были безлунны, но все небо засыпано звездами, как золотыми зернами. Часто на палубе кавалер беседовал с Бальзамо. Откинув назад голову, как он имел привычку делать, исполненный блестящих планов, Иосиф говорил:

— Какие звезды, синьор! И это все миры, в сотни раз большие, чем наша планета. А сколько солнечных систем! Как мир огромен, таинствен и прекрасен! И подумать, что человек, пылинка, может приобрести власть над всеми вселенными. Сказать: «Стой, солнце!» — и оно остановится. Можно умереть от восторга, сознавая все величие человеческого духа!

— Ты львенок, Иосиф! — говорил кавалер, а Бальзамо, не опуская головы, широко разводил руками, будто хотел заключить в объятия весь звездный купол, все земли, и море, и палубу, и кофейный столик, на котором дымились чашки и желтела рюмка с ромом, так как Бальзамо до такой степени пристрастился к кофею, что не мог и часу существовать без него.

— Я завоюю весь мир! — воскликнул Иосиф после молчания.

Кавалер посмотрел на него удивленно. Тот продолжал медленно, словно читая в небе написанные слова:

— Я овладею силами природы, земными, водяными, огненными и воздушными! Я овладею сердцами людей, их душами, их волею. Я сделаюсь могущественнее Цезаря, Александра и Тамерлана — и на земле настанут благость, мир и кротость!

— Ты овладеешь прежде всего самим собою, своими страстями и желаниями и освободишь свой дух.

— Да, конечно! — ответил Иосиф уже обычным тоном и принялся за кофей.

— Потому что это большое искушение — власть, особенно власть духа. Одно из трех искушений Иисуса.

— Но я чувствую в себе такую силу!

— Сила в тебе велика, тем осторожнее нужно с нею обращаться. И потом не следует забывать повиновенья. Кто не умеет повиноваться, едва ли сможет повелевать.

— Разве я когда-нибудь нарушал послушание? — спросил Иосиф, ласково беря за руку Аквино.

Тот задумчиво посмотрел за борт.

— Иосиф, тебе предстоит великая будущность, но и великие испытания, но Бог тебе поможет.

Бальзамо тряхнул волосами, будто он был так уверен в своих силах, что почти не нуждался в помощи, и ничего не ответил.

Кофей уже простыл, ром был выпит, на синем-синем небе будто воочию вращался звездный круг; от Юпитера шел бледный столб в воде, разбиваемый ночной рябью, и теплый, почти удушливый ветер доносил широкими потоками изредка горьковатый запах померанцев. Они приближались к Испании.

4

Шел уже второй год, как уехал Иосиф и все не возвращался. Старый Бальзамо схватил где-то злокачественную лихорадку, которую не выдержал его уже некрепкий организм. После смерти мужа Феличе сама вела торговлю, расплатилась с кредиторами и наняла знающего приказчика. Но, конечно, она думала, что было бы гораздо лучше, если бы скорее вернулся сын и взял все в свои руки. Особенно теперь, когда она и сама свалилась с ног и совершенно не знала, как окончится ее болезнь. С отъездом Иосифа и смертью старого Пьетро сами комнаты стали как-то темнее, меньше и казались более пыльными и затхлыми. Феличе лежала на той же кровати, где родился Иосиф, покрытая тем же одеялом, и печально думала о своей одинокой теперь жизни и, может быть, близкой смерти. Вдруг она услышала, как брякнуло кольцо у входной двери, еще раз, еще… сильнее — и в комнату быстро вошел коренастый молодой щеголь таких лет, когда уже нужно бриться через день. Он быстро подошел к кровати, отдернул полог.

— Джузеппе, дитя мое!

— Милая мама, добрый день.

Феличе смеялась и плакала, осыпала сына поцелуями, рассматривала его лицо, нос, глаза, губы, даже ощупывала, как слепая. Иосиф смахнул слезу и стал рассказывать свои странствия, но казалось, Феличе их не слушала, а только смотрела на это лицо, на эти глаза, будто она завтра же должна была их потерять и хотела теперь насмотреться досыта. Сердце ее не обмануло: она не увидела больше сыновнего лица радостно и спокойно, а если и замечала его, то в разодранных видениях предсмертных мук, потому что бедная женщина умерла в ту же ночь, словно ее организм не выдержал радости. У нее было спокойное и довольное выражение, как у человека, который дождался хозяина, запер двери, передал ключ владельцу и мирно ушел домой.

Джузеппе не был хозяином, который вернулся в насиженный дом. Непоседливость, любопытство и стремление к знанию увлекали его дальше. Впрочем, это желание поддерживал в нем и кавалер д'Аквино, приехавший с ним в Палермо. Ликвидировав родительскую торговлю и сняв положенный траур, Иосиф отправился в Рим, снабженный рекомендательным письмом к графу Орсини. Это было весною 1768 года.

Папский Рим, несмотря на духовный сан государя, жил весело и свободно. Иосиф бегал первые дни как сумасшедший, осматривая памятники языческой и папской старины, пьянясь пышностью богослужений и процессий или глядя через окна кофеен на суетящийся и будто всегда карнавальный народ.

Бывал он только у графа Орсини, не прерывая заброшенных было первое время по приезде занятий. Кроме общей пестроты и оживленности улиц его немало привлекали окна магазинов, ремесленных заведений, где, казалось, были выставлены предметы, свезенные со всех концов мира. Жар не был особенно жесток и позволял Иосифу гулять по городу даже в те часы, когда римляне по привычке отдыхают после обеда.

Однажды, проходя по эстраде Пеллегрини, Иосиф заметил в окне одного литейщика чугунное кольцо, украшенное старинными эмблемами, напомнившими ему его давнишний сон. На пороге стояла девушка лет пятнадцати, с веселым и живым лицом, озабоченно и удивленно глядя на замешкавшегося молодого человека. Она спросила, не может ли чем служить синьору, причем тут же прибавила, что отца, Иосифа Феличьяни, в лавке нет, а она сама дочь его — Лоренца. Бальзамо представился в свою очередь и спросил насчет кольца. Лоренца сказала, что она не знает, за сколько отец продает эту вещь, и чтобы, если господину не трудно, он зашел завтра утром.

— Тогда отец будет здесь, и вы с ним потолкуете.

— Хорошо. И синьора Лоренца будет завтра тут?

— Синьора Лоренца? Не знаю. Разве это вас интересует? Имейте в виду, что синьора Лоренца прекапризное существо и никогда не может сказать, что она будет делать через минуту.

— Будем надеяться, что завтра мы увидимся. Итак, до завтра.

Лоренца сморщила нос и присела, причем Иосиф заметил, что девушка немного хромает на левую ногу. Дав покупателю отойти несколько шагов, она окликнула его:

— Послушайте, господин в зеленом кафтане! Вы не думайте, что я совсем глупая девочка и меня может провести любой молодчик. Мне уже пятнадцать лет, и я отлично понимаю, что вы вовсе не Бальзамо и даже не Иосиф.

— А кто же я, по-вашему?

— Вы — граф!

— Отлично. Как же моя фамилия?

— Фамилия? Ах… да… фамилия. Ну, хотя бы Калиостро.

— Почему же именно Калиостро? — спросил Иосиф, раздувая щеки от смеха.

— Не смейтесь, пожалуйста. У меня есть тетка Калиостро.

— Графиня?

— Ах нет! Если б она была графиней!

— Что же бы тогда было?

— Я была бы графининой племянницей! Нет, правда, вы не отпирайтесь, что вы — граф. Я это вижу по глазам. Только вы — скупы и, думая, что отец возьмет с вас дороже за то, что вы — граф, скрываете свой титул. Вот и все! Но я вас выдам папе, будьте уверены.