Александр Волков - Опасная профессия

• Название: Опасная профессия
• Автор: Александр Волков
• Жанр: Биографии и Мемуары

Журналист, работающий за рубежом, получает предложение о высокой должности в Москве, а вскоре и решение о назначении на эту должность. Но проходит всего неделя, которой оказалось даже не¬достаточно, чтобы собраться к отъезду, и приходит новое сообщение: решение отозвано. При этом ему запрещают предпринимать что-либо для выяснения причин такого неожиданного поворота событий. Еще через некоторое время он получает вроде бы поздравительную открытку, в которой, однако, содержится только странный текст, на¬писанный печатными буквами: «Держись за сердце, Саша!». И ника¬кой подписи. Герой книги, работавший до того на Алтае в годы освоения целины, затем в ведущих центральных газетах, пытаясь понять, кто и почему мог воспрепятствовать его карьере, да еще повлиять на решение высших партийно-государственных инстанций, начинает вспоминать всю свою жизнь в журналистике. А она была полна конфликтов, в том числе с этими высшими инстанциями, высшими политическими деятелями. В ходе воспоминаний автор рассказывает о многих известных людях, о коллегах-газетчиках, о тех самых влиятельных политиках, а вместе с тем — о нравах своего времени в журналистике и обществе. Это не выдуманная история. Автор книги Александр Волков, выпускник Ленинградского (ныне Санкт-Петербургского) университета просто повествует о событиях, в центре которых оказывался. При этом он считает свою книгу экспериментальной в смысле ее своеобразного построения.

---

«Справка. Дана тов. Баракову Иннокентию Ивановичу в том, что он, будучи начальником Георгиевского производственного управления, правлению колхоза «Коммунистический маяк» указаний продавать муку на рынке не давал. Правление колхоза вынуждено было самостоятельно частично реализовать пшеницу мукой для восстановления приходной части сметы, которая не выполнялась в связи с трехлетним неурожаем зерновых.

Что и удостоверяет

Председатель колхоза Чухно А.В.

Гл. бухгалтер Охват М.А.»

А внизу на документе приписка, адресованная мною Зимянину: «М.В.! Такие справки прислали все руководители хозяйств».

Нелепая, казалось бы, справка, но за нею стояло нечто серьезное и даже драматичное. Суть дела верно, по-моему, изложил в своих мемуарах «Жизнь и реформа» Михаил Сергеевич Горбачев, работавший в то время на Ставрополье и хорошо знавший Баракова. Он замечает, прежде всего, что в решениях мартовского пленума ЦК КПСС 1965 года была выражена объективная потребность в переменах. Однако этим решениям не было дано осуществиться на практике. Дело уже в том, что сам Брежнев, произнесший доклад, лавировал между различными группами в Политбюро, но по сути тщательно маскировал свою приверженность консервативным идеям. «Странная складывалась ситуация, — пишет Горбачев. — В газетах и журналах бурно дебатировались различные проекты, публиковались статьи экономистов и публицистов, а в то же время в возрожденных (после ликвидации совнархозов — А.В.) министерствах «тихо делали свое дело», все туже завязывая узел бюрократической централизации… и местные власти относились ко всем новациям очень скептически: «Они там в Москве болтают, а нам надо план выполнять». В Ставрополье все это наглядно проявилось на так называемом «деле Баракова»… (Кн. 1, стр. 117)

Горбачев, называя Иннокентия Баракова «ярым поклонником» Лисичкина, пишет, что он выступал с предложениями расширить права колхозов в распоряжении произведенным продуктом, разрешить его свободную продажу, «смягчить» государственный план. Пока дело ограничивалось разговорами, пишет Горбачев, это мало кого волновало, когда же Бараков в своем Георгиевском районе попытался осуществить эти идеи на практике, все всполошились, восприняли это «чуть ли не как открытую атаку против всей «системы».

Мне очень интересны эти свидетельства и оценки, осмысленные Горбачевым уже в контексте собственного опыта реформ. Они в основном совпадают с нашими оценками того времени. Об этом свидетельствуют напечатанные в «Правде» статьи и публикуемый ниже (с сокращениями) любопытный документ, тоже хранящийся в моем архиве.

По телефону из Ставрополья за 12 января 1967 г.

тов. ВОЛКОВУ А.И.

29 декабря минувшего года бюро Георгиевского райкома партии приняло решение, в котором просит Ставропольский краевой комитет КПСС освободить от работы начальника Георгиевского производственного управления И. И. Баракова.

В решении бюро записано следующее: «Ввиду неправильного отношения к государственным планам, постоянного и грубого нарушения партийной и государственной дисциплины Бараковым И.И. считать невозможным дальнейшее его пребывание в должности начальника производственного управления, просить крайком КПСС от занимаемой должности Баракова освободить». В пояснительной части решения бюро начальник производственного управления обвиняется в поощрении колхозной торговли на рынке, в неправильном понимании решений партии и правительства, высокомерии, в том, что противопоставил себя бюро райкома партии, и других тяжких грехах… (были там просто политические обвинения вроде того, что его высказывания «объективно наносили вред делу воспитания кадров» — А.В.)

Председатели колхозов и директора совхозов, с которыми я беседовал, конфликт этот понимают и расценивают иначе. Они считают, что в Георгиевске сшиблись и борются две тенденции, два стиля управления колхозами и совхозами — тенденция мартовского пленума ЦК КПСС и тенденция старого административного стиля руководства, административного нажима и мелкой опеки хозяйств. Видимо, работники райкома, не поняв директив и революционного значения решений мартовского пленума ЦК КПСС, не находят себе места и шаг за шагом скатываются к администрированию, по делу и без дела дергая руководителей хозяйств. Такое администрирование наблюдается не только в Георгиевском районе. Вот почему руководители колхозов и совхозов Георгиевского района так озабочены случившимся и простят, чтобы «Правда» вмешалась в конфликт.

Передал И. Бессонов, корр. «Известий».

Примечание: может быть, действительно нам стоит объединиться. Если будет сказано добро, я с удовольствием вольюсь в вашу мощную бригаду, поговорите с нашими товарищами. Ведь дело-то общее…

Это, как я уже говорил, был не единственный случай взаимодействия газет. Но чем дальше, тем меньшего нам удавалось добиться. И в данном случае, хотя «Правда» выступила в защиту Баракова вторично, ему это не помогло.

Горбачев в своей книге делает вывод, с которым трудно не согласиться: преобразования в сельском хозяйстве того времени, так же и в промышленности, «проводились заранее в четко очерченных рамках», выходить за них не дозволялось. Поэтому «дело Баракова» стало “свидетельством, с одной стороны, назревших перемен, а с другой — жесткой реакции системы на саму возможность подобного рода изменений” (стр. 118).

Избиение экспериментаторов, новаторов постепенно становилось нормой. Они, как правило, были незаурядными людьми, которым свойственно чувство собственного достоинства. Те же, кто претендует на максимум власти, как известно, этого более всего и не терпят. А к тому же настоящие новаторы, в отличие от искусственно созданных «маяков», неизбежно обнажают противоречия действующей системы, ее несостоятельность, подрывают и авторитет ее носителей.

Наверное, наиболее показательна в этом смысле история Ивана Никифоровича Худенко. О ней много писали в разное время, но я просто не могу не сказать своего слова. Несколько нарушая, правда, хронологию событий.

В конце шестидесятых — начале семидесятых годов об эксперименте в казахстанском совхозе «Акчи» можно было прочесть чуть ли не во всех газетах. Это опытное хозяйство, занимавшееся производством травяной муки, было создано на основе необычной организации труда, предполагавшей очень высокую самостоятельность и ответственность его звеньев за результаты деятельности, а вместе с тем — упрощение и удешевление всей системы управления хозяйством. Оно и состояло именно из звеньев — механизаторских, строительного, управленческого, каждое из которых имело строго очерченные функции и фонд затрат на их исполнение. Обо всех тонкостях организации дела рассказывать сейчас просто не интересно. Пожалуй, наиболее показательна и занимательна даже теперь организация работы управленческого звена. Оно состояло всего из двух человек: директора Ли и экономиста Худенко, который и придумал систему. Каждому их них выдавалось по 1000 рублей, которые они расходовали на нужды управления. Надо ездить по механизаторским звеньям, поскольку трактористы требуют каких-то консультаций и помощи? Решай сам, как ездить: содержать машину с шофером или вызывать такси. Такси оказалось дешевле, на них и ездили, если требовалось. Не можешь дать полеводам ответ на трудный агрономический вопрос — вызывай консультанта из научного института, но плати ему сам из той же тысячи. А вот уж что останется — твое. Механизаторы и строители тоже заранее знают, что должны делать, имеют технологические карты, уже ни в чем не нужно их подгонять: сами решат, когда и как лучше выполнить работы, чтобы получить хороший результат. Дела шли хорошо, получали прибыль, заработки у всех были достаточно высокими. Но к несчастью умер зам. министра сельского хозяйства республики, подписавший документ об эксперименте, после этого и начались все беды. Приехали ревизоры, стали все и вся оспаривать.

Да, новаторы добились высокой производительности труда, стали хорошо зарабатывать, но первое мешало инертным людям, даже из соседних совхозов, спокойно существовать, второе вызывало раздражение и зависть районных руководителей: как же, тракторист, не говоря уже о Худенко и Ли, получает больше секретаря райкома партии! К людям, работавшим на особых условиях эксперимента, применили общие инструкции, и новаторы сразу оказались преступниками… Эксперимент был прекращен, на его участников, Худенко, прежде всего, заведено уголовное дело. В защиту Худенко и его товарищей выступали известные в стране экономисты Татьяна Заславская, Виктор Белкин, другие спецы, ездившие в Казахстан для общественного расследования, которое организовали журналисты. Однако все было тщетно. Кто-то, не помню теперь, привел ко мне Худенко, когда я уже ушел из «Правды» и работал в Институте социологии. Потом ко мне явилась большая группа членов его коллектива. Я мог помочь только через друзей, работавших в газетах, созванивался с ними, потому что болел, но они действовали и без того сами. Казалось даже в какой-то момент, что добились своего. Здесь тоже интересно привести хотя бы два документа. Первый — письмо в адрес Худенко из Прокуратуры СССР.