Карло Мартильи - 999. Последний хранитель

• Название: 999. Последний хранитель
• Автор: Карло Мартильи
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-52077-0

Щедро одаренный природой, несметно богатый Джованни Пико граф делла Мирандола — один из величайших мыслителей Возрождения.

Однако бурная личная жизнь Пико навлекает на него гнев семьи Медичи, а необычные философские взгляды приводят в бешенство Папу Римского. От всех невзгод Мирандолу оберегает прямой потомок великого магистра ордена тамплиеров Ферруччо де Мола. Но философ не слишком дорожит своей жизнью. Пико больше заботит сохранность его неопубликованных трудов.

XX век. Вот уже около 500 лет узкий круг ученых «Омега» оберегает рукопись Мирандолы, в которой содержится ответ на вопрос: кем же был на самом деле тот, кого называют источником жизни, тот, кто всегда управлял Вселенной? Неожиданно за обладание манускриптом разворачивается смертельная схватка…

Этот роман, автора которого критики назвали «итальянским Деном Брауном», переведен на 16 языков.

---

— Пожалуйста, предъявите ключ.

Джакомо молча повиновался. Дверь открылась. Изнутри заструился холодный свет. Держа ключ, как зажженную свечу, на вытянутой руке, клерк пошел впереди. Он напоминал ангела, ведущего праведника в райские покои. Руки де Мола дрожали, когда он вставил ключ в скважину сейфа.

Сколько же лет прошло с тех пор, как он в последний раз видел его содержимое?

В этот момент он позабыл обо всем, кроме того, что должен забрать книгу. Для «Омеги» даже нейтральная Швейцария была небезопасна по причине прозрачности своих границ. Теперь книга, как дитя, что движется от утробы матери до колыбели, должна пройти гораздо более долгий, опасный и рискованный путь. «Омега» постановила, что это неизбежное зло, и Джакомо объявил о своем согласии. Раритет обретет покой в стране свободы и демократии, в Соединенных Штатах Америки, где родилась Лига Наций.

Оставшись один, он открыл сейф. Рукопись, которую почти пятьсот лет тому назад Джованни Пико, граф Мирандола, доверил его предку, хранилась в черном кожаном футляре. С тех пор представители рода де Мола являлись ее постоянными хранителями. Ее прятали среди множества других книг, замуровывали в свинцовой шкатулке в подвальную стенку, доверяли ни о чем не подозревающим аббатам во время войн эпохи Просвещения. Наконец она нашла укрытие в сейфах самых знаменитых банков — Ротшильдов, Натанов, Милиусов, Ломбаров, Пиктетов, в Англии, Франции и Германии, побывала в итальянском Гио и даже в турецком Камондо. Все эти банкиры защищали «99 тайных тезисов», скрывали их от глаз мира. Остальные 900 распространялись, то и дело возбуждая интерес философов и теологов.

Де Мола резко обернулся. Краем глаза он заметил метнувшуюся тень, однако она могла быть и плодом его воображения. Он напрягся и прислушался, но различил лишь успокаивающее гудение решетки под током. В следующий миг острая боль в основании черепа погрузила его во тьму. Человек с черными напомаженными волосами и руками, покрытыми чешуей псориаза, схватил его под мышки, не давая упасть, и медленно опустил на пол. Шум удара привлек внимание клерка, который быстро поднялся с места. К подобным сценам он не привык, но взял себя в руки.

— Schnell! — сказал вполголоса незнакомец. — Keine Furcht. Ich habe ihn nicht getötet.[51]

Сотрудник банка и сам понял, что никого не убили, но страх не проходил. Пока преступник укладывал в чемодан кожаный футляр вместе с другими документами, клерк попытался посадить де Мола.

Немец жестом приказал оставить его в покое.

— Sind Sie bereit?

— Ja, Herr Zugel.[52] Я готов, — шепнул клерк.

Да, он был готов, прекрасно знал, что должен делать.

Двадцать тысяч немецких марок оказались превосходным предложением.

Цугель улыбнулся ему, чтобы успокоить, и вытащил «беретту» девятого калибра с глушителем, свой любимый пистолет. Ствол уперся в спину клерка, который инстинктивно поднял руки, пошел к решетке, опустил рычаг и нервозно открыл проход. Часовой немедленно схватился за кобуру.

— Стоять, — сказал Цугель на прекрасном итальянском. — Или я его убью, а потом посмотрим, кто кого. Возьми пистолет в левую руку, двумя пальцами, и положи на пол. Быстро.

Вильгельм взвел курок и приставил «беретту» к виску клерка. Охранник поколебался, но сделал то, что ему приказали.

— Подтолкни ко мне пистолет и медленно отойди.

Команды звучали спокойно и четко. Часовой понял, что имеет дело с профессионалом. Цугель наклонился, поднял оружие охранника, и «беретта» с глушителем уперлась клерку в зад. Потом, как и было договорено, он ударил его рукояткой пистолета по голове.

— Теперь веди меня к выходу. Одно неверное движение — и я тебя убью. Я не боюсь, мне терять нечего.

Это была неправда. В чемоданчике, который он держал под мышкой, находилось его богатство, почет и восхищение самых крупных шишек рейха. Гиммлер собственной персоной бросится его обнимать и, может быть, даже примет в Черный орден.[53] Но теперь отсюда надо было выбираться, и Вильгельм уже знал, как это сделает.

У первой решетки все прошло хорошо. Едва ее открыв, охранник тут же наделал в штаны, увидев направленный на себя пистолет, и даже не заметил, как умер. Быстрый выстрел в лоб. Второй попытался бежать, но получил пулю в ногу, не успев добраться до тревожной кнопки. Истекая кровью, под дулом пистолета, он вынужден был вернуться и открыть решетку. Цугель выстрелил ему между глаз с близкого расстояния. Третью решетку он тоже миновал без проблем — выстрелил в затылок часовому, который мешком повалился на пол под взглядом широко раскрытых глаз служащего.

— Открой дверь или я тебя убью.

Тот послушался. Пока он еще стоял с поднятыми руками, Цугель отблагодарил его выстрелом снизу в шею, который снес ему череп. По потолку расплылось серое пятно с кусочками костей. Цугель спокойно миновал просторный зал, вышел из банка, глубоко вздохнул и зашагал по направлению к длинному озеру, где был припаркован «DKW F7». Следующей машиной у него будет «Мерседес 500 К», самый любимый. С таким авто он сможет позволить себе любых женщин, наверное даже актрису Магду Шнайдер, которая своим великосветским видом возбуждала в нем самые извращенные фантазии.

Де Мола открыл глаза, но пронизывающая боль в затылке заставила его сразу же зажмуриться. Немного погодя он все же огляделся и понял, что лежит на полу, под железным ящиком сейфа. Джакомо поднял очки, водрузил их на нос и заглянул в сейф. Книги там не было. Возле решетки он увидел клерка, распростертого в луже темной крови, которая вытекла из головы. Де Мола побежал по коридорам, перескакивая через лежащие на полу тела. Прежде чем подняться в зал, он насчитал четыре трупа.

Оглядевшись по сторонам, Джакомо поднял воротник непромокаемого плаща и вышел на улицу. От первого порыва ветра он вздрогнул, и пот начал холодить ему кожу. Мимо, даже не затормозив, промчалась машина, и де Мола инстинктивно запомнил номерной знак. Возле пристани, откуда отходили туристские пароходики, он нашел телефонную будку.

Когда произошло соединение, ему пришлось глубоко вздохнуть, чтобы хватило сил сказать:

— «Омега», шесть, шесть, шесть.

По ту сторону телефонного провода помолчали.

— Повтори, пожалуйста.

— «Омега», шесть, шесть, шесть.

— Понял тебя. С тобой свяжется Гавриил. Оставайся на месте.

~~~

Рим

Пятница, 2 марта 1487 г.

Из больших деревянных ворот палаццо Савелли выехала телега, запряженная двумя волами. Впереди двигался солдат на лошади, по бокам шли четверо алебардщиков с папскими знаками отличия. Открытый шлем, надетый поверх расходящейся веером кольчуги с бычьими кольцами по краю, придавал конному суровый вид. Железный панцирь спускался почти до середины ног, защищенных кожаными поножами. Позади телеги шли двое барабанщиков и каждые четыре шага били мрачную дробь, отчего процессия походила на похоронную. Печальный ритм разносился по всей улице Монсеррат, по которой Папы обычно ездили в Латеран. Под такую музыку, как правило, возили на казнь узников тюрьмы Корте-Савелла.

За телегой, подпрыгивая и приплясывая, бежали стайки мальчишек, а из окон домов и палаццо выглядывали горожане, чтобы увидеть лицо несчастного, которого, согласно обычаю, должны были повесить на Кампо-деи-Фьори. Но телега выглядела пустой, разве что под холстом на дне лежал уже мертвец, задушенный еще до казни из презрения к особо мерзкому преступлению. Многие, в их числе женщины, благородные господа и торговцы, присоединились к мальчишкам, заинтересованные странной процессией без приговоренного. Промышлявшие поблизости проститутки тоже отважились пойти за кортежем, стараясь не бросаться в глаза своими пестрыми одеждами.

Выйдя на Кампо-деи-Фьори, процессия остановилась перед группой солдат, охранявших невысокую, но объемистую кучу дров. Толпа, как морской прилив, накатывающий на скалы, заструилась по площади. Предстояла явно не казнь через повешение, потому что не было виселицы, и явно не костер, потому что не было столба, куда привязать приговоренного. Те, кто считал себя знатоками приговоров Церкви, важно заявляли, что предстоит ордалия, Божий суд, и именно огненный суд, гораздо более унизительный, чем акт веры, аутодафе. В этом случае требовались деревянные колоды или полукресты, на которых обвиняемые признавали свою вину и каялись. Ордалия, хоть и была Божьим судом, не оставляла никакой возможности спасения. Если осужденный пройдет по горящим головням и его ноги не получат ожогов и ран, значит, Господь защитил его, и он невиновен. Однако такая защита могла исходить и от демона, что являлось веским доводом к тому, чтобы на всякий случай осужденного сжечь. Лучше в раю будет одной невинной душой больше, чем среди добрых людей будет безнаказанно расхаживать демон.