Георгий Карпенко - Полюс. Неутоленная жажда

• Название: Полюс. Неутоленная жажда
• Автор: Георгий Карпенко
• Издательство: Акпресс
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-91293-014

Георгий Карпенко — русский путешественник, мастер спорта по туризму, капитан яхты «Урания-2», которая в 1999 году стала первой российской парусной яхтой, достигшей берегов Антарктиды. Рассказ об этой экспедиции лёг в основу его первой книги «Под парусом в Антарктиду» (2002 г.).

Вторая книга Георгия Карпенко повествует об арктическом лыжном переходе, совершённом им совместно с Вячеславом Быстровым в марте-апреле 2003 года.

---

Наш день начинается в пять утра, когда звонит будильник, но мы еще лежим, я собираю волю в кулак, чтобы подняться. В палатке на пять градусов теплее, чем снаружи, но самое главное — здесь нет ветра. Все вокруг покрыто густым слоем инея: стенки палатки, верхняя накидка спальников — все в белом, готовом в любой момент осыпаться на тебя. На все это я смотрю по утрам одним левым глазом. Правый глаз за ночь начисто заплыл, веки не раздерешь. Косым взглядом вижу, как правая щека утром торчит на три сантиметра дальше левой. Что-то творится с организмом, но меня это почему-то не очень расстраивает. Славка весело сказал, что организм активно разрушается. Я на Славку не обижаюсь, потому что он прав. Так вот, здесь я признаюсь открыто, что день мне приносит только страдания, и в этом нет ничего удивительного, так уж, наверное, устроена моя душа — удовлетворение в моей жизни всегда приходило через какие-то неудобства, чаще всего это были страх или страдания. Хоть я совсем не жаворонок, встаю я всегда первым, только потому, что я руководитель экспедиции и тут-то я должен выжимать из себя все соки. Но пока я собираю волю в кулак, собираются в кучу и мысли: нужно выскочить из спальника и быстро надеть внутренние войлочные чуни моих канадских ботинок, дальше, особенно не шевелясь, дотянуться до входа — там лежит щетка-сметка — и аккуратно обмести иней с внутреннего полога палатки. Медленным движением от конька вниз — иначе иней будет сыпаться не по периметру, а в центр палатки, на спальники и вещи. Это — пытка, руки мерзнут. Я знаю, что поморозил пальцы не в «бою», а на этих неприметных, безобидных операциях. Потом нужно развязать вход и вытолкнуть на лед сначала накидуху со слоем инея, затем охапку спальника — пусть вымораживается, потом на освободившееся на коврике место один за другим установить примусы, накачать их, сделав по 15–20 качков, снять перчатку и из внутреннего кармана достать полиэтиленовый мешочек, из него извлечь коробок спичек, приоткрыть его и снова надеть перчатку. Дальше, пока откручиваешь пробку от пластиковой бутылки, нужно замедлить движение перед тем, как начнешь переливать необходимые три грамма спирта из этой бутылки в чашку сначала одного, потом второго примуса (перелить или недолить крайне нежелательно). Снова скинуть перчатку, чтобы поджечь спирт, по одной спичке на примус, оставляя горящую спичку в спирту. Спичка горит, и нехотя начинает загораться спирт. С этого момента у меня есть приблизительно 12–15 секунд на то, чтобы бросить в котлы куски плотного снега, но здесь нельзя опоздать, нужно открыть вентиль подачи топлива именно в тот момент, когда, выгорев, начнет гаснуть спирт. Когда заработают примусы — поставить на один из них скороварку, на другой — чайник. Затем можно уже спокойно добавлять в них снег и лед. Обзаведясь в туристической жизни всяческим специальным кухонным снаряжением, от скороварок до котлов, вставляемых друг в друга, на этот раз я взял чайник. Двухлитровый алюминиевый папанин чайник, который он всегда брал на охоту. Я попал в точку, взяв этот чайник: так удобно, экономично, вот только носик торчит. Впрочем, у нас большие нарты, и носик для нас не проблема. Дальше идет рутина, то, от чего всегда хочется увильнуть. Но в этом походе нас только двое — маловато. В черном мешке — суточный рацион на троих. Здесь забинтованные скотчем два вида крупы, пакет сухого картофеля, три пакета супов, орехи, халва, сухофрукты, колбаса, корейка, сливочное масло, конфеты, сыр, сухари, шоколад. Все это высыпается на коврик и делится на три части, одна из которых кладется в «третьевой» мешок — такое название могло родиться только в Славкиной голове, он же пометил его желтой веревочкой. Повезло Кате с мужиком. Откладываем третью часть в «третьевой» мешок, и утренний бедлам на этом почти заканчивается. Если успеваешь управиться с этими делами до того, как закипит вода в скороварке, — отлично. Каша в автоклаве снимается с огня и три минуты «доходит» под давлением. За это время по мискам рассыпается сублимированное мясо (по пять с половиной ложек), кладется масло, режется на мелкие кусочки колбаса, все это заливается кипятком из скороварки, а затем раскладывается по мискам каша. И как только пища готова, мы отключаем примус и, пока едим, мы согреты. Но вскоре холод возвращается. Единственное от него спасение — это работа: собирать кухню, личные вещи, сворачивать палатку, упаковывать снаряжение в нарты и рюкзаки. Обычно мы выходили через два часа пятнадцать минут с момента пробуждения. Мы были горды этим, потому что в экспедициях Чукова на те же операции тратилось три часа.

В рюкзаках мы несем только спальные мешки и личные вещи — так, чтобы рюкзак весил не более десяти килограммов. Хотя начинали мы с веса рюкзака около тридцати килограммов, это было оправдано только на сложном рельефе. На ровной дороге каждый килограмм в нартах был в три раза легче того же килограмма, переносимого в рюкзаке. По истечении времени рюкзак легчал, с перекладыванием вещей из него в санки. Практически все наше снаряжение и продукты ехали в санках. У Славки — палатка, посуда, примусное хозяйство, расходная сумка, ремнабор, рейпсшнур длиною 50 метров, десятилитровая канистра с бензином, известным в туристических кругах под названием «калоша», часть продуктовых рационов в черных мешках, один телефон «Иридиум». В моих нартах были те же мешки с продуктами, упаковки шоколада, аптека, пятизарядный карабин «Сайга» с патронами, «Иридиум», буй-каспас, спирт, сахар и две канистры бензина. Мы отказались от использования под тару для бензина пластиковых бутылок, понравившихся российским туристам после их появления в нашей стране. Это действительно прочная, легкая тара, которая после использования выбрасывается без сожалений. Однако после того, как у Чукова в каждом походе на Полюс на этой адовой дороге не выдерживали истязания даже прочные пластиковые бутылки, и бензин, выливаясь, приводил в негодность лежащие в нартах продукты — мы взяли три десятилитровые дюралевые канистры с законтренными намертво крышками. Получилось чуть тяжелее, но зато мы избавились от проблемы потери бензина. В пластиковых двухлитровых бутылках мы хранили спирт.

Наше движение, как правило, начиналось в 7:15. С утра мы шли десять переходов по тридцать минут, делая десятиминутные передышки, после чего останавливались на обед. В хорошую погоду не надо было смотреть на компас, достаточно было знать время и держать определенный угол между собственной тенью и направлением на истинный Полюс. Так, например, в полдень солнце было строго на юге, поэтому, чтобы идти на север, нужно было наезжать лыжами на собственную тень, и далее, по мере передвижения, по истечении каждого часа мы прибавляли 15 градусов к углу между тенью и направлением движения. Так, например, в 18 часов мы шли перпендикулярно собственной тени, а в полночь надо было идти на солнце. Но это будет в апреле, а пока солнце ходит за нашими спинами низко над горизонтом. Погода в основном солнечная, но когда тучи закрывают солнце, можно держать определенный угол к ветру. Если ветер гонит поземку, ориентироваться легче, достаточно один раз определиться по компасу с учетом магнитного склонения по этому району и потом уже держать этот угол между вьюнами поземки и лыжами. Труднее всего идти в белую мглу, когда исчезают ориентиры, нет солнца и теней, нет объема материального мира, пропадает ощущение пространства, торосы и особенно заструги растворяются в мутной белой атмосфере, ты натыкаешься на них и удивляешься своим частым падениям. Движение в белой мгле — малоприятное занятие, во всяком случае, ходить в пургу было проще.

Свое местоположение в пространстве мы определяли по DPS, делали это утром, в обед и вечером. Прибор посылал сигнал на спутник и получал ответную информацию — координаты той точки, в которой в данный момент находился. Кроме этого, он рисовал наш путь, и мы видели на маленьком дисплее линию своего пути и могли корректировать направление своего движения, определять долготу сегодняшнего дня, точный, до секунды, восход или заход солнца, расстояние до Полюса с точностью до пяти метров. Нажимать на кнопки DPS и получать всяческую информацию было интересным занятием для Славки, и он не переставал удивляться, как это он жил до сих пор без этого чуда?

Итак, сделав свои десять переходов по тридцать минут, мы ставили палатку, забрасывали туда только коврики, примусы, продуктовую расходную сумку, кухонную посуду и карабин. Сама палатка-полубочка, в пику шатрам более экстремального типа, которые назывались палатками Амундсена и с которыми я прошел почти все походы, появилась недавно и обслуживала походы средней категории сложности и людей созерцательного плана. Она ставилась на трех трубчатых сборно-разборных дугах. Изнутри пристегивался внутренний, более легкий слой. По своей форме, из-за большой парусности, полубочка не подходила для сильных ветров. Она не годилась для районов Полярного Урала, Таймыра, но вполне устраивала нас в Центральной Арктике, где ветра были слабее материковых. Зато при таких же габаритах она была просторнее и с большим верхним объемом, что давало нам существенное преимущество во время утренних сборов. Пока я дорастягивал палатку и набивал снегом скороварку и чайник, Славка разжигал примуса и орудовал на кухне. На обед мы варили пакетный суп, засыпали туда сублимированное мясо, резали колбасу, крошили сухари, и в итоге получали достаточно густой, калорийный суп. Гонка, ежеминутно толкавшая нас к Полюсу, заканчивалась тем моментом, когда мы брали в руки полные миски этой сверхкалорийной смеси, и с последним глотком чая снова продолжала свой безжалостный бег. Мы не давали себе отдыха, мы были запрограммированы на беспрерывное продвижение в сторону Полюса, поэтому, ломая послеобеденные предпочтения организма, быстро собирались и выталкивали себя из палатки. После обеда нужно было осилить еще десять переходов, после чего наступало самое желанное время суток.