Элис Хоффман - Седьмое небо

• Название: Седьмое небо
• Автор: Элис Хоффман
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-45212-5

Маленький городок неподалеку от Нью-Йорка. Дома как две капли воды похожи один на другой, а люди подчиняются раз и навсегда заведенным правилам. И вдруг все резко меняется. В городе появляется Нора Силк, разведенная мать двоих детей. Нора плохая хозяйка, она вызывающе одевается, слушает необычную музыку, а ее методы воспитания повергают всех окрестных матерей в ужас. Но при этом странное дело: как ни пытаются старожилы отгородиться от новой соседки стеной отчуждения, прежний миропорядок почему-то теряет в их глазах всю свою прелесть, да и сама действительность, казавшаяся до этого идиллической, на поверку оказывается далеко не такой безоблачной…

Элис Хоффман — признанный мастер тонкого психологического романа. Общий тираж ее книг составляет более 50 миллионов экземпляров.

Роман «Седьмое небо» впервые издается на русском.

---

Когда кто-нибудь недоплачивал Эли или обижал его, он никогда ничего не говорил, зато ночью изготавливал из пчелиного воска и пищевого красителя маленькую фигурку, подправлял ее перочинным ножом, и к утру все разногласия магическим образом оказывались улажены. В детстве Норе ужасно хотелось поиграть с этими фигурками, но дед, который готов был достать для нее луну с неба и каждое воскресенье ездил за десять миль ей за пончиками, шлепал девочку по руке, если она тянулась к очередной фигурке. Позднее, когда ее куда больше стала интересовать возможность вылезти из окна своей комнаты и встретиться с дружком, чтобы поехать в Атлантик-Сити, Нора стала относиться к дедовым куклам как к причудливому хобби, разновидности народного искусства вроде лоскутного шитья.

Умер дед в своей постели, во время грозы. Все, что у него было, он оставил Норе, хотя дважды встречался с Роджером и испытывал к нему одно презрение, впрочем, кого и когда он одобрял? Нора, носившая в то время Билли, приехала в свой старый дом в одиночку, потому что Роджеру в дни представлений нужен был полноценный четырнадцатичасовой сон. Поплакав на кухне, она сняла свой браслет, потом собрала дедову одежду для Армии спасения, а несколько его личных вещей, часы и обручальное кольцо забрала себе. Перед отъездом она выкопала из земли две красные лилии, но они пожухли, едва она въехала на Манхэттен, и завяли у нее на подоконнике. Два года она безуспешно пыталась продать дедов дом, потом наконец его купил владелец какой-то птицефермы, и три тысячи долларов, которые остались у Норы на руках после уплаты налогов и погашения самых застарелых долгов, отправились в кубышку. Она так и не сказала Роджеру о наследстве, потому что хотела как-нибудь сделать ему сюрприз, съездить с ним в Европу или купить два новых смокинга и золотое кольцо, но в конце концов часть денег пошла на уплату больничных счетов после рождения Билли и Джеймса, а остаток она потратила на первый взнос за дом на Кедровой улице.

Выходило, что в каком-то смысле дом был куплен ее дедом, хотя он наверняка возненавидел бы их городишко и плевал бы через плечо без передышки. Он заподозрил бы неладное задолго до того, как Нора отыскала под кустом окровавленную куртку Билли. Куртку она бросила в стирку, высушила в подвале и повесила сыну в шкаф без единого слова.

Она загадала желание и принялась ждать, настроила себя на положительный лад и экспериментировала с запеканками с оливками, надеясь, что этого будет достаточно. Но у нее ничего не вышло. Стиви Хеннесси никак не желал оставлять Билли в покое. Его дружкам уже наскучила жестокая забава, а Стиви все никак не унимался, выдумывая все новые, все более изощренные проделки. От байкового одеяла Билли теперь остался лоскут размером с прихватку; он мог носить его в кармане и тайком поглаживать, когда начинал нервничать, но однажды он забыл его в парте, а когда спохватился, то увидел, что Стиви уже завладел им и режет на клочки. Билли вскочил, чтобы отобрать свое сокровище, но учительница окрикнула его и велела вернуться на место. Пришлось сесть и смотреть, как враг изничтожает его одеяло, Билли низко опустил голову, чтобы никто не увидел, как он плачет. День обещал быть таким хорошим, ему не терпелось скорее пойти тренироваться отбивать мячи с Эйсом, но проклятый Хеннесси все испортил. Билли проплакал весь день, и под конец уроков, когда он проходил мимо Стиви, уставившись себе под ноги, глаза у него снова защипало.

— Плакса, — бросил мучитель, крутя в пальцах последний оставшийся от одеяла клочок, — Нюня.

Билли прошел мимо него в коридор.

— Вали, откуда приехал, помоечник, — сказал Стиви, не отставая от него. — Твоя мать — шлюха.

Билли обернулся и, очутившись лицом к лицу со Стиви, от неожиданности чуть не споткнулся.

— А ну возьми свои слова назад! — услышал он свой собственный голос и подумал, что, наверное, сошел с ума.

Стиви на миг пошатнулся, но устоял на ногах и придвинулся почти вплотную. Он был здоровый, как пятиклассник, и ухмылялся, глядя на Билли сверху вниз.

— Что ты сказал? — насмешливо поинтересовался он.

— Что слышал, — сказал Билли. — Козел.

Стиви толкнул его, Билли ответил тем же, и у Стиви загорелись глаза. Он с размаху ударил Билли в лицо, и тот невольно вскрикнул, но враг припер его к стене и снова ударил, на этот раз по губам.

— И кто из нас козел? — презрительно бросил Стиви и зашагал прочь, оставив противника хватать ртом воздух.

Голова кружилась, во рту появился привкус ржавчины. Билли медленно застегнул куртку и пошел к выходу. Их «фольксваген» уже стоял перед школой, а Стиви успел перейти улицу, у Билли не оставалось выбора. Он подошел к машине и сел внутрь.

— Ты не мог не опоздать в тот единственный день, когда мне нужно во Фрипорт? — осведомилась Нора.

Билли опустил голову и понял, что ничего говорить нельзя, иначе мать все поймет. Он собирался выскочить из машины, как только она затормозит перед домом, и помахать ей, не оборачиваясь.

— Я вернусь после шести, так что, когда придешь с тренировки, поставь запекаться картошку, — сказала Нора, берясь за рычаг передачи, — Включишь духовку на триста пятьдесят градусов. Или даже на триста семьдесят пять.

По радио передавали «Teddy Bear», и Нора прибавила громкости. На лице у нее появилось мечтательное выражение, с каким она всегда слушала Элвиса. Джеймс на заднем сиденье шуршал пакетом с солеными крендельками. Билли изо всех сил старался не шевелиться.

— Вот черт! — выругалась Нора.

Билли решил, что с машиной стряслось неладное, потому что она вдруг заупрямилась, как лошадь, только бы поломка была не слишком серьезная, взмолился он про себя, потому что не знал, может говорить или нет. Губы у него горели, язык отказывался подчиняться.

— О господи, — сказала Нора и затормозила окончательно.

Билли перевел взгляд с пола на свои колени и обнаружил, что на них натекла лужа крови. Не успел он ничего предпринять, как Нора взяла его за подбородок и повернула лицом к себе.

— Что они с тобой сделали? — ахнула она.

Пальцы у нее были ледяные, впрочем, может быть, ему это показалось, потому что у него пылало лицо.

— Открой рот, — велела Нора.

Билли высвободился, отвернулся к окну и заплакал. Мать ухватила его за подбородок и развернула обратно, на ладони у нее остался его передний зуб.

— Кто? — спросила она.

Билли опустил глаза и утер губы рукой, на месте проплешин волосы у него отросли непокорными клоками.

— Неважно.

Нора выглянула из окна, увидела наблюдавшего за ними Стиви Хеннесси и мгновенно все поняла.

— Вот гаденыш!

— Ну почему я такой? — вырвалось у Билли.

Он был такой тоненький, с изящными длинными пальцами, что ни одна рубашка не бывала ему впору, рукава вечно оказывались слишком коротки. Нора обняла его, посадила к себе на колени.

— У меня голова болит, — буркнул Билли, отворачиваясь.

— Каждое утро, когда проснешься, говори себе, что ты ничем не хуже других. По три раза. Ты меня слышал?

Билли кивнул и своей тонкой рукой обхватил ее за шею.

Джеймс так распрыгался на заднем сиденье, что машина ходила ходуном. Нора прижалась виском ко лбу Билли.

— Кто у меня самый лучший мальчик? — прошептала она.

Билли пожал плечами и прижался своей горячей щекой к ее щеке.

— Ну, кто? — повторила Нора.

— Я, — тоненьким дрожащим голосом произнес Билли.

Нора повезла его прямо к дантисту, и тот немедленно принялся изготавливать слепок для коронки. Пока врач занимался Билли, Нора добежала до ближайшего таксофона и отменила презентацию посуды во Фрипорте, сказав, что у нее умер родственник и она должна незамедлительно вылететь в Лас-Вегас. Потом позвонила Мэри Маккарти и попросила передать Эйсу, что Билли заболел и на тренировку не придет. До дома они добрались уже затемно. Джеймс капризничал от голода, но запекать картошку времени уже не было, поэтому они поужинали полуфабрикатами и соком из концентрата, и Нора позволила Билли посмотреть «Неприкасаемых», хоть они заканчивались довольно поздно.

Когда он лег спать, Нора укутала его в одеяло, хотя давным-давно уже не делала этого, и сама присела на край постели. Билли нравилось это ощущение, и пахло от нее приятно — смесью фруктового концентрата и духов. Он уснул, не выпуская ее руки, и Нора еще долго сидела рядом. Вымыв на кухне посуду, она намазала руки кольдкремом от морщин, потом вытащила из ящика по соседству с холодильником четыре белые восковые свечи, вставила две в подсвечники, зажгла их и выключила свет. Две незажженные свечи она держала над огнем, пока они не начали плавиться. Прервалась она лишь затем, чтобы сделать себе чашку растворимого кофе без кофеина, после чего усердно трудилась, пока не вылепила из воска фигурку мальчика. Затем взяла фонарь и вышла из дома поискать подходящий камешек, который поместился бы восковому мальчику в руку.