Наталья Павлищева - «Злой город»

• Название: «Злой город»
• Автор: Наталья Павлищева
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-37578-3

Новый роман от автора бестселлеров «Княгиня Ольга» и «Дева войны. Кровь и пепел». Продолжение приключений нашей современницы, «провалившейся» в кровавый 1237 год, в страшную зиму Батыева нашествия. Уже пала Рязань, истекают кровью пограничные княжества, а беспощадная орда, словно железная саранча, опустошает Русскую Землю…

Сумеет ли «попаданка» из будущего, оказавшаяся в теле юной боярыни, изменить ход истории? Спасет ли Евпатия Коловрата и его «храбров»? Отстоит ли Козельск, полтора месяца отбивавший все штурмы и прозванный татарами «Злым городом»?

Обрезав девичью косу и «вздев» кольчугу, назвавшись мужским именем и выдав себя за юношу-дружинника, она принимает бой!

---

– Татары в следующий раз волков искать станут нарочно, потому и соваться не стоит. Если, конечно, не хочешь свою башку подставить под татарскую стрелу.

Я не хотела. Мне понравилось калечить татарских лошадей и вообще воевать. Сотник снова сокрушенно вздыхал, я понимала без слов: навязалась на его голову.

После очередной стычки с татарской тысячей (получалось уже шестой подряд!) я поймала себя на том, что у меня и сердце и голова стали совершенно холодными, удивительно, но к татарам не было ни жалости, ни ненависти, их нужно было просто уничтожить. Я оглядывала поле очередного сражения совершенно спокойно. Уже даже научилась разбираться по следам, что происходило. Из леса выскочили несколько монгольских лошадей, видно, оставшихся без хозяев, наши кони даже без всадников, наученные горьким опытом общения с монгольскими, жались ближе к дружине. Мохноногие лошадки остановились в нерешительности. Кто казался им сейчас страшнее – звери в лесу или вот эти вооруженные люди? Почему-то стало смешно, уж меня-то монгольские лошади должны бояться, больше, чем от меня, им не доставалось по зубам ни от кого. Услышав, чему я радуюсь, Вятич фыркнул:

– Ошибаешься, от хозяев больше.

К чужим лошадям вдруг решительным, но осторожным шагом направился Косач, в его руке откуда-то взялся ломоть хлеба, за пазухой, что ли, носил? Протягивая на руке ломоть, он подманивал кобылу:

– Ну, иди, иди… Вкусно… сам бы ел, да вот тебе отдаю.

Его окликнули:

– Косач, к чему тебе монгольская лошадь, ее ж кормить надо?

– Не, их не кормят, – ответил за Косача кто-то из дружинников. Это было дивно всем, монгольские лошади добывали себе траву из-под снега сами.

– Ну и что, все одно, к чему брать-то? Она быстро бегать не умеет, за собой не потащишь…

Косач уже приманил одну кобылу, которая, осторожно взяв с руки хлеб, тут же стала просто ручной, видно, поняла, что этот человек не обидит, не станет бить, не всадит безжалостно в отощавшие бока пятки. Следом за первой потянулись и еще три лошади.

Косач обернулся и, стараясь не кричать, пояснил:

– Тут неподалеку весь есть, хозяева-то в лесу прячутся, но как лошадей приведу, выползут. Отвести хочу, и животинам пропасть не дадут, и мужикам облегчение. Своих-то, небось, либо перебили, либо вовсе не было…

Дружинники принялись приманивать коней кто чем, в результате быстро набрали десятка два и отпросились у Евпатия отогнать табун в весь, а взамен привезти еды и овса для своих коней, наши-то травку копытами выбивать из-под снега не приучены.

Пока одни возились с лошадьми, остальные искали и перевязывали раненых, собирали оружие свое и татарское. Мертвые воины валялись повсюду, словно тряпичные куклы, брошенные чьей-то безжалостной рукой, которой надоело с ними играть. Жадное до добычи воронье (вот кому ныне раздолье!) слеталось на окружающие деревья, приглядываясь, всех ли заберут или останется кем попировать.

Меня уже не пугала кровь на снегу, не ужасали чьи-то кисти, руки, головы, валявшиеся отдельно от хозяев… Наверное, человек ко всему может привыкнуть. Но как бы не привыкнуть к вот этой жуткой картине смерти настолько, чтобы потом не пришлось привыкать к нормальным людям и нормальной жизни.

Евпатий распорядился собирать все быстро, чтобы успеть уйти, если за этой тысячей последует еще одна. Мы не могли вступать в бой сразу с большими силами, но выбивать татар по тысяче оказались способны. Ничего, тысяча за тысячей, все тем, кто у Коломны, будет легче.

Дозорные вовремя заметили приближение чужих, но тревоги не поднимали. Всадники издали кричали, что они свои, русские. Старший дозора Юратич отправил к Евпатию двоих на всякий случай предупредить, а сам выехал навстречу чужим, чтобы, если что, все стрелы на себя принять.

Странная встреча оказалась, от толпы всадников отделился один, подъехал спокойно, всем своим видом показывая, что оружие хоть и есть, но меч держит в ножнах. Юратич тихо велел парням глядеть в оба и двинулся к нему.

– Ты нас не пужайся, боярин. Мы хотя и тати, а супротив вас ничего не сделаем, наоборот, просить хотели, чтобы к себе взяли. Вези меня одного, остальные здесь подождут, к вашему старшему, кто там у вас?

– У нас боярин Евпатий Коловрат, а вы кто?

– Во, нам к нему и надо. Мужики из веси сказывали, что Коловрат дружину крепкую сбил, татар бьет. Мы тоже к нему хотим.

– Да кто вы?

– Мы-то? Мы тати, дорожным разбоем промышляли, а теперь вот вместе с вами татар бить будем.

Это же сказал и Евпатию. Атаман был крепкий, что твой дуб, конь под ним не легче. Бородища такая, что хоть пол мети, в плечах не одна косая сажень, а полторы, кулачищем вместо молота на наковальне работать можно, голос, как из бочки. Поскреб в затылке ручищей, вздохнул:

– Мы, боярин, тово… понимаем, что веры нам мало… потому как тати… только не сумлевайся, биться с вражинами будем не хуже твоих. У нас и сила есть, и оружие. И кони крепкие. А зла на нас не держите за наше занятие, про то ныне забыть надо. Вот прогоним али перебьем проклятых, тогда и виниться всяк своей виной будем, а пока бери нас к себе, иначе сами на татар пойдем!

Мне о новеньких сообщил Вятич:

– Евпатий в дружину Соловья-разбойника с его братвой взял, может, попробуешь с ними вместе визжать?

– Какого Соловья?

– А настоящего. Атаман банду свою к нам привел, вместе биться будем. Огромный такой, точно Соловей-разбойник. Только вот не знаю, сумеет ли так орать, как ты орала…

– Зря смеешься, татары-то испугались.

– А я не смеюсь, я тоже испугался. Думал, сейчас опять кобыла понесет, и ты опять все забудешь. Хорошо, что Слава умнее твоей Зорьки оказалась…

Так в нашей дружине появилась новая сотня – разбойная. Но, надо сказать, воевали они лихо, раздавался немыслимой силы свист (зря Вятич сомневался в их голосовых способностях), и на татар налетала банда с такими зверскими рожами, что пугались даже не привыкшие к сантиментам татарские кони.

Атаману, видно, сказали, что я умею визжать и орать черт-те что, он подошел, с интересом спросил. Я только плечами пожала:

– Это с перепугу один раз получилось.

– Жаль, а то мы бы вместе орали, у вражин лошади пугаются.

Слышавший разговор дружинник рассмеялся:

– Да лошадей они с Вятичем волчьим воем две ночи изводили.

Атаман даже по бокам себя хлопнул:

– От оно как! А я-то думаю, с чего волки со всей округи к нам собрались? Ваша придумка? Вот молодцы! А чего ж перестали?

– Опасно стало, татары тоже не дураки.

– Опасно, это да… Только татары все одно – дураки, если к нам пришли, значит, дураки. Ты еще молод, мало что в жизни видел, а я вот многое… Ничего, и этих побьем.

– Их очень много, на каждого из нас по сотне будет.

– А хоть бы и по сотне, все одно – побьем!

«Хорошо бы», – мысленно вздохнула я, но разубеждать огромного атамана не стала. Это хорошо, когда человек, да еще и такой, верит, что может справиться с сотней. Хотя с сотней татар этот мог точно.

Я вместо визга или свиста снова попробовала воинственный крик индейцев. Мы так орали в детстве, кричишь как можно громче что-то вроде «а-а-а…» или «и-и-и…», это кому что лучше дается, и одновременно бьешь по губам пальцами руки или ладонью. Звук получается вибрирующий, если приноровиться, то очень громко и непонятно.

Но атаманом с его бандой наше пополнение не закончилось, вслед за татями пришли и мужики из окрестных весей, видно, решившие, что если уж разбойники за оружие против врага взялись, то им и вовсе негоже по лесным заимкам отсиживаться. Мужики пришли тоже очень похожие на бандитов, заросшие бородами по самые глаза, крепкие, коренастые, с рогатинами, большими ножами, с охотничьими луками, но, главное, они были на лыжах, пусть примитивных, зато широких и удобных. По лесу бегали легко, между кустов крутились, как зайцы, и стреляли белке в глаз, не целясь. А силища в луках и руках была такая, что лося навылет, а уж про татарских лошадей и говорить нечего.

Оказалось, это племя меря, к лесу привыкшее, знавшее в округе каждую кочку. Они тоже подивились нашей придумке с волчьим воем, поцокали языками, послушали рассказы про наши бои, но лошадей бить отказались.

– У татар лица защищены?

– Нет, мало у кого.

– Значит, в глаз бить будем, как белок, только сильнее.

Стрелы у них страшные, с наконечниками в виде набора лезвий, с кучей зазубрин, такое фиг вынешь из раны. Жаль только, что этих стрел мало, все же не готовились к большой войне, забрали все охотничьи, а больше ковать некогда.

Я тихонько злилась, ведь говорить о подходе татар начали задолго даже до меня, за это время можно было тех же мужиков с их стрелами-срезнями вооружить так, чтобы один тысячу выбивал! Но князья только на себя полагались или вон на молитвы епископа рязанского, который первым драпанул, оставив паству подыхать под татарскими мечами!

Чуть позже я услышала, как Андрей смеялся:

– Ну у тебя, Евпатий Львович, и дружина…