Карло Маури - Когда риск - это жизнь!

• Название: Когда риск - это жизнь!
• Автор: Карло Маури
• Издательство: Физкультура и спорт
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1986

Автор — итальянский альпинист и путешественник рассказывает о своих спортивных и исследовательских маршрутах в Альпах, Гималаях, Австралии, Юж. Америке, Арктике и Антарктике.

---

Полноправным участником «бузкаши» наряду со всадником является конь, этот царь азиатской степи, животное, необходимое человеку для передвижения по беспредельным, поросшим травами просторам, раскинувшимся во все стороны на сотни километров, кое-где обрамленным мягкими холмами. Поражает полное отсутствие деревьев. Как редкое исключение попадаются приземистые кустарники. В сезон весенних дождей буйно разрастается трава, которая летом высыхает на корню. Холодной ветреной зимой, когда земля обезвожена, степь делается похожей на пустыню.

Огромные открытые степные пространства открывали доступ в глубь Центральной Европы. Здесь шли армии. На их путях возникали поселения, формировались центры, откуда затем распространялась азиатская культура. И здесь продолжают жить люди, для которых, как и для солдат древних армий, конь — лучший друг. Общительное, чуткое животное превосходно приспособлено к трудной и свободной жизни, к скудной и суровой пище.

Я наблюдаю степь Туркестана весной, в брачную для животных пору. В зеленой пустыне, которую мы сейчас пересекаем, ползают, бегают, летают тысячи черепах, мышей, птиц. Оглушенные инстинктом любви, не замечая опасности, они то и дело попадают под конские копыта. В степи, как и в океане, проникаешься ощущением простой и бесконечной Вселенной, где чувства сливаются с душой.

Степные жители — крепкий народ. В них столько жизненной силы, что порой становится страшно. В то же время с ними приятно дружить. Все их развлечения основаны на демонстрации силы и мужества. Это и жестокая игра «бузкаши» и борьба.

Азия — родина всех религий. Долгое неторопливое путешествие через иранскую и афганскую степь привело меня, словно пилигрима, к дальним святым местам здешних тысячелетних культов. Я побывал в Мазари-Шарифе, афганском городе, чье название означает «благородная гробница». Исламская традиция утверждает, что здесь с XI века захоронен халиф Али, зять Мухаммеда. Именно Али, «Льву господню» (Ассадулле), приписывается первое обращение Афганистана в ислам.

В 20 километрах от Мазари-Шарифа расположен Балх, один из старейших городов мира, согласно персидским преданиям. Здесь проповедовал Зороастр (Заратустра). Многие утверждают, что он здесь и родился за тысячу лет до новой эры. Во всяком случае, исторически подтверждено, что в лице Виштаспы, владыки Балха, Зороастр имел покровителя, и отсюда, из Балха, распространился по Азии зороастризм, религия Ахура Мазды («Всеведущего Бога»), рассматривающая божественную вселенную как борьбу антагонистических начал добра и зла, а огонь — как очистительный элемент.

Я отклонился на время от степных путей, чтобы подняться до Бамиана, расположенного в долине на высоте 2500 метров, где находятся высеченные в скале крупнейшие в мире статуи религиозного характера: 53-метровый «Большой Будда» и 35-метровый «Малый Будда», расположенные в 400 метрах друг от друга. В середине горы на различных уровнях высечены пещеры одна над другой, которые много веков назад служили кельями для монахов и культовыми помещениями.

Все эти места произвели на меня большое впечатление, и я вновь осознал, сколь большое значение имеет Азия для тех, кто стремится понять историю и судьбу человека. В памяти сохранилось еще одно связанное с религией место: кладбище близ кишлака Ламан, на холмах Паропамиза. Преодолев иранскую границу, мы въезжаем в афганскую область Бахдис. Кладбища, подобно часовням, мечетям и церквам, всегда наводят меня на размышления о тайне жизни и смерти. Однако на кладбище Ламан меня посещают беспокойные чувства, так как именно в этом районе, по словам Марко Поло, находился замок «Горного Владыки».

Эта известная всем история веками передается из поколения в поколение. Некий жестокий правитель имел «сад самый красивый и в мире самый большой. Росли в том саду все фрукты земные и стояли хоромы самые прекрасные в целом свете, где собирал Владыка юношей и внушал им, что они обретаются в раю». «И одни лишь те попадали в этот сад, из кого желал он сотворить душегубов». «Держал Владыка при себе, — продолжает свой рассказ Марко Поло, — юношей двенадцати лет от роду, каковые доблесть более других выказывали и надежды в том подавали. Владыка отбирал из них четверых, а то и десять, и двадцать, и приказывал поить их опием, отчего те спали крепким сном три дня. И относили их спящих в тот сад. Когда юноши в саду пробуждались, то, видя вокруг себя все эти красоты и чудеса, они верили, что взаправду в раю обретаются».

Такова была первая часть дьявольского плана. Через некоторое время юношей вновь усыпляли и выбрасывали за ворота замка. Проснувшись, те горько оплакивали утерянный рай. Когда Владыке требовалось кого-нибудь убить (а такое случалось нередко), он без труда находил убийцу среди этих несчастных мальчиков, которые ради того, чтобы вновь оказаться в «раю», были готовы на все.

«Чапан» (халат, похожий на пальто) с длинными рукавами, который носят мужчины; заплетенные в косички волосы женщин и их широкие ожерелья; низкие земляные постройки, увенчанные купольной крышей; округлые холмы, заботливо возделанные деревянными сохами; стада коз и овец, рассыпанные на крутых зеленых гребнях холмов, — вот что такое Туркестан, царство среднеазиатской степи, трамплин для многочисленных нашествий на другие народы. Сегодня Туркестан разделен на три части, и лишь длинный северный ломоть его, упирающийся в горный массив Гиндукуш, относится к Афганистану. Остальные обширные районы его разместились на территории СССР и Китая.

Во времена Дария и Александра Македонского Туркестан именовался Бактрианой. Благодаря своей изоляции он сохранил ритм и вкус традиционной жизни. Время и события здесь шествуют не торопясь, со скоростью медленно бредущего каравана. Такая скорость не отдаляет человека от прошлого. История здесь живет не в музеях, а на устах людей. Встречаются старики, глубоко убежденные в том, что своими глазами видели Дария. Другие рассказывают про то, как на их памяти, когда они были еще детьми, тут прошел Чингисхан и все разорил.

Туркмены обладают неисчислимыми стадами, обширными пространствами обводненных и возделанных земель, где выращивают хлопок и зерно. Процветает вышивание, а также производство ковров, традиция которого восходит к древнейшим временам. Почти все ученые согласны в том, что восточный ковер возник именно у туркменов, еще до нашей эры. Именно здесь более двух тысяч лет назад впервые начали сплетать раскрашенные естественным способом шерстяные нити, натягивая их на раму. Позднее вследствие завоевательных войн это искусство распространилось по всей Азии, где прочно укоренилось в эпоху Оттоманской империи. В этих краях существует два основных способа производства ковров, различающиеся по способу вязания узлов. Первый предусматривает два оборота нити вокруг утка на каждый узел, второй — только один оборот. Первый тип узла называется «парсибафф», то есть персидский, второй — «туркбафф», то есть турецкий, или соответственно, «сеннех» или «гиордес».

Киргизы

Земля афганских киргизов представляет собой плоскогорье Малого Памира — часть территории Афганистана, вклинившаяся между СССР, Китаем и Пакистаном. Попасть сюда можно по коридору Вахан, узкой, труднопроходимой гористой местности, отделяющей СССР от Пакистана.

По крутым склонам вьются доисторические тропы. В глубине долины пенятся бурные реки, которые иначе, чем вброд, не перейти. Последнее селение Вахана расположено на высоте 3500 метров и называется Сархад; отсюда начинается суровая земля киргизов. Чтобы попасть на восточную оконечность памирского плоскогорья, обитаемой «Крыши мира», в китайском Синьцзяне, нужно пройти несколько перевалов высотой более 4000 метров и преодолеть всевозможные трудности.

Родившиеся в горах киргизы являются потомками кочевников, бродивших по свету вместе с Чингисханом. Это турецко-монгольские пастухи русского Памира и китайского Туркестана. В былые времена они не знали территориальных ограничений. Теперь этот древний народ расколот на три части линиями границ. В Афганистане киргизов всего три тысячи. Все прочие остались в Советском Союзе (три миллиона) и в Китае (один миллион). Между этими тремя группами больше не существует контактов. Но если вы спросите у киргиза: «Ты афганец?» — тот ответит: «Нет, я киргиз». Национальные границы, проведенные в наше время на политических картах, не имеют для него никакого значения. Главное — родовое происхождение.

Хаджи Рахманкулхан является предводителем афганских киргизов, разбросанных по сотням кишлаков Памира. Мы встречаемся с ним на восточном берегу озера Шахмактинкуль, в «человеческом» оазисе, раскинувшем свои юрты на высоте 4250 метров.

«В этом летнем поселении, — рассказывает он, — нас живет три десятка человек, большая патриархальная семья. У меня две жены и десять детей. Самому старшему — сорок лет, самому юному — три года. Мы, киргизы, живем отгонным скотоводством. Некогда мы владели богатыми пастбищами и даже пахотными землями. Ныне в Афганистане у нас только одни пастбища и живется хуже, потому что нет больше таких дождей, как прежде. Это место называется Тарган-Курун, что означает „пастбище без камней“, так как здешние пастбища мы расчистили для себя сами».