Лидия Алексеева - Горькое счастье: Собрание сочинений

• Название: Горькое счастье: Собрание сочинений
• Автор: Лидия Алексеева
• Жанр: Поэзия
• Год: 2007
• ISBN: 5-902312-93-0

Лидия Алексеева (1909-1989), двоюродная племянница Анны Ахматовой, - одна из крупнейших русских поэтесс Балкан, с 1949 года до самой смерти жила в Нью-Йорке. При жизни издала пять тонких поэтических сборников, притом последний включал практически только избранное из прежних. После ее смерти хозяин квартиры, где она жила, поспешно сжег ее архив, однако благодаря многолетним розыскам были обнаружены около ста стихотворений, не вошедших в сборники, множество поэтических переводов, рассказы, что и дало возможность открыть книгой Лидии Алексеевой новую серию - "Серебряный век. Паралипоменон", иначе говоря - "Пропущенные страницы Серебряного века".

---

«Ливень целился – и точно…»

Ливень целился – и точно
Рухнул в сумеречный сад,
И трубою водосточной
Рокотал, как водопад.

Пролетел – и всё безмолвно,
Просветлела веток вязь…
Я стою, над бочкой полной
Упоенно наклонясь:

Запах плесени, и хлеба
И, как будто, огурца,
И кружок родного неба
У склоненного лица.

Шлепну по небу – и к свету
Прянет искрами вода.
Кто же знал, что в рамку эту
Не вернуться никогда?..

ПОТЕРЯННЫЙ МЯЧ

Как я домой пойду,
Как улыбаться буду?
Мяч мой в чужом саду
Лег среди незабудок.

Только что был со мной –
Пахнул живой резиной,
Крепкой морской волной
Или веселой псиной.

Вот, теперь поиграй!
И за чужим забором
Пялься в мячиный рай,
В щель одноглазым взором:

Может быть, мячик мой
Видит меня немножко?
Как я пойду домой
С этой пустой ладошкой!

СЕВАСТОПОЛЬ

1. «Мне только память о тебе – наследство…»

Мне только память о тебе – наследство,
Мой дальний город, белый в синеве,
Где и сейчас трещит кузнечик детства
В твоей го камня выжженной траве.

Пыль по шоссе лежит как россыпь мела,
Босой ноге так бархатно-жарка…
И вот навстречу море зашумело
И дегтем понесло издалека…

На берег мой ракушечный сошла бы,
Где створки раскрываются в тепле,
Где мокрые оливковые крабы
Топырятся на солнечной скале, –

А под скалой лежит еще, быть может,
Мое колечко – много тысяч дней:
Я обручилась им, совсем как дожи,
Российской Адриатике моей.

2. «Табачно выцветающий картон…»

Табачно выцветающий картон –
Девчурка у воды с арбузной «скибкой»
Съедает время каменистый склон
И блески на воде густой и зыбкой.

Но я-то помню, время, погоди –
Полынный ветер, солнце на лопатках,
Холодноватый крестик на груди,
Волну, идущую вспенено, шатко, –

И легкий взрыв, и тонкий детский крик,
И капельки на смуглой, теплой коже,
И – в воду головой! Блаженный миг –
Зеленый мир, на лунный мир похожий…

На берегу уже горяч песок,
Усталость мягкая в прохладном теле….
На красный расплясавшийся буек
Две чайки ярко-белые слетели.

А здесь, у ног, – вот розовым кружком
Тылок арбузный в деревянном соре,
Вот бурых ленточек огромный ком
Пригнало и расчесывает море…

И навсегда желтеющий картон
С безбровою девчуркой сохранили
Далеких склянок чистый перезвон
И влажный запах свежести и гнили.

3. «Люблю, как ящерица камень…»

Люблю, как ящерица камень,
Открытый морю и ветрам,
Недвижный горизонт с дымками,
Сегодня тот же, что вчера;

Хруст раковин в песке лучистом
И рыб у солнечного дна,
Смолисто пахнущую пристань
И пятна нефти на волнах,

И пароход звонкоголосый,
Что режа масляный атлас,
Швырнет на сушу толстым тросом
Охрипший океанский бас.

«Дети мелом чертили“классы”…»

Дети мелом чертили «классы»
На усталых камнях Стамбула.
– В мире тлели иконостасы,
В мире смрадом убийства дуло,

Но, кивая бантом крылатым,
Скачет девочка так умело,
Что, по всем проскакав квадратам,
Меловой черты не задела.

ПРИВАЛЫ У ЧУЖИХ ДОРОГ

1. По Словении

Из ночи тряской и кромешной
Раскрылось утро надо мной
Такой улыбчивой, утешной,
Зелено-светлой тишиной.

К окну. В прохладном раннем свете –
Лесистых круглых гор кольцо…
И жжет и плещет дымный ветер,
Бросает волосы в лицо.

Гудит в ногах. На платье копоть,
А там — прозрачность, благодать:
Там в зелени змеятся тропы —
И каждой хочется взбежать.

Вот полустанок. Дрогнув туго,
Остановились. Ветер спал.
Как пахнет свежим медом луга
И солнцем от нагретых шпал.

И снова лязг и ветер с дымом,
В глазу колючий уголек, —
И нежность к ним, к неповторимым
Привалам у чужих дорог.

2. Бохинь

То леском, то зеленой поляною —
Быстрый воздух так весело синь:
Налетел тишиной первозданною
Спящий в каменной чаше Бохинь.

Горы хмуро и тяжко придвинулись
Тихой влагой озерной дышать —
И нежданно-легко опрокинулись
В темно-сизую льдистую гладь.

А от свежего луга с избушками,
С их сухим деревянным мирком,
Пахнет мятой, еловыми стружками,
Деревенским парным молоком.

3. Цикламен

В лесной темнеющий покой
Ведут берез далеких вешки.
Так влажно-крепки под рукой
Сиреневые сыроежки:

Здесь в папоротник забрели,
А вот у пня укрылись двое —
Во мшистый холодок земли
Под настом розоватой хвои.

О жизнь! Что можешь дать взамен
Душе и ласковой и жадной
За первый хрупкий цикламен
Чуть лиловатый и прохладный,

И за вершин струистый звон,
Плывущий высоко над нами,
В прозрачно-голубой затон
С недвижимыми облаками!..

4. На Адриатике

На молу и ветрено и ярко,
Пеной стынет моря влажный пыл.
В давний день здесь лев святого Марка
Омочил концы державных крыл.

С той поры плывут волнами годы,
Трепет волн всё так же чист и синь,
Так же о дарах святой свободы
Возвещает стройная латынь.

Этот звон — и этот камень серый…
Если ж взгляд на Локрум подниму –
Вижу в дымке царственной галеры
Плавно уходящую корму.

5. Дубровник

На старинный светлый камень,
Утомленный солнцем и веками,
Лег вечерний розовый покой.
Дышит море матово и сине,
От хвои пушисто-ярких пиний
Веет сонной теплотой.
И над путаницей линий
Разлилось оранжевой пустыней
Небо. В нем покойно вознесен
Башни вырезной прямоугольник,
И в проеме легком колокольни –
Черный колокол времен.

«На склоне лес крутой и стройный…»

На склоне лес крутой и стройный
Еще стоит, еще живой,
Верхушки шепчутся покойно
Бегущей по ветру листвой.

И бестревожен щебет птичий,
И гнезда кре пки и теплы…
Но тронул краскою лесничий
Приговоренные стволы.

«Так в первый день — последнего мы ждем…»

Так в первый день — последнего мы ждем:
Он не обрушится лавиной снежной, —
Он вызревает медленным плодом,
Что в должный час сорвется неизбежно

И в смертное паденье увлечет
Весь трепет темного земного вдохновенья,
Всю теплоту любви, всю тишину прозренья, –
И будет боль. И эта боль пройдет.

«Бессильны легонькие весла…»

Бессильны легонькие весла
И лодка вдруг побеждена,
По берегам помчались ветлы
И громом стала тишина,

И белой пылью водопадной
Клубится гибель впереди, —
И знаешь: это беспощадно,
И шепчешь: «Боже, пощади!»

«Запах сырости и воска…»