Светлана Кузьмина - Адмирал Корнилов

• Название: Адмирал Корнилов
• Автор: Светлана Кузьмина
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978–5–235–02982–8

Героическая гибель вице-адмирала В.А.Корнилова, возглавившего в сентябре 1854 года оборону Севастополя, которую современники назвали «русской Троей», а самого Корнилова «героем, достойным Древней Греции», — произвела сильнейшее впечатление и на участников обороны, и на императора Николая I, и на всё русское общество, и даже на тогдашнюю Европу. Но многие важнейшие события биографии вице-адмирала до драматических событий Крымской войны (1853–1855), его деятельность как выдающегося военного организатора, теоретика, стратега, новатора военного искусства на море, готовившего российскому флоту новое славное поприще, оставались как бы в тени серьёзного интереса (за исключением редких специалистов военной истории). Настоящая книга с успехом восполняет этот пробел. Это — первое в нашей историографии подробное исследование жизни и деятельности выдающегося флотоводца и человека, патриота России.

---

При жизни Павла I Корнилов получил от него ещё один орден — Святого Иоанна Иерусалимского. Затем, при восшествии на трон Александра I, Алексей Михайлович ещё два года командовал 2–й гребной эскадрой при петербургском порту, а в 1803 году вышел в отставку в чине капитан-командора. Тут судьба делает удивительный поворот: почти всё время правления Александра Павловича Алексей Михайлович Корнилов проводит в Сибири. Сначала в должности Иркутского губернатора при Сибирском генерал-губернаторе Пестеле, затем и Тобольского губернатора. Результатом его двадцатилетней службы на окраине империи стала написанная книга «Замечания о Сибири», изданная в Санкт-Петербурге в 1828 году.

Это — труд государственно мыслящего деятеля недюжинного и проницательного ума и широких политических взглядов на задачи своих преемников по управлению далёкими окраинами. Корнилова глубоко интересовало и не оставляло равнодушным почти всё, что он видел и с чем столкнулся в губерниях, будь то бедственное положение кочевых народов Сибири; улучшение судоходства на Иртыше и Оби; усовершенствование местной промышленности; увеличение числа городов; раздача крестьянам пустующих земель и многое другое. И в каждой строке этой книги — заботливая и внимательная любовь к России.

Как станет похож этим проникновением в самую суть вопроса, глубоким и всесторонним анализом и взвешенным практическим решением Владимир Алексеевич на своего отца! Какое восхитительное постоянство передачи и сохранения генов внутри этого корниловского рода, столько лет подпитывавшего своё Отечество!..

В 1823 году действительный статский советник Алексей Михайлович Корнилов вернулся в Петербург по настоянию Александра I и назначен сенатором.

Он скончался в 1844 году в возрасте 81 года в своём родовом имении Ивановское.

Ни младшему его сыну, Владимиру, ни старшему — Александру, не суждено будет прожить столь же долгую жизнь.

Александр (1801–1856) поступил в Царскосельский лицей в один год с А.С.Пушкиным.

И.И.Пущин в «Записках о Пушкине» вспоминал: «Когда кончилось представление виновников торжества (19 октября 1811 года открылся Лицей. — С.К.), царь, как хозяин, отблагодарил всех, начиная с министра, и пригласил императрицу осмотреть новое его заведение. За царской фамилией двинулась и публика. Нас между тем повели в столовую к обеду, чего, признаюсь, мы давно ожидали. Осмотрев заведение, гости Лицея возвратились к нам в столовую и застали нас усердно трудящимися над супом с пирожками. Царь беседовал с министром. Императрица Марья Фёдоровна попробовала кушанье. Подошла к Корнилову, опёрлась сзади на его плечи, чтобы он не приподнимался, и спросила его: «Карош суп?» Он медвежонком отвечал: «Oui, monsieur!» Сконфузился ли он и не знал, кто его спрашивал, или дурной русский выговор, которым сделан был ему вопрос, — только всё это вместе почему-то побудило его откликнуться на французском языке и в мужском роде. Императрица улыбнулась и пошла дальше, не делая уже больше любезных вопросов, а наш Корнилов сразу попал на зубок; долго преследовала его кличка: «monsieur»».

По словам других лицеистов, Александр был «полный бутуз с большой головой, добродушный, очень словоохотливый, остроумный. Его кличка была «Сибиряк». У него была светлая голова и хорошие дарования. В Лицее он ленился и притом вышел оттуда чрезвычайно молод; но после сам окончил своё образование и сделался человеком очень нужным и полезным».

По окончании Лицея Александр поступил в гвардию. 14 декабря 1825 года он был арестован по подозрению в причастности к восставшим, но новый император Николай I, разобравшись в его деле, велел отпустить офицера и оставить в том же полку. В 1828 году, при штурме Варны, он был легко ранен в лицо и контужен в живот. Через четыре года перешёл на штатскую службу в чине действительного статского советника. Был губернатором в Киеве, затем в Тамбове и Вятке. В Тамбове Александра Алексеевича помнят до сих пор как строителя земской больницы, основателя публичной библиотеки и учредителя первой в городе газеты «Тамбовские ведомости». «О нём слава отличная», — писал Е.А.Энгельгардт Ф.Ф.Матюшкину.

В Вятке в период деятельности там А.А.Корнилова жил ссыльный А.И.Герцен, оставивший о губернаторе следующее свидетельство — вполне в духе своего желчно-саркастического склада, но всё же сохранившее проблески необходимой нам достоверности описания:

«Высокий, толстый и рыхло-лимфатический мужчина, лет около пятидесяти, с приятно улыбающимся лицом и с образованными манерами. Он выражался с необычайной грамматической правильностью, пространно, подробно, с ясностью, которая в состоянии была своею излишностью затемнить простейший предмет. Он покупал новые французские книги, любил беседовать о предметах важных и дал мне книгу Токвиля о демократии в Америке на другой день после приезда. Он был умён, но ум его как-то светил, а не грел. К тому же он был страшный формалист, — формалист не приказный, а как бы это выразить?.. Его формализм был второй степени, но столько же скучный, как и все прочие».

О Лицее А.А.Корнилов всегда вспоминал с большим восторгом, и одна дама даже сказала после беседы с ним: «Если бы у меня был сын, я не была бы спокойна, пока не узнала бы, что он принят в Лицей». Едва ли человек с «формализмом второй степени» и с «негреющим» умом смог бы передать другим такое же воодушевление…

* * *

«Старица, Старицкий уезд Тверской губернии… От Москвы до Старицы зимней дорогой можно доехать за сутки. По крутому скату лошади выносят сани к Волге. Дух захватывает от заснеженных просторов, от яркого солнца» [4].

Старицкий уезд был изъезжен лицейским товарищем Александра Корнилова — другим Александром, Пушкиным — на многие сотни вёрст. Из Малинников он мчался в Берново, Павловское, Курово, Соколово, Нивы, Глинкино — по берегам Нашита, Рачайны, Тьмы. Узкие просёлочные дороги, уездные почтовые тракты, тропинки, сбегающие с крутых берегов, аллеи старинных парков, — всё было знакомо, и эти пленительные простые строки поэт написал о Тверской земле:

Под голубыми небесами
Великолепными коврами,
Блестя на солнце, снег лежит,
Прозрачный лес один чернеет,
И ель сквозь иней зеленеет,
И речка подо льдом блестит…

«…С правого берега Тверды, из древней части города, можно было рассмотреть величественные храмы, подивиться живописному наряду новоборок, спешивших в многочисленные лавки торгового двора. В Кузнечном ряду чинили экипажи, ковали лошадей, делали телеги, дровки, гнули обода и полозья. День-деньской стоял стук молотков, визг пилы, звонкая дробь железа о наковальню. Это была рабочая улица Правобережья, завершавшаяся постоялым двором на развилке дорог у ручья Здоровец: одна сворачивала направо и вела по Михайловской улице к Ржеву, другая, начинавшаяся с крутого подъёма, выходила к самым стенам Борисоглебского монастыря, открывая путь на Старицу.

На самом берегу Волги, с видом на устье Тверцы, стоял двухэтажный дом с мезонином — усадьба Бакуниных. Семейство это поселилось в Твери в 10–е годы XIX века. С Александром Бакуниным учился в Лицее Пушкин, а в Екатерину был влюблён.

Село Грузины Новоторжского уезда, мимо которого проходила почтовая дорога на Старицу, было родовым поместьем Полторацких; Малинники — имение П.А.Осиповой-Вульф; Павловское — П. И.Вульфа; в деревне Борисцево поселились Оленины.

…Шумит, перекатывая камешки, говорливая Тьма — приток великой Волги. До своей могучей сестры ей бежать и бежать. Начинается Тьма из небольшого озера возле села Денежное, сначала струится тоненьким, беспомощным ручейком, потом потихоньку набирает силу. Правый берег крутой, высокий, дно реки каменистое, порожистое. Образует река мели, перекаты, плёсы, глубокие омуты — Стёпинский брод, Лёшин крест, Водорская бухта, Берновский омут.

Говорят, что Пушкин любил подолгу стоять на берегу Тьмы у красивой излучины, смотреть, как сливаются её светлые струи, огибающие песчаные отмели. Может быть, мелодичный шёпот своенравной Тьмы помог ему найти слова для песни, которая звучит в драме «Русалка»:

Как по камушкам, по жёлтому песочку,
Пробегала быстрая речка,
В быстрой речке гуляют две рыбки,
Две рыбки, две малые плотицы…» [5]

…А по левому берегу Тьмы — низкому, застланному осокой у самой воды, а дальше, выше — заросшему мягкой травой, стоит окружённое лесами село Рясня. Бывал ли великий поэт в этом селе, прямых свидетельств нет. Но его тверские знакомцы Полторацкие и Вульфы могли сказать, между прочим, что владелец этого небольшого поместья — Алексей Михайлович Карнилов (до 30–х годов XIX века фамилия писалась так), бывший Иркутский и Тобольский губернатор, сенатор и отец Александра Корнилова.