Наталья Павлищева - «Злой город»

• Название: «Злой город»
• Автор: Наталья Павлищева
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-37578-3

Новый роман от автора бестселлеров «Княгиня Ольга» и «Дева войны. Кровь и пепел». Продолжение приключений нашей современницы, «провалившейся» в кровавый 1237 год, в страшную зиму Батыева нашествия. Уже пала Рязань, истекают кровью пограничные княжества, а беспощадная орда, словно железная саранча, опустошает Русскую Землю…

Сумеет ли «попаданка» из будущего, оказавшаяся в теле юной боярыни, изменить ход истории? Спасет ли Евпатия Коловрата и его «храбров»? Отстоит ли Козельск, полтора месяца отбивавший все штурмы и прозванный татарами «Злым городом»?

Обрезав девичью косу и «вздев» кольчугу, назвавшись мужским именем и выдав себя за юношу-дружинника, она принимает бой!

---

Но до весны еще ой как далеко, а степняки уже разорили и сожгли Пронск, Рязань и еще много мелких городов. А теперь двигались по Оке. Только пойдут ли на Коломну – вот вопрос, вдруг возьмут да свернут в сторону стольного Владимира? Опасно свой город без защиты оставлять. Слышно, рязанский князь Юрий Игоревич вышел со своей дружиной навстречу на Воронеж, был побит так, что с самой малой частью едва успел прибежать за свои стены. Вот и пала Рязань, что защищать некому. Нет, великий князь такой ошибки не допустит.

Но он все же отправил к Коломне воеводу Еремея Глебовича, чтобы тот сам посмотрел, что там этот Роман Ингваревич Коломенский делает, к какому такому бою вне стен готовится. Воевода Еремей гонца прислал с сообщением, что князь Роман готовится серьезно, с ним все остатки рязанские и пронские, надо помочь.

Юрий Всеволодович сердито мерил шагами свою горницу. «Помочь надо!» Ишь какой! Сам так бежал от Воронежа, словно заяц от лисы. Чего же там не бился до последнего воина, чтобы татары до Рязани не дошли, коли уж решил ввязываться в помощь рязанскому князю, так и стоял бы до конца.

Великий князь вспомнил, как примчался во Владимир князь Роман Ингваревич. Конечно, он опытный воин, но простить дерзости, с которой требовал помощи Рязанскому княжеству, доказывая, мол, если сразу не побьем татар, так все города полягут, Юрий Всеволодович ему не простил. Много на себя берет, молод еще великому князю указывать. Так и ответил:

– Ты мне не указ! Сам решу, как быть. А что весть о беде принес, на том благодарствую.

Уехал тогда Роман Ингваревич, а Юрий Всеволодович задумался, как быть. И правда, от степняков всегда сообща отбивались, даже распри междоусобные на время забывали, потому и степняки наползать уж очень сильно перестали, общую силу почуяв. Но теперь такая силища двигалась, что и не понять, как отбиваться, да и шла зимой, когда все дружины до весны распущены, отдыхают. Пока соберешь, ползимы пройдет.

Но думать долго не пришлось, вон они, татары, Рязань взяли и по Оке движутся, а князь какие-то надолбы на Оке и Москове-реке ставит. Такой силой, какая у Юрия Игоревича была, не побили, а Роман хочет теперь только силами остатков рязанцев, пронцев и своих коломенцев побить? Воевода Еремей Глебович настаивал, чтобы князь дружину прислал. А если та дружина побита будет? И Владимир оголится, и других войск пока нет.

Долго мучился неразрешимым вопросом, кого больше защищать, Юрий Всеволодович и решение принял неожиданное. Вызвал к себе сына Всеволода:

– Тебе доверю с князем Романом Ингваревичем рядом встать.

– Рядом? – Было заметно, что вовсе не хочется Всеволоду, наследнику великого князя, вставать под руку какого-то племянника князя рязанского. Это чувство Юрий Всеволодович прекрасно понимал, усмехнулся:

– Там воевода Еремей Глебович. Посмотришь своим взглядом, ежели есть толк, так останешься с ними и пример покажешь, как биться. Рязанцы, слышно, со своим князем так удирали, что едва успели за собой ворота закрыть. А князь Роман Ингваревич первым со своей конной дружиной ушел.

– Я слышал, что он с боем через татарские тумены пробился.

– Может, и с боем, но Батыя-то по Оке он повел.

– А куда ему еще идти от Рязани? Самое удобное по Оке.

Отца взяла злость, сын словно оправдывал Романа Ингваревича, на которого сам Юрий Всеволодович за его напористость был вроде даже зол.

Долго спорить не стали, к Коломне отправился с малой дружиной Всеволод Юрьевич с тайным наказом отца зря жизни дружинников и своей собственной не губить, если увидит, что толку нет, так уходить обратно во Владимир.

У Коломны русские полки выстраивались для предстоящей битвы. Разведка уже донесла, что татары идут по Оке, движутся медленно, потому что уж очень их много. Было не очень ясно, где они так долго были, но дозорные притащили пленного татарина, тоже, видно, из разведки, только Батыевой. Сначала он категорически отказывался что-то говорить, но когда увидел кулачищи Булата и нагретый на огне прут с обещанием всадить в задницу, принялся плеваться и выкрикивать что-то по-своему.

Булат спокойно отер его плевок с лица, что-то насмешливо переспросил, потом еще, а потом двинул пленного так, что нос у того съехал на сторону.

– Э, Булат, убьешь, а его расспросить надо.

– Расспросил уже. Кричит, что придет Батый и всех убьет, как убил нашего Еупата! Что они не боятся никакого колдовства урусов и не верят в то, что бог войны Сульдэ дает нам новые тела. Монголов идет много, пятнадцать туменов.

– Кого?

– Они сами себя зовут монголами. Тумен это десять тысяч.

– Да это я помню, – махнул рукой князь Всеволод Юрьевич.

– Ну-ка, спроси у него про Еупата, что говорит?

Но пленный только плевался и не отвечал больше ничего. Оставалось только гадать, что там случилось с Евпатием. Злой на оскорбления и плевки Булат все же выполнил свою угрозу, и окрестный лес огласил дикий вопль татарина, проткнутого раскаленным прутом.

Завтра бой, а сегодня кашевары старались на славу, понимая, что не многие смогут поесть уже завтра вечером, если вообще кто-то сможет. Силища перла страшная, такую не одолеть. Все, чем они могли помочь, – положить в кашу побольше вяленого мяса да заправить побольше сальца, чтобы сытно и вкусно было.

Дружинники сидели у костров, выскребая ложками котелки и обсуждая между собой предстоящий бой. Те, кто уже видел татар на Воронеже, рассказывали о том, как ведут себя, как нападают, чем можно бить. Князь тоже сидел вместе со своими воинами у одного из костров и также скреб по дну котелка ложкой.

– Они лошадей без жалости бьют стрелами на подходе. А пеший против конного что за воин?

– Да как же можно коня-то?

– А им наши кони ни к чему.

– Это почему же?

– Татарин он ростом мал, ему на твоего Савраску не взобраться, их коняки тоже малы ростом, мохнатые и злые до ужасти!

– Как это?

– А так! Кусаются во время боя, что твой пес. А еще их кормить не надо, сами из-под снега старую траву раскапывают и жрут.

Вокруг засмеялись, решив, что бывалый воин шуткой пытается разрядить напряженную обстановку. Но дружинника поддержал князь Роман:

– Верно говорит. Для татарина его конь все – и везет, и траву себе сам из снега разрывает, и кровь дает, и молоко, и мясо, и шкуру.

– Какую кровь и мясо?

– Они едят убоину конскую. И кровь пьют, когда есть нечего.

– Чью кровь?

– Конскую…

Было заметно, как многие даже ложки отложили, стало противно есть. Кашевар обиделся:

– Чего же это, про татар разговор завели, так и каша останется.

Не осталась, кашу доели с удовольствием, но уверенность, что навстречу движется нечто такое, чего не должно быть, осталась.

Правда, после ужина расспросы продолжились, теперь к словам бывалого воина относились с большим доверием. Он не знал, как татары делают свой напиток из кобыльего молока, от которого дуреют, но рассказывал об этом уверенно.

К Роману подсел воевода Глеб:

– Беседа есть, князь.

– Слушаю.

– Знаю, что ты смел, знаю, что за спинами отсиживаться в бою не станешь, но послушай, что скажу. Думаю, татары не забыли твоего имени и твоего стяга по Воронежу, а потому в бою прежде других за тобой гоняться станут. В тебя первого стрелы полетят…

– Ну…

– Роман Ингваревич, но ведь и свои тоже на твой стяг и шлем глядеть станут.

– Что-то я тебя не пойму, Глеб Федорович…

– Хм… а тебе, князь, погибать никак нельзя. Что будет, если твои воины увидят, что князя побили? Духом падут.

– Ну, знаешь, Иван Федорович, я же не могу сделать, чтоб стрелы мимо летели, и на березе сидеть, пока моя дружина биться будет, тоже не могу!

Вслед за князем рассмеялись и те, кто оказался рядом. Знали нрав Романа Ингваревича, не представляли, что тот может не быть в первых рядах. Но глаза воеводы хитро блеснули:

– А я тебя, Роман Ингваревич, и не прошу как медведя в берлоге отсиживаться. О другом прошу: поменяйся доспехами и шелом свой другому отдай, а сам бейся пусть и впереди других, да только не с княжьим знаком.

– Что говоришь-то?! Я ни за чьими спинами не прятался и прятаться не буду!

– Да пойми ты, дурья башка, – воевода даже не заметил, что ругнулся на князя и голос повысил, – будь ты хоть сто раз храбр и бейся так, чтобы враги содрогнулись, но никто из своих не должен знать, если тебя срубят!

Роман и остальные уже поняли, что Глеб Федорович говорит что-то дельное. Но никак не могли взять в толк, что именно. Князь замотал головой:

– Так, повтори еще раз, только дельно.

К их костру подтянулись уже многие дружинники. Воевода кивнул:

– Слушай меня, князь Роман, и остальные слушайте. В твоей храбрости никто не сомневается, – Глеб Федорович поднял руку, останавливая дружные выкрики поддержки, – ты не раз еще свою доблесть покажешь. Только на завтрашний бой надень простую одежу, а свою со всеми княжьими знаками и шеломом отдай другому. Враги прежде всего за ним гоняться будут, а ты бейся как простой воин. Как в большой сече бывает? Князя только и видно по его плащу да по стягу, и если стяг упал, а шелом наземь покатился, то каждый понимает – погиб князь! Татары тебя по Воронежу помнят и плащ твой знают, а потому гоняться будут особо. Но если и погубят того, с кем ты поменяешься, то свои-то все одно знать будут, что ты жив, и будут верить, что жив!