Элеонора Прохницкая - Жизнь как КИНО, или Мой муж Авдотья Никитична

• Название: Жизнь как КИНО, или Мой муж Авдотья Никитична
• Автор: Элеонора Прохницкая
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-075115-0, 978-5-271-36738-0

Элеонора Прохницкая отличается от других авторов мемуаров тем, что эта женщина ничего не боится. Ни насмешек, ни упреков. Прочтите любую страницу, и вы тоже заразитесь ее энергией, необычностью, умением с огромным юмором, а порой и с цинизмом писать о самых щекотливых событиях своей жизни и жизни эпохи. Ее мужьями были Борис Владимиров — знаменитая Авдотья Никитична — и иллюзионист Эмиль Кио. Она была знакома с Леонидом Брежневым, Юрием Гагариным, дружила с Галиной Брежневой, Нани Брегвадзе, Натальей Дуровой. Если вы хотите увидеть или вспомнить другую советскую эпоху — без глянца показных автобиографий, без выверенных и безвкусных актерских баек, — эта книга для вас. Прохницкая своими мемуарами удивит всех. Кроме того, издание дополнено большим количеством фотографий из личного архива актрисы, которые она долгое время не решалась публиковать по вполне понятным причинам.

---

После спектакля Леокадия Масленникова закатила истерику. Администрация театра позвонила директору училища. Директор вызвал мою маму. Скандал был страшный! Директор пригрозил мне исключением: «Позор! Никто, никогда не писал на сцене Большого театра». Я плакала, умоляла его не выгонять меня и давала слово, что больше это никогда не повторится. Спасло меня то, что я считалась способной ученицей и расставаться со мной училищу было жаль. Меня поругали и простили.

Спектакли в Большом театре начинались тогда в 19.30 и заканчивались очень поздно. От станции метро «Охотный ряд» я доезжала до метро «Дворец Советов», ныне «Кропоткинская», далее на трамвае по Метростроевской до Зубовской площади, а дальше на автобусе по Б. Пироговской. На конечной остановке меня встречала мама. Я приезжала домой часто за полночь, а в 6.45 нужно было вставать и мчаться обратно в училище.

Программа концерта учащихся хореографического училища

Никаких поблажек нам в связи с занятостью в спектаклях педагоги по общеобразовательным предметам не делали.

Помню, как-то соседка из нашего дома спросила маму: «А Элла вам родная дочь?» — «Родная. А почему вы меня об этом спрашиваете?» — «Да потому что вы издеваетесь над ней! Возвращалась я как-то в 11 часов вечера, вижу, стоит на трамвайной остановке ваша Элла и под светом фонарного столба учебник по истории читает!»

Да, приходилось учить уроки где угодно: на трамвайной остановке, в метро, в перерыве между репетициями. Кошмар, который я испытала на уроке литературы от невыученного стихотворения М. Ю. Лермонтова «Кавказ», я запомнила на всю жизнь.

Весь урок я сидела, опустив голову вниз. Я словно вросла в парту: «Пронесет или не пронесет?» До звонка оставалось несколько минут.

Учительница медленно водила ручкой по списку в журнале и вдруг сказала: «Прохницкая!»

У меня внутри что-то оборвалось. Нерешительно я вышла к доске. Перед сном я прочитала это стихотворение, но учить его уже не было сил. Я запомнила только первую строчку.

Не спеша, в ожидании вожделенного звонка, я начала:

— Михаил Юрьевич Лермонтов. Стихотворение «Кавказ».

Кавказ подо мною,
Один в вышине стою…

Дальше я не знала ни одного слова, поэтому остановилась.

— Ну! — сказала учительница.

— Сейчас…

«Кавказ подо мною,
Один в вышине стою…»

— Ну стоишь, стоишь, а дальше-то что? — Строго, поверх очков, учительница посмотрела на меня.

В классе раздался сдавленный смех.

— «Кавказ подо мною, один в вышине стою…»

В это время раздался звонок.

— Стыдно тебе, отличнице, должно быть! К следующему уроку выучи. Обязательно спрошу тебя.

После этого постыдного случая ребята долго меня дразнили «Кавказ».

Физическая нагрузка у нас была огромная. Постоянными спутниками наших профессиональных занятий и репетиций были падения, травмы, растяжения связок и стертые в кровь пальцы на ногах от твердых балетных туфель-пуантов, которые мы получали бесплатно. Как мы все это выдерживали, если учесть, что питались мы плохо, я до сих пор не понимаю.

На завтрак мама делала мне драники, картофельные оладьи на постном масле и стакан сладкого чая. С собой давала антоновку и трешку на обед. В нашей столовой за это можно было получить порцию гуляша и гречку с подливой. Я брала только гречку с подливой и чай. Остальные деньги я откладывала маме на подарок к 8 Марта.

Во дворе училища. Светлана Дружинина, Марина Лукина, Элла Прохницкая. 1954 год

В то время в ЦУМе, на втором этаже, появился ларек с чешской бижутерией. Такого мы в глаза не видели. Мы мечтали накопить денег и подарить маме что-нибудь из этого сверкающего «чуда».

Однажды я и Светлана Дружинина, ставшая впоследствии знаменитым кинорежиссером, не были заняты в репетиции, а до спектакля оставалось больше трех часов.

— Поедем ко мне, — предложила Светлана. — Уроки сделаем, а мама нас покормит.

— Да ты же живешь на краю света, в Марьиной Роще!

— Ну, не дальше, чем твоя Усачевка!

Ужин, которым накормила нас Светланина мама, я до сих пор не могу забыть: вареная гречневая каша, обжаренная на постном масле и посыпанная сахарным песком…

Девчонки, которые учились в училище Большого театра, резко выделялись из толпы прохожих: худенькие, с прямой спиной, с поднятым подбородком, они ходили по «первой» позиции и у всех в руках был небольшой фибровый чемоданчик, в котором находились учебники и балетные принадлежности.

В тот день, когда у меня не было репетиций и спектакля, за мной заходила мама, и мы шли с ней в Столешников переулок, в знаменитый кондитерский магазин, где выпекали пирожные и торты. Запах стоял во всем Столешниковом переулке!

Чтобы не видеть пирожных и не упасть в обморок от исходящего от них дурманящего запаха, я не входила в магазин.

Мама съедала свою любимую сахарную трубочку, а я ждала ее на улице. Мамины уговоры, что от одного пирожного, при такой физической нагрузке, я не поправлюсь — на меня не действовали. До окончания Хореографического училища я не съела ни одного пирожного!

Я ни разу не вышла во двор поиграть с соседскими ребятами! Некогда было. В свой единственный выходной день — понедельник — я стирала балетное трико, хитон, штопала носы пуантов, которые за неделю стирались до дыр. Делала уроки. Разучивала новые пьесы по фортепиано.

В младших классах девочкам преподавала классику Л. И. Рафаилова, а в старших классах нас «взяла в оборот» знаменитая Мария Алексеевна Кожухова, воспитавшая Раису Стручкову, Ольгу Лепешинскую, Екатерину Максимову, Майю Плисецкую и др. Маленькая, худенькая, она много курила и сильно кашляла.

Если мы выполняли все упражнения хорошо, она называла нас по именам или по придуманным ею же прозвищам. Меня она прозвала Фара, видимо за большие глаза.

Балет с участием Эллы Прохницкой

Однако когда она вставала со своего места и подходила к кому-нибудь из нас со словами: «Деточка, деточка, ножку надо тянуть вверх до конца, а если не можешь — иди к ЦУМу торговать пирожками», — при этом она протягивала к нам свою сухую сильную руку, мы от страха втягивали голову в плечи, потому что на горьком опыте знали, что синяк, полученный от ее «прикосновения», останется надолго.

Однажды, на больших прыжках, я неудачно приземлилась в «жете» на безымянный палец левой ноги и то ли выбила сустав, то ли сломала палец. Боль была адская. Я застонала. Мария Алексеевна сказала: «Фара, фуэте мы начнем с тебя!»

Фуэте, как известно, делается на левой ноге. Я, сжав зубы и едва сдерживая слезы, сделала 16 фуэте, села на пол и заревела.

Мария Алексеевна подошла ко мне и присела на пол рядом со мной: «Что, Фара, очень больно? — Она погладила меня по голове. — Но ты — молодец! И запомни на всю жизнь: если больно — терпи, если трудно — преодолевай. Стремись только вперед, к своей цели. Добивайся всего в жизни сама, своим трудом. Ни у кого ничего не проси! Только так ты чего-нибудь достигнешь». — Она помогла мне встать и попросила девчонок проводить меня в медпункт.

Мне дали освобождение на неделю, однако безымянный палец на левой ноге так и остался неправильной формы. Но напутствие Марии Алексеевны много раз помогало мне в жизни подняться, когда жизнь сильно била меня.

Были у нас в училище и торжественные, незабываемые события.

Два раза в год, на майские и ноябрьские праздники, учащиеся училища вместе с артистами Большого театра ходили на демонстрацию на Красную площадь.

Наша колонна проходила одной из первых и поэтому нам всегда удавалось увидеть все Политбюро на Мавзолее. Но главное, конечно, Того, кто создал «счастливую жизнь» для наших родителей и «счастливое детство» для нас! Нашего родного и любимого товарища Сталина!

Наши детские, наивные сердца были переполнены чувством любви и благодарности к Нему!

Каждому из нас, проходящему мимо Мавзолея, казалось, что Он улыбается и машет рукой именно ему! Ради этого счастливого момента никто из нас не пропустил ни одной демонстрации. Но самым выдающимся и незабываемым событием было празднование семидесятилетия Сталина в Большом театре. Сталин очень любил балет, и мы часто видели его в главной правительственной ложе. Но на своем юбилее Сталин сидел в директорской ложе-бенуар, расположенной прямо над сценой. Концерт в его честь состоял из балетных дуэтов солистов Большого театра и концертных номеров учащихся Хореографического училища. Я танцевала «Русский танец» из балет «Щелкунчик», а моя школьная подруга Марина Лукина с Марисом Лиепой — «Венгерский танец». Мы видели лицо Сталина совсем близко, его глаза, его улыбку. Он нам аплодировал. Мы смотрели на него и были на седьмом небе от счастья.