Хельмут Грайнер - Военные кампании вермахта. Победы и поражения. 1939—1943

• Название: Военные кампании вермахта. Победы и поражения. 1939—1943
• Автор: Хельмут Грайнер
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9524-4966-4

Известный военный историк Хельмут Грайнер посвятил свою книгу деятельности Верховного командования вермахта в первые годы Второй мировой войны. Используя материалы журнала боевых действий вермахта, который автор вел в 1939 – 1943 годах, он составил подробный отчет о действиях оперативного штаба в подготовке и проведении кампаний на Западном и Восточном фронтах. Оценивая политическую обстановку и военное положение в Европе накануне больших сражений, Грайнер приводит тексты оперативных директив Гитлера на операции «Везерюбунг», «Морской лев», «Зонненблуме», «Марита», «Барбаросса» и др. Особенно интересны выдержки из записей журнала боевых действий штаба оперативного руководства, касающиеся переговоров Гитлера с командующими вермахта и руководителями союзных государств. В приложении представлены данные о командном составе вооруженных сил Германии, даны сведения о расположении войск в решающих сражениях.

---

Занятые столкновением и последующими разборками Гитлер и Кейтель совершенно забыли, что в этот день не позднее 13.00 следовало принять решение, начнется наступление на западе 12 ноября или нет. Полковник Варлимонт, который, замещая приболевшего генерала Йодля, прибыл в рейхсканцелярию, чтобы дождаться этого решения, после того как установленный срок истек, обратился к начальнику Генштаба вермахта с вопросом, как насчет отсрочки. Тот немедленно отправился к Гитлеру и уже через несколько минут вышел с готовым решением – условный сигнал должен быть дан. Скорость, с которой, словно между делом, было принято такое крайне сложное, чреватое тяжелейшими последствиями решение, после того как главнокомандующий сухопутными войсками высказал обоснованные опасения, не может не удивить. Она заставляет предположить, что решение было принято вовсе не путем вдумчивого, с пониманием собственной ответственности взвешивания всех за и против. Его принятие подхлестнула острая неприязнь к командованию сухопутными войсками и непреодолимое стремление демонической воли подчинять себе. Вскоре после этого полковник Варлимонт передал по телефону в оперативный отдел Генерального штаба армии условный сигнал. Старший офицер отдела подполковник Хойзингер, который в тот день заменял отсутствовавшего начальника отдела полковника фон Грейфенберга, возразил, что это, должно быть, недоразумение. Главнокомандующий сухопутными силами только что лично доложил фюреру в рейхсканцелярии все основания, говорящие против такого решения. Начальник отдела обороны страны мог ответить ему только то, что доклад генерал-полковника фон Браухича был преждевременно прерван и, очевидно, на решение никак не повлиял. Подполковник Хойзингер попросил письменное подтверждение, которое поступило ему во второй половине дня.

Однако приказ о начале операции двумя днями позже был отменен из-за крайне неблагоприятного прогноза погоды. И все же Гитлер не отказался от намерения как можно скорее начать наступление, а только впоследствии перенес его на несколько дней, хотя погода нисколько не улучшилась, и даже в Западной Германии с весьма мягким климатом зима в том году установилась необычайно рано. Для метеорологов была организована специальная служба связи с участием армии и люфтваффе, и Гитлер лично получал ежедневные доклады от руководства метеослужбы авиации метеорологии. Вместе с тем его неослабевающее недоверие к армейским генералам проявилось еще сильнее: он оставлял без внимания сводки погоды из районов сосредоточения сухопутных сил, поскольку был склонен думать, что их специально составляют неблагоприятными, чтобы избежать начала боевых действий.

О своем высказанном в беседе с генерал-полковником фон Браухичем 5 ноября намерении лично повлиять на войска, в которых в кампании против Польши допускались нарушения воинской дисциплины и не демонстрировался высокий боевой дух, Гитлер, получив подробное сообщение ОКХ, больше не заговаривал. Вместо этого он собрал 23 ноября в полдень у себя в рейхсканцелярии командующих и начальников штабов сухопутных войск, групп армий и армий, а также и некоторых пожилых офицеров Генерального штаба[25]. Перед ними фюрер произнес многочасовую речь, в которой показал, как он принимал решения, вопреки всем предсказывавшим несчастья пророкам, и постоянно вел рейх от успеха к успеху. Далее он указал на то, что Германия еще никогда не находилась в таком благоприятном с военной точки зрения положении, как после разгрома Польши, – ей предстоит война только на одном фронте. Гитлер выразил твердую уверенность в том, что немецкая армия, несмотря на многочисленные сомнения в ее внутренней ценности, не так давно высказанные ему, была и остается лучшей в мире и при хорошем командовании может справиться с любыми задачами. Он громко возвестил, что безоговорочно решил как можно скорее начать наступление на западе, ибо хочет при любых обстоятельствах помешать французам и англичанам опередить его в захвате Бельгии и Голландии. И если это произойдет, Рурская область окажется под угрозой, а без нее войну не удастся довести до победного конца. В конце своей речи Гитлер заверил, что шанс на решающий успех чрезвычайно велик, но для его достижения необходимо, чтобы все вооруженные силы были исполнены непоколебимой волей к победе.

В декабре наступление снова пришлось перенести, потому что сильный мороз и обильные снегопады крайне осложнили передвижение по дорогам в районе операции и сделали невозможным активное участие люфтваффе. На Рождество Гитлер согласился с некоторым ослаблением боевой готовности, так что настрадавшиеся от немилостей погоды и измученные постоянным напряжением войска получили небольшую передышку, а кое-кто смог даже съездить в отпуск. 10 января наконец наступил момент для принятия положительного решения. Главнокомандующий люфтваффе сообщил фюреру, что начиная с 15-го в течение 10 – 12 дней ожидается хорошая погода и 10 – 12 градусов мороза. На основании этого Гитлер назначил начало наступления на 8.16 17 января. Но уже через три дня после этого он был вынужден остановить начавшиеся передвижения войск и вновь перенести дату принятия решения – на этот раз на 15 января. В этот день метеорологи без особой уверенности предсказали наступление скорого более или менее продолжительного периода хорошей погоды. Но теперь Гитлер воздержался от установления точной даты начала наступления, предусматривая его перенос на раннюю весну. Однако он приказал поддерживать постоянную боевую готовность в войсках, чтобы иметь возможность воспользоваться благоприятными погодными условиями и дать отпор противнику, если он неожиданно вступит в Бельгию или Голландию.

Через некоторое время Гитлер существенно изменил свою позицию относительно постоянной боевой готовности наступательных войск. Теперь он делал основной упор на соблюдение секретности. Оказалось, что противник располагает довольно-таки точными данными о последнем сроке начала наступления. Это могло произойти из-за передвижений войск, которые велись более или менее открыто, но, возможно, причиной явилось событие, имевшее место 10 января. В тот день в районе Мехелена на территории Бельгии в 13 километрах к северу от Маастрихта совершил вынужденную посадку немецкий самолет с двумя майорами люфтваффе. Оба офицера утром вылетели из Мюнстера в Кельн, но в плохих погодных условиях сбились с курса. У них было с собой много важных документов, в том числе секретные, касающиеся использования парашютистов и десантных войск в запланированном наступлении, и было сомнительно, что офицеры успели их уничтожить раньше, чем были взяты бельгийскими военными. Хотя военно-воздушный атташе Германии в Брюсселе генерал Веннингер, который получил доступ к интернированным летчикам и прибыл для доклада в Берлин, 13 января сообщил фюреру, что большинство секретных документов уничтожено огнем, из появившейся в следующие дни информации следовало, что бельгийцы и голландцы начиная с ночи на 14 января стали отзывать отпускников и принимать другие меры по повышению своей обороноспособности. Судя по масштабу проводимых мероприятий, в руки бельгийцев попало больше материалов, чем первоначально считалось, и они содержали важные сведения относительно планов немцев. Но конечно, противник мог получить сведения о предстоящей операции немцев и из других источников. В любом случае противник был предупрежден, и требуемую внезапность теперь обеспечить было невозможно, поскольку до приказа о начале наступления оставалось только семь дней. Поэтому Гитлер решил действовать иначе. Он захотел создать у противника впечатление, что наступление может начаться в любой день, чтобы тот находился в неопределенности, а значит, в постоянном напряжении. Для этого танки и моторизованные формирования, которые до сих пор из соображений секретности оставались восточнее Рейна, чтобы только после получения приказа о начале наступления выдвинуться на исходные позиции западнее Рейна, теперь были размещены непосредственно за первой линией пехотных дивизий. Таким образом, в течение сокращенного на 24 часа срока до начала атаки не предстояло никаких больших передвижений войск и железнодорожных перевозок. А пехотные дивизии второй и третьей волны должны были отойти за Рейн и начать движение только с началом всеобщего наступления. Из массового развертывания получилось «текучее», постепенное. Здесь было еще одно преимущество: некоторое количество резервных дивизий, еще не вполне «сколоченных», тем временем смогли устранить недостатки в своей боевой подготовке на учебных плацах. Для гарантированного обеспечения секретности Гитлер отныне посвящал в свои планы только крайне ограниченный круг лиц, и в ОКВ и высших командных инстанциях частей вермахта отдельные офицеры знали только то, что им было необходимо для несения службы.