Николай Лосский - Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция

• Название: Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция
• Автор: Николай Лосский
• Жанр: Философия
• ISBN: 5 – 250-02498 – X

МОСКВА ИЗДАТЕЛЬСТВО «РЕСПУБЛИКА» 1995

(Мыслители XX века)

Книга содержит труды русского философа Николая Онуфриевича Лосского (1870-1965), созданные в эмиграции в зрелый период его творчества и впервые издающиеся у нас.

Автор предстаёт здесь не только как глубокий, оригинальный мыслитель, но и как талантливый популяризатор. Публикуемые работы всесторонне раскрывают особенности его мировоззрения – своеобразного варианта персоналистической философии – и его учения об интуитивном пути познания, включающем разные формы интуиции, в том числе и такую неоднозначно толкуемую её разновидность, как мистическая интуиция.

Издание рассчитано на тех, кого интересуют проблемы отечественной и мировой философии, теории религии и науки.

---

Реальное бытие, событие, творчески осуществляется субстанциальным деятелем, конкретно-идеальным началом. Естественно предположить, что и оформляет содержание события тот же субстанциальный деятель. В книге «Мир как органическое целое» (глава третья) именно это учение и развито мною, но теперь нужно дополнить его рядом подробностей.

Подвергнем анализу какой-либо определенный случай события, творимого субстанциальным деятелем. Положим, я отталкиваю дурно пахнущую ветку гниющего растения. Само я, источник действования, есть сверхвременное и сверхпространственное начало; именно поэтому оно и может творить процесс отталкивания, придавая ему пространственновременную форму, т, е. осуществляя его как бесконечное множество внеположных друг другу отрезков «прежде» и «после», «ближе» и «дальше». В самом деле, благодаря своей сверхвременности и сверхпространственности я творит сложное содержание своего проявления, не будучи само отделено от частей его или связано с ними отношениями прежде после, близко, далеко: оно объёмлет их сверхвременно и сверхпространственно, придавая даже и внеположности их то единство, которое выражается в идее единого времени, единого пространства и в бесконечном множестве временных и пространственных отношений, связующих все со всем. Временные и пространственные отношения, сочетающие всякий момент, всякую точку и всякую часть реальной пространственно-временной раздробленности, суть не действования субстанциального деятеля, а те способы его действования, те «как» его творчества, которые обусловлены его идеальною природою, объёмлющею все сверху: эти способы его действования сами идеальны, они невременно и непространственно связуют внеположные части, моменты и точки в одно целое.

Отсюда понятно, что творимое конкретно-идеальным деятелем реальное бытие никогда не бывает только реальным, оно необходимо должно быть идеально-реальным, в нём есть отвлеченно-идеальный аспект: динамическая активность деятеля, реализующая раздробленные, внеположные друг другу части бытия, не только не дала бы никакой связности событий, но даже не осуществила бы и внеположности его частей которая уже есть некоторый низший вид связности, если бы она не имела тех идеальных форм, которые называются отношениями.

Пронизанность реального бытия отношениями не есть синтезирование дискретных элементов бытия. Благодаря своей сверхвременности и сверхпространственности субстанциальный деятель способен творить реальное событие отталкивания как сплошной пространственно-временной. процесс, следовательно, такой, в котором содержится актуальная бесконечность внеположных моментов и точек: оно вовсе не принуждено сначала творить дискретные отдельности и потом синтезировать их прикладывать их друг к другу извне, связывая их отношениями прежде после, близко, далеко; высший тип бытия творит низшее так, что оно сплошно растет и каждый малейший отрезок его, целостно объёмлемый высшим, оказывается актуальною бесконечностью, которая с точки зрения низшего, пространственно-временного бытия и средствами его не осуществима, напр., не может быть получена путём сосчитывания во времени.

Согласно излагаемой мною теории, субъект, именно субстанциональный деятель, есть источник отношений и вообще всех идеальных форм. Чем же отличается эта теория от интеллектуалистической теории Канта и его преемников, от априоризма трансцендентальной философии?

Хотя обе теории ссылаются на субъекта как на источник отношений различие между ними громадно. Оно состоит в следующем,

1. Согласно развиваемой мною теории, оформление событии осуществляется не мышлением субъекта, не его теоретическою познавательною деятельностью, а практическими творческими актами субъекта теми его актами, которые суть его жизнь; это – акты воли или аналоги волевых актов, пронизанные чувствами или аналогами чувств; таково напр., отталкивание человеком неприятно пахнущей ветки растения а также и отталкивания, производимые атомом кислорода.

2. Под словом «субъект» здесь разумеется не трансцендентальное единство апперцепции, не гносеологическое я и т. п., а индивидуальная сверхвременная и сверхпространственная субстанция как творческий источник и носитель своей жизнедеятельности.

3. Познающий, мыслящий субъект не конструирует познаваемый предмет, внося в него категориальное оформление своим мышлением, а интуитивно созерцает предмет, находя в нём системность (между прочим, и категориальную оформленность), обусловленную своею собственною, предшествующею знанию жизнедеятельностью (напр., если познающий субъект наблюдает свои собственные действия отталкивания) или жизнедеятельностью других субстанциальных деятелей (если познающий субъект наблюдает внешний мир, напр. отталкивания, производимые другими существами).

4. Таким образом, субъект познает «вещи в себе», само живое подлитое бытие, а не «явления», конструированные его знанием, не «феномены» в кантовском смысле слова.

5. Согласно Канту, познаваемый предмет состоит из апостериорного материала и априорной формы, внешним образом соединенных друг с другом, именно из чувственных данных а, b, с…, синтезируемых мышлением, т. е. упорядочиваемых им наподобие мозаичных камешков [CCLV]; согласно развитой мною теории, созерцаемый предмет, напр. живой процесс отталкивания, творится и со стороны своего содержания и со стороны своей формы сплошно одним и тем же субстанциальным деятелем,

6. Отсюда следует, что, согласно интуитивизму, познавательная деятельность, т. е. интуиция, не вмешивается в состав предмета, не создаёт ни его формы, ни его содержания, она относится к нему пассивно, чисто созерцательно: она только открывает, находит то, что уже есть в предмете, не преобразуя его.

Неумеренные активисты, которых много развилось в наше время скажут пренебрежительно; «Это – созерцательная философия, пассивная, а нам нужна философия, творчески преображающая мир». Они не учитывают того, что именно для успеха практической деятельности творчески преобразующей мир, нужна предварительная теоретическая деятельность, знание об активности, повсюду разлитой в мире. Но знание об активности может быть достигнуто не иначе как, путём созерцания (интуиции), направленного на активность, пассивного в смысле невмешательства в жизнь наблюдаемого предмета. В самом деле если бы познавательная деятельность преобразовывала, конструировала и т. п. предмет, то познанное было бы не активностью самого предмета а продуктом моей активности. Только после того, как путём созерцания приобретено знание о подлинной мировой активности, можно планомерно и творчески вмешаться в неё и направить мировые силы на новые пути. Правильный пассивизм в теоретической деятельности (не отвергающий, конечно, активности экспериментирования) вооружает к правильному активизму в практической деятельности. Активист, презирающий созерцание, напоминает не в меру ретивого денщика, который когда офицер хочет послать его купить папиросы, вместо того чтобы спокойно выслушать приказание и тогда исполнить его, при первых словах «Иван, сбегай-ка ты»… начинает бежать и слышит окрик офицера: «Стой, дурак! послушай, за чем сбегать».

Идеальные формы реального бытия не временны: они суть не действования, а способы действования субстанциального деятеля. Отсюда становится понятным такое свойство идеальных форм, как общность каждой из них, т. е. возможность, напр., для одного и того же отношения быть упорядочивающею формою множества различных предметов хотя бы это были, напр. события, осуществляющиеся в разные времена и в различных местах пространства. Примером может служить отношение принадлежности: я теперь радуюсь, через минуту, получив известие о смерти дорогого мне человека, печалюсь, далее желаю написать письмо родным и т. п.; события радости, печали, желания связаны с моим я отношением принадлежности; событий было три, но отношение принадлежности существует здесь не в трёх экземплярах; три события, происшедшие в разное время, связаны с я буквально одним и тем же, численно тожественным не временным отношением принадлежности, одним и тем же способом действования, присущим субстанциальному деятелю.

Поэтому, когда я мысленно абстрагирую (отвлекаю) от состава конкретного бытия отношение принадлежности, я имею в сознании общее многому. Общность сознаваемого предмета не создается моим абстрагированием, она принадлежит самой природе такого предмета как отношение принадлежности. Посредством анализирующей абстракции, как это указал Гуссерль, я могу сделать предметом наблюдения это единичное, напр., «этот оттенок красного цвета» без вещи, которой он принадлежит, так что сознаваемый предмет, несмотря на свою отвлеченность, окажется единичным, а не общим; чтобы в сознании было общее, нужна абстракция, направленная на общее идеальное,