Людмила Бояджиева - Уроки любви

• Название: Уроки любви
• Автор: Людмила Бояджиева
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Она получила от судьбы щедрые подарки — обворожительную внешность, острый ум, фантастический голос. Она научилась властвовать мужскими сердцами. Она — Избранная. Бесстрашная шпионка, великолепная примадонна, отчаянная авантюристка… Шлюха и девственница — всего лишь роли, которые предстоит сыграть Избранной в феерическом спектакле ее жизни — вечном поединке первозданной страсти и высокой любви.

Книга состоит из трех новелл, в каждой из которых действуют одни и те же герои, прошедшие путь реинкарнации. Как если бы труппа одного театра играла разные спектакли на тему: страсть- дар — нравственные ценности. То, что знаменитая американская певица семидесятых годов и русская шпионка времен Первой мировой войны — разные воплощения Избранной, наделенной феноменальным вокальным даром, становится окончательно ясно лишь в финале. Это же касается и двух основных мужчин ее жизни — злодея и преданного возлюбленного. Они составляют классический треугольник, проходящий путь к пониманию совершенных ошибок и искуплению. Место действия — Россия начала века, Европа времен первой мировой войны, Америка 60-70-х. Герои — разведчики, музыканты, актеры.

---

— Нет, нет. Я думаю, мои уроки здесь не помогут… Простите, сеньора, вам надо обратиться в другое место. Итальянка выдавила натужную улыбку и, поспешно выпроводив посетительниц, перекрестилась. Потом, бросившись в свою комнату, поспешила зажечь свечу у статуэтки Девы Марии.

Когда эта странная девица запела, по комнате будто прошел ураган задребезжали бокалы венецианского стекла в старом буфете и лампадка погасла.

С трудом опустившись на колени, сеньора Роницетти принялась горячо молиться. Она просила Святую Деву заступиться за всех грешных, потерянных, смущенных умом и духом. Франческа боялась, что безумие, только что ослепившее ее, станет теперь постоянным гостем.

На следующий день, узнав у секретарши отдела культурных новостей «Нью-Йорк таймс», что Барри Грант находится у себя в кабинете, но никого не принимает, Джессика отправилась к зданию редакции и спокойно дождалась, пока высокий элегантный брюнет в светлом костюме и белых ботинках не вышел из вращающихся дверей. Барри сопровождала хорошенькая брюнетка, еще две девушки тут же подскочили к нему, и Джессика заволновалась. Но, раздав улыбки и легкие поцелуи, Барри направился к припаркованному на стоянке автомобилю.

Выступив из тени, Джессика подняла на журналиста печальные глаза:

— Я караулила вас на жаре целых три часа. Смотрите! Она оттянула на груди влажную ткань белой крепдешиновой блузки. Всю красоту испортила. А хотела быть совершенно неотразимой.

Барри хмыкнул:

— Ты малышка из виллы в Сорренто? У меня чертовски въедливая память. Запомнил твои щиколотки. Кажется, ты собираешься стать балериной?

— Меня зовут Джессика Галлштейн. Я путешествую со своей мачехой. Не очень-то весело. И ничегошеньки здесь не знаю.

— А меня, выходит, знаешь? Открыв дверцу машины, Барри бросил на сидение парусиновый портфель и пиджак.

— Мне кажется, вы способны отвезти провинциалку в какой-нибудь бар и покормить сладеньким.

— Сладеньким в баре? Да откуда ты вообще взяла, что у меня есть время катать по Нью-Йорку всяких нахальных пигалиц?

Джессика нахмурилась. Секунду поколебавшись, она открыла дверцу машины, села рядом с креслом водителя и шикарно забросила ногу на ногу.

— Поехали, Барри. твоя тачка просто раскалилась. Да перестань выпендриваться. Я прекрасно знаю, о чем ты подумал, увидев меня.

— И о чем же? Заводя мотор, Барри посмотрел в зеркальце на свою спутницу. Сарма Клафсток дама сердца, с которой не расставался уже два года, уехала на гастроли в Южную Америку. Пола девушка из штата «дублерш» отдыхает с женихом где-то на средиземноморском побережье. Ему предстоял одинокий вечер на загородной вилле и, конечно, масса деловых телефонных разговоров. Есть от чего захандрить и позволить воображению немного разгуляться. «А вот и крошка, которую я сегодня трахну», подумал Барри, увидев у своей машины Джессику. Черная креповая юбка-клеш, стянутая на талии широким лаковым поясом, туфельки на каблуках и белая блузка консерваторки выглядели нелепо среди разогретого камня и плавившегося асфальта. «На зеленой лужайке она, пожалуй, выиграет. И лучше без всяких тряпок», подумал он, ведя машину домой.

Джессика положила на плечо Барри легкую прохладную руку и запустила пальцы за воротничок. Барри поежился от пробежавших по спине мурашек.

— Ты сразу все решил про нас, ведь так? А ты знаешь, какое сегодня число? Пятнадцатое августа. Посмотрев на табло таймера в приборной доске, Джессика ладонью нажала переводящую цифры кнопку. Пусть оно останется здесь навсегда. Ты никогда не забудешь этот день. Никогда.

Глава 9

Действительно, все происшедшее в этот вечер Барри вспоминал очень часто, пытаясь проанализировать, разложить по полочкам и даже пересказать психоаналитикам. Но это уже позже. Тогда же он просто обалдел, потеряв контроль над ситуацией. «Думай, Барри, думай, стервец!» Пытался он подстегнуть разбредающиеся мысли, но тут же проваливался в мучительно-сладкое умопомешательство. Так и не разобравшись, что же произошло, Барри к утру был убежден в одном: события ночи пятнадцатого августа не подлежат разглашению.

Вначале все шло почти как обычно в таких случаях: ужин при свечах, прогулка по саду, плескания голышом в бассейне, предвкушение томных ласк и новых ощущений. Эта девочка действовала на Барри оглушительно. Разгоряченный вином и ее манящей близостью, он находил Джессику фантастически красивой и невероятно притягательной.

Девчонка безумно влюбилась в него с первого взгляда еще в Сорренто. Она жаждала близости с ним и боялась ее. Она, конечно, играла эта маленькая развратная чертовка, изображая обезумевшую от возбуждения невинность.

Поймав обнаженное тело девушки в бассейне, Барри уже не мог остановиться.

— Не здесь, сказала она, выскользнув, словно ящерица, и побежала в ночной сад, над которым поднималась луна. Длинные разметанные волосы, закрывавшие лопатки и плечи, казались голубыми. Весь ее тонкий силуэт, словно сотканный из серебристых лучей, потряс эстетическое чувство критика и взвинтил до предела сексуальное напряжение весьма темпераментного мужчины. Он стоял, наблюдая за манящей его в чащу девушкой и оттягивал минуту наслаждения. Барри предвкушал изумительную схватку.

И вдруг… О. это невероятное «вдруг»! Барри услышал голос, который мог бы назвать лучшим из всех известных ему, если бы он не был так завораживающе неправдоподобен. Такое звучание можно только придумать изощренным, натренированным умом музыкального гурмана.

Из зарослей, пронизанных лунным светом, Барри манила трепетная, истекающая страстью Кармен. Не задумываясь о природе слуховой галлюцинации, он ринулся на голос и сразу увидел ее. На краю обрыва, за которым простирался серебрящийся лунной дорожкой океан, перед ним предстало сказочное видение. Призрак обладал великолепной жаркой плотью, затрепетавшей под ладонями Барри. Девушка скользила, изворачивалась в его руках, обволакивая его тело своим нежным и властным. И при этом она пела!

Тогда Барри осенила странная догадка: его сексуальное чувство достигло утонченности звуковых галлюцинаций. Он получил возможность по желанию «озвучивать» свои эротические фантазии любым из доступных его памяти музыкальным шедевром!

Его близость с Джессикой была настолько ошеломляюще-неожиданной, что временами сознание Барри проваливалось в ирреальную топь он чувствовал себя то юнцом, впервые познавшим женщину, то могущественным Эросом, не знающим пределов своим желаниям и возможностям. Он не заметил, сколь долго они занимались любовью на океанском берегу и как попали в спальню. Он не мог припомнить, о чем говорили они и говорили ли вообще. Но к рассвету, не сомкнувший глаз, Барри точно знал: произошло одно из двух либо он стал жертвой наваждения, порожденного каким-то наркотиком, либо имел дело с невероятнейшей реальностью. Джессика оказалась гениальной любовницей, но ее нельзя было обвинить ни в опытности, ни в развратности: Барри имел дело с девственницей!

Семнадцатилетняя дочь обувщика не имела музыкального образования, едва могла назвать ноты и никогда нигде не училась петь. Но она пела, пела так, как может петь лишь феноменально одаренный и виртуозно обученный человек. Если ее голос можно было счесть чудом и даром, то умение владеть им не объяснялось ничем. Девушка могла удачно скрывать музыкальное образование, но Барри слишком хорошо знал, что никакой, даже самый великолепный голосовой аппарат нельзя довести до такого совершенства к семнадцати годам. Так в чем же дело? Обман слуха, разыгравшееся воображение, неизвестный наркотик, подсунутый авантюристкой? гадал Барри, ворочаясь в широкой кровати рядом с невинно спящей крошкой.

— Эй, детка, ты можешь спеть еще что-нибудь? Растолкал он чуть свет сладко прильнувшую к нему Джессику, и чуть не силой вытащил ее в гостиную к концертному белому «Стейнвею».

— Ничего. Я больше ничего не разучила. А что ты хочешь, скажи? Она натягивала на голое тело рубашку Барри, сонно лепеча припухшими губами.

— Прекрати! Я еще не сошел с ума. Пой! Что хочешь, хоть «Господи, помилуй»!

— «Ave, Maria» пойдет? Обрадовалась девушка. И она запела! Во рту у Барри пересохло, ему показалось, что он теряет сознание.

— Хватит! Дрожащей рукой Грант захлопнул крышку. Давай посидим и поговорим спокойно. Не надо меня бояться, детка… Он привлек ее к себе и посадил на колени. Что же все-таки произошло, малышка? Кто кого и как надувает? Я восхищен и сделаю все возможное ради твоей карьеры фокус удался. Но как ты это делаешь, как? Барри сомкнул ладони на шее девушки и внимательно прищурился, рассматривая ее плечи. Что означают эти одинаковые родинки под ключицами и такие же в центре солнечного сплетения? Говори!