Ричард Эванс - Третий рейх. Зарождение империи. 1920–1933

• Название: Третий рейх. Зарождение империи. 1920–1933
• Автор: Ричард Эванс
• Издательство: ООО «Агентство прав «У-Фактория»; ООО «Издательство Астрель»
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9757-0507-5; 978-5-271-30535-1

Предлагаемая книга открывает трилогию Ричарда Эванса, посвященную истории Третьего рейха. Она повествует о нелегком времени, пережитом Германией после Первой мировой войны, когда в атмосфере политического хаоса, экономических бедствий, массовых беспорядков и идеологической поляризации общества зарождалось тоталитарное нацистское государство. Изначально не представлявшие серьезной политической силы, нацисты в очень короткий срок установили в Германии однопартийную диктатуру и ввергли страну в глубочайший моральный, социальный и культурный кризис. Автор рассказывает о том, как это случилось, и пытается ответить на вопрос, был ли приход Гитлера к власти неизбежным и почему на протяжении 1920-х годов граждане свободной Веймарской республики все больше склонялись к идеалам авторитаризма.

Трилогия Ричарда Эванса — захватывающее и в то же время крайне подробное и исторически достоверное повествование о самой трагической эпохе в немецкой и европейской истории прошлого века.

---

Заменив классы расами, а диктатуру пролетариата на диктатуру лидера, нацизм перевернул обычные понятия социалистической идеологии. Синтез правых и левых был отражен в официальном флаге партии, лично выбранном Гитлером в середине 1920-х.: светло-красный фон, цвет социализма, и свастика, эмблема расового национализма, нарисованная черным в середине белого круга в центре флага, так что вся композиция представляла собой комбинацию черного, белого и красного цветов — цветов официального флага империи Бисмарка. В начале революции 1918 г. это стало символизировать отрицание Веймарской республики и всего, за что она боролась, но, поскольку изменился дизайн и добавилась свастика — символ, уже использовавшийся различными крайне правыми расистскими движениями и добровольческими бригадами в послевоенный период, — нацисты также объявили, что эту республику они хотят заменить на новое пангерманское расовое государство, а не вернуть прежний статус-кво времен Вильгельма[431].

К концу 1920 г. Гитлер критиковал уже не только еврейский капитализм, но и марксизм, или, другими словами, социал-демократию и большевизм. Жестокости гражданской войны и «красного террора» в ленинской России оказывали свое влияние, и Гитлер мог использовать это, чтобы переместить фокус на обычные крайне правые представления о якобы еврейском влиянии, стоявшем за революционными восстаниями 1918–19 гг. в Мюнхене. Однако нацизм вполне мог возникнуть без коммунистической угрозы, потому что антибольшевизм Гитлера был продуктом его антисемитизма, а не наоборот[432]. Его основными политическими врагами оставались социал-демократы и неопределенная масса «еврейских капиталистов». Позаимствовав основные аргументы антисемитизма из довоенного времени, в своих многочисленных речах Гитлер утверждал, что евреи были расой паразитов, которые могли жить, только разрушая жизни других рас, в первую очередь самой благородной и прекрасной расы арийцев. Таким образом, они настроили арийцев против самих себя, сначала организовав капиталистическую эксплуатацию, а затем возглавив борьбу против нее[433]. В речи от 20 апреля 1920 г. он сказал, что евреев «следует искоренить», 7 августа того же года он сообщил слушателям, что они не должны верить, «что можно победить болезнь, не устранив ее причину, не уничтожив бациллу, не должны думать, что можно победить расовый туберкулез, не позаботившись об устранении самой причины расового туберкулеза». Искоренение подразумевало насильственное выселение евреев из Германии любыми средствами. «Решение еврейского вопроса, — заявил он перед слушателями в апреле 1921 г., — может быть достигнуто только грубой силой». «Мы знаем, — говорил он в январе 1923 г., — что если они придут к власти, то наши головы покатятся по песку, но мы также знаем, что когда мы получим власть в свои руки, „тогда да поможет вам Бог!“»[434]

Пивной путч

I

В конце Первой мировой войны генерал Эрих Людендорф, немецкий военный диктатор последних двух лет или около того, решил, что будет благоразумно на некоторое время уйти с политической сцены. Разжалованный 25 октября 1918 г. после серьезного конфликта с недавно назначенным последним либеральным правительством кайзера, он на некоторое время задержался в Берлине, а потом, нацепив темные очки и накладные бакенбарды, проскользнул через Балтику в Швецию, чтобы пересидеть революцию. В феврале 1919 г. он, очевидно, решил, что худшее позади, и вернулся в Германию. Его военный престиж был так велик, что он быстро стал номинальным лидером радикально правого фронта. Пангерманский аннексионист в 1914–18 гг. и яростный противник мирного соглашения, он сразу же начал плести заговоры по свержению нового республиканского порядка. Собрав вокруг себя группу бывших помощников, он оказал поддержку скоротечному путчу против правительства в Берлине, организованному Вольфгангом Каппом и добровольческими бригадами в марте 1920 г., а когда тот завершился провалом, перебрался в более благоприятную атмосферу Мюнхена. Здесь он быстро вошел в контакт с ультранационалистским кругом, который теперь собирался вокруг ранее неизвестной фигуры Адольфа Гитлера[435].

К моменту встречи этих двоих рядом с Гитлером уже были первые члены преданной группы энтузиастов, которым в том или ином качестве предстояло сыграть ключевую роль в возвышении нацистской партии и построении Третьего рейха. Самым горячим сторонником из всех был студент Рудольф Гесс, ученик теоретика геополитизма Карла Хаусхофера в Мюнхенском университете. Сын бизнесмена, поддерживавшего вокруг себя авторитарный порядок и запретившего ему учиться до войны, Гесс, казалось, искал сильного лидера, которому мог бы посвятить себя без остатка. Как и многие будущие видные нацисты, он был родом не из Германского рейха. Гесс родился в Александрии в 1894 г. Служба во время войны, которую он закончил в чине лейтенанта ВВС, давала ему власть, которой надо было подчиняться, и возможность учиться под руководством Хаусхофера. Однако ни то, ни другое не дало ему того, чего он действительно хотел, так же как и добровольческие бригады или Общество Туле, членом которых он состоял. Он получил то, что искал, от Гитлера, с которым познакомился в 1920 г. Антисемитизм был их общей страстью: Гесс обвинял «свору евреев» в предательстве Германии в 1918 г. и еще до встречи с Гитлером возглавлял вылазки в рабочие кварталы Мюнхена, когда тысячи антисемитских листовок подсовывались под двери квартир[436]. После встречи в Гитлером Гесс стал со всей страстью поклоняться ему. Наивный идеалист без личных амбиций и жадности, а по словам Хаусхофера и не очень умный, Гесс был склонен верить в иррациональные и мистические доктрины, такие как астрология. Его собачья преданность Гитлеру была почти религиозной в своей страсти, он считал Гитлера своего рода мессией. Начиная с этого момента он стал тихим, покорным рабом Гитлера, упиваясь словами господина за ежедневной чашкой кофе в кафе «Хек» и постепенно принимая на себя большую часть рутинной работы, которую так ненавидел Гитлер. Кроме того, он познакомил Гитлера с более изощренной версией распространенной пангерманской теории «жизненного пространства» (Lebensraum), на основании которой Хаусхофер оправдывал претензии Германии на завоевание Восточной Европы и которую романист Ганс Гримм популяризовал в своем бестселлере «Народ без пространства» в 1926 г.[437]

Полезным для Гитлера в другом отношении был неудавшийся расистский поэт и драматург Дитрих Эккарт, бывший студент медицинского института. Эккарт был активным участником крайне правых движений уже в декабре 1918 г., когда он стал публиковать политический еженедельник Auf gut Deutsch («На чистом немецком»), поддерживаемый некоторыми баварскими предпринимателями и спонсируемый армией. Эккарт утверждал, что отказ от постановки его пьес является следствием еврейского доминирования в культуре. Он имел личные контакты с другими расистами и сторонниками арийского превосходства вроде Хьюстона Стюарта Чемберлена, для популяризации работ которого приложил много усилий. Как и многие антисемиты, он называл «евреем» любого, кто вел «подрывную деятельность» или имел «материалистические взгляды», включая помимо прочих Ленина и кайзера Вильгельма II. Имея хорошие связи и достаточные средства, Эккарт, как и Гесс, был членом Общества Туле и собрал для нацистской партии деньги со своих друзей и военных с целью купить загибавшуюся газету общества Volkischer Beobachter («Народный обозреватель») в 1920 г. Сам он стал ее редактором, и здесь очень пригодился его журналистский опыт. Сначала газета выходила дважды в неделю, а в начале 1923 г. Эккарт преобразовал ее в ежедневную. Однако в конечном счете его относительная независимость и довольно снисходительное отношение к Гитлеру привели к охлаждению их отношений, и Эккарт был снят с должности редактора газеты в марте 1923 г. и вскоре, в этом же году, умер[438].

Однако два помощника, которых он привел в партию из Общества Туле, служили Гитлеру более верно и гораздо дольше. Первым был балтийский немец, архитектор Альфред Розенберг. Еще один из лидеров нацизма, выросший за пределами рейха, он родился в Ревеле в Эстонии в 1893 г. Розенберг бежал от русской революции, приобретя глубокую ненависть к большевизму, и в конце войны оказался в Мюнхене, где оказывал финансовую поддержку небольшому журналу Эккарта. Он стал антисемитом еще до 1914 г. после прочтения работы Хьюстона Стюарта Чемберлена в возрасте 16 лет. Восторженный поклонник сфабрикованных царской полицией «Протоколов сионских мудрецов», целью которого было предоставить свидетельство существования международного еврейского заговора по разрушению цивилизации, Розенберг также читал Гобино и Ницше, а после войны писал полемические брошюры с нападками на евреев и франкмасонов. Его основным желанием было, чтобы его принимали серьезно как интеллектуала и теоретика культуры. В 1930 г. Розенберг опубликовал свой magnum opus под названием «Мифы двадцатого века», посвятив его главной работе своего кумира Хьюстона Стюарта Чемберлена. Этой книге предстояло стать основной теоретической работой в нацистской партии. К 1945 г. было продано более миллиона копий книги, а некоторые ее идеи действительно имели определенное влияние. Однако сам Гитлер утверждал, что прочитал лишь небольшую ее часть и ему не понравился ее псевдорелигиозный тон, и маловероятно, что кто-либо, кроме самых приверженных читателей, смог продраться сквозь километры напыщенной прозы до конца. Тем не менее в частых беседах в мюнхенских кафе Розенберг, наверное, больше, чем кто-либо, смог обратить внимание Гитлера на угрозу коммунизма и на его предполагаемое происхождение в результате еврейского заговора и предупредить Гитлера об опасности нестабильного государственного строя Советской республики. Через Розенберга в начале 1920-х в нацистскую идеологию пробрался русский антисемитизм с его радикальными теориями заговора и призывами к тотальному уничтожению евреев. «Еврейский большевизм» теперь стал основным объектом ненависти Гитлера[439].