Игорь Скарбек - За Тридевять Земель

• Название: За Тридевять Земель
• Автор: Игорь Скарбек
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1988
• ISBN: 5-235-00011-0

Легенды и были Нового Света, увлекательные приключения на суше и океанских просторах, сложные перипетии соперничества различных государств на Американском континенте, героическая борьба свободолюбивых индейцев за свою независимость ждут читателя занимательного исторического повествования, в основу которого положена не только богатая авторская фантазия, но и обширный документальный материал. Автору удалось воссоздать яркие образы наших соотечественников-землепроходцев, запоминающиеся картины жизни и быта Русской Америки, которой посвящена основная часть книги.

Богато иллюстрированная книга адресована массовому читателю. Издание подарочное.

---

Память об отважных землепроходцах и мореходах российских, чьи подвиги в дальних землях составляют теперь национальную славу и гордость нашу, хранят и туземцы, проживающие возле бывших крепостей и миссий православных. «На гранях известного мира, обозначаемых к Северному полюсу стопою русского, в так называемом подвижном редуте, или одиночке, состоящей из курной избы или зачастую землянки, там, где признается полезным углубиться в неисследованные тундры Северо-Западной Америки, там вместе с белой полярной лисицей вы встретите убеленного сединами старца, который дрожащим от лет, но полным энергии и увлечения голосом порасскажет вам про свои походы с Александром Андреевичем или споет вам песенку, составленную Барановым в 1799 году, при первом основании крепости Ново-Архангельской — в Ситхинском заливе:

Ум Российский промысла затеял,
Людей вольных по морям рассеял,
Места познавати,
Выгоды искати,
Отечеству в пользу...»

Без малого полтораста лет назад написал эти строки, путешествуя по далекой аляскинской реке Кускоквим, известный землеописатель Лаврентий Алексеевич Загоскин...

Исстари повелось, что ежегодно в день 4 июля съезжались русские американцы в бывший российский форт на молебен и гуляние. Приходили из окрестных селений и резерваций уцелевшие потомки винтунов, помо, ваппо, мивоков... И так было до осени 1970 года, когда в ночь с 4 на 5 октября над Фортом Росс, как некогда над Ново-Архангельском, взметнулось огненное пламя, запаленное неизвестными вандалами XX века...

Небезлюбопытна судьба колокола, сохранявшегося в крепости до того скорбного дня.

Ко времени оставления россиянами своей калифорнийской колонии на часовенной колокольне имелось три колокола. Два, что поменьше, тогда же были вывезены в Ново-Архангельск, и дальнейшая судьба их неизвестна. После того как полковник Суттер увез оставшийся колокол в свою Новую Гельвецию, потерялись следы и этого «божьего гласа». Но в 1866 году колокол был обнаружен на складе барахольщика в Сан-Франциско, откуда извлекла его пожарная команда города Каталумы, коей он и послужил верой и правдой более полувека. Потом сей колокол снова исчез из поля зрения. Вторично объявился он в 1945 году, когда после долгих поисков Исторического общества Сан-Франциско обнаружен был в старом сарае имения отставного генерала Валеро, в трех милях от Каталумы. Тогда же колокол с отлитыми изображениями Иисуса Христа и Божьей Матери со свитком в руках и надписью на церковно-славянском: «Царю Небесный прими всякага человека славящага», а также указанием, что сей кампан «отлит в Санкт-Петербурге, на заводе мастера-купца Михаила Макарова-Куколкина», был передан хранителю Форта Росс и содержался там, пока в неистовом огне пожарища не превратился в кусок бесформенного металла...

Современник Григория Шелихова и Николая Резанова, Александра Баранова, Кирила Хлебникова и Ивана Кускова — великих землепроходцев, открывавших для своей отчизны дотоле неведомые моря и земли, страны и народы,— известный в свое время поэт Иван Дмитриев написал величественную эпитафию во славу первооткрывателей российских, которой кстати и завершить наше повествование:

Как царства падали к стопам Екатерины,
Росс Шелихов, без войск, без громоносных сил,
Притек в Америку чрез бурные пучины
И нову область Ей и Богу покорил.
Не забывай, потомок,
Что Росс — твой предок был и на Востоке громок!

Послесловие

Ничего не поделаешь... не без сожаления перевернули мы последнюю страницу увлекательной книги. Однако у многих читателей, несомненно, возник вопрос: а чем же все это кончилось? Каковы дальнейшие судьбы Форта Росс и всей Русской Америки? Каким бы образом ни строили мы наш ответ, он, безусловно, явится прискорбным для слуха истинного россиянина. Начало событий, о которых пойдет ниже речь и которые в той или иной мере предшествовали заключительному акту русского присутствия в Калифорнии, принято условно означать днем 7 июля 1834 года, когда на американскую землю ступил тридцатилетний швейцарский эмигрант, уроженец Рюненберга, что близ Базеля, Иоганн Август Суттер. Оставив на время семью в Париже, отправился он в Новый Свет в поисках счастья и богатства. Два года прожил в Нью-Йорке, работая упаковщиком на складе, аптекарем и зубным техником, пока не открыл на составленный капиталец сначала дешевое питейное заведение, а потом — небольшую ресторацию. Однако честолюбивому швейцарцу, величавшему себя «капитаном», этого было чрезвычайно мало. Золотые мечты влекли его на Дальний Запад. Потому, продав гостиницу, поселился он в форте Индепенденс (Миссури), приобрел там эстансию и, занимаясь земледелием, сколотил себе некоторое состояние. Это позволило ему год спустя, продав свою ферму и обзаведясь волами, фургонами, необходимым дорожным скарбом и несколькими попутчиками в лице двух офицеров и пяти миссионеров-мормонов с женами, пересечь бескрайние прерии и перевалить через горные хребты Сьерра-Невады. Впрочем, добраться до Великого океана удалось одному лишь Суттеру. Иные из его спутников умерли в дороге, остальные покинули своего предводителя. В сентябре 1838 года Иоганн Август Суттер появился в Ванкувере. В сказочно короткое время он успевает побывать в Ново-Архангельске и оценить нужду Русской Америки в хлебе. На Сандвичевых островах предприимчивый «капитан» основывает Тихоокеанскую компанию, на штандарте которой запечатлен черный епископский посох в окружении семи красных точек. Следующий вояж Суттера — в Калифорнию. Результатом беседы получившего к тому времени мексиканское подданство Суттера с калифорнийским губернатором доном Альварадо явилась официальная бумага, согласно которой «капитан» получал концессию на землю в районе реки Сакраменто сроком на десять лет. Все было в соответствии с законом: мексиканское правительство дозволяло каждому, принявшему мексиканское подданство и сделавшемуся католиком, свободно селиться на калифорнийских землях. Тем из них, кто имел достаточное состояние, отводились весьма значительные земельные пространства. Владельцы ранч, эстансий и гасиенд, получившие общее наименование — ранчьеры, имели право строить и разводить на выделенных участках кому что вздумается: будь то мельницы, посевы, огороды, плодовые деревья и кустарники или скот. Суттер же не только получил подданство и право владения, но наконец-таки приобрел чин капитана, правда мексиканской армии. К слову заметить, место на реке Сакраменто, удобное к заселению и основанию земледельческой колонии, указал Суттеру не кто иной, как последний правитель Форта Росс Александр Гаврилович Ротчев... Жизнь последнего комиссионера Российско-Американской компании, путешественника и писателя, переводчика Мольера, Шекспира и Байрона, попавшего после декабрьских событий 1825 года под тайный надзор пресловутого Третьего отделения, подобна приключенческому роману. Вместе с многочисленными описаниями американской сельвы, индийских джунглей, опасных океанских плаваний и тому подобного, Ротчеву принадлежат и такие слова:

О Родина! Ты гибнешь от злодея!..
Тебя гнетет тиранская рука!
А я — ни сил, ни власти не имея,
На бедствие смотрю издалека!..

...Шел 1838 год. «Полагаю,— сказал тогда Суттеру правитель канцелярии селения Росс (именно так официально называлась должность коменданта и правителя русского форта),— эта девственная земля щедро вознаградит труд ваш. Просите пять квадратных миль у мексиканского правительства, я буду рад вашему соседству, а пшеница ваша не залежится: мы купим ее с охотою. Чего вам лучше: человек здесь покорное дитя: за несколько ниток бисеру индеец — ваш работник; приласкайте его — и только не расстреливайте как собаку на каждом шагу по примеру калифорнийских креолов. Не увлекаясь, скажу, что здесь самые ядовитые животные — не ядовиты, а зверь — не лют. Укушение тарантула и скорпиона — ничтожно, медведь бежит, завидев человека. Есть гремучие змеи, есть ягуары, но это — редкость».

И вот уже более сотни полинезийцев, доставленных сюда длинноволосым капитаном с Сандвичевых островов, вместе с полсотней лошадей и быков, десятками мулов вспахивают землю, очищенную от трав и леса беспощадным огнем. Добрая сотня местных туземцев за два реала в сутки и миску похлебки помогает им. Бесчисленные стада баранов, коров и коз пасутся на тучных нивах долины Сакраменто. Новая Гельвеция, расположенная в двух милях к востоку от реки Сакраменто и в одной миле к югу от Рио-Американо, превратилась в четырехугольную крепость — 300 на 300 футов — с двухъярусными бастионами, восемнадцатью пушками и каронадами, да еще двумя медными полевыми орудиями. Подле тяжелых чаговых ворот и на угловых башнях тридцать белых переселенцев-мормонов и восемьдесят обряженных в зеленые форменные мундиры туземных гвардейцев несли круглосуточный караул. Крутые берега небольшой речушки, при которой расположилась крепость, давали немаловажные дополнительные средства к ее защите.