Николай Капченко - Политическая биография Сталина

• Название: Политическая биография Сталина
• Автор: Николай Капченко
• Издательство: Научно-издательская компания «Северная корона»
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2004
• ISBN: 5-98383-004-Х

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

Предлагаемый вниманию читателей первый том «Политической биографии Сталина» — это не описание каких-либо отдельных эпизодов из его жизни, а попытка осветить все наиболее важные этапы деятельности Сталина, весь его сложный путь от революционера-бунтаря до одного из главных претендентов на ленинское политическое наследство. Автор посвящает много места процессу формирования убеждений и своеобразной политической философии человека, ставшего лидером великой державы. Без осмысления этой философии невозможно понять и дать адекватную оценку внутренней и внешней политики, идеологии, экономической стратегии — собственно, всех сторон жизни Советского Союза в течение трех десятков лет прошлого века.

Первый том базируется на обширном историческом материале, анализ которого позволяет раскрыть образ реального Сталина-политика, на много голов возвышавшегося над своими противниками и оппонентами, что в конечном счете и предопределило его политический триумф. Автор в своих оценках и выводах, в полемике с другими биографами Сталина стремился соблюдать всю возможную объективность. Хотя это, видимо, и не гарантировало его от пристрастных суждений по отдельным вопросам. Тем не менее, историческая картина, нарисованная в томе, подводит читателя к неизбежному выводу: именно Сталину суждено было стать во главе Советского Союза, закономерно приобретшего статус одной из двух сверхдержав XX века. Книгу отличает ясный и простой (но не простоватый!) слог, живая подача событий и фактов. Там, где в силу самой логики истории события прошлого перекликаются с современностью, автор проводит невольно возникающие сравнения и высказывает собственные комментарии.

Уже сама фигура Сталина привлекает к себе пристальное и во многом неудовлетворенное внимание. И с каждым годом все большее! Читатель, для которого история — не просто вчерашний день, а в чем-то и ощутимая часть современности, найдет в книге пищу для размышлений, а в конечном счете — и для осмысления нашего исторического прошлого.

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

---

Я в тот день после дневного дежурства пришел к себе в комнату и, усталый, не раздеваясь, прилег на кушетку.

Это было уже после десяти часов вечера. Во сне слышу сильный стук в дверь. Проснулся, спрашиваю:

— Кто там? Грубо отвечают:

— Отворите немедленно!

Я повторяю вопрос и слышу — говорят: «Из жандармского управления». Отворив дверь, вижу, стоит целая свора полицейских и жандармов. А перед ними подавленная фигура нашего сторожа, дежурившего в тот день вместе со мной.

Ворвались, спросили, кто я такой, кто еще тут живет, приступили к обыску. Обыскали сперва мою комнату, забрали и опечатали кое-какие легальные книги марксистского направления, составили протокол и дали подписаться. Потом вошли в комнатку товарища Сталина. Перевернули все вверх дном, шарили по углам, перетряхнули постель, но ничего не нашли. Книги товарищ Сталин после прочтения всегда возвращал, не держал дома, а нелегальные брошюры мы прятали между черепицами, у самого берега Куры. В этом отношении товарищ Сталин был очень осторожен.

После обыска второй комнаты снова составили протокол. Ушли ни с чем.

Я страшно волновался после их ухода — не знал, как предупредить, как дать знать товарищу Сталину об обыске.

Оказывается, во время обыска, как потом рассказывал товарищ Сталин, обсерватория была окружена снаружи полицейскими агентами. Агенты были в штатском, но узнать в них филеров наблюдательному глазу было нетрудно.

Все это бросилось товарищу Сталину в глаза, когда он проезжал на конке. Заметив на остановке такую необычайную картину, товарищ Сталин не сошел, конечно, и, как ни в чем не бывало, поехал дальше.

Сойдя у вокзала, он долго ходил по улицам в разных направлениях, чтобы только убить время и потом уже узнать, в чем дело.

Наконец, пройдя на Михайловскую улицу, товарищ Сталин заметил, что агенты по-прежнему наблюдают за обсерваторией. Пришлось снова уйти от места оцепления.

Долго ходил товарищ Сталин по городу, и, когда вторично подошел к зданию, никого вокруг уже не было. Но все же он не поверил внешним признакам и прошел во двор не как обычно — через калитку, с улицы, — а окружным путем, по берегу Куры. Войдя в комнату, товарищ Сталин расспросил меня о случившемся. Я ответил, что были незваные гости»[235].

Приведенный выше рассказ дает объяснение причин того, почему Сталин не был арестован вместе с другими видными социал-демократами. Он же служит аргументом против голословного утверждения Э. Смита о том, что «…Если бы Сосо не был предупрежден своими начальниками из полиции о предстоящих арестах, то он 21 марта 1901 года разделил бы тюремную камеру со своими товарищами по революционному движению. Его карьера до 1917 года отмечена аналогичными эпизодами»[236].

Сейчас я не стану полемизировать с такого рода утверждениями, поскольку не имеет никакого смысла чисто умозрительно, не располагая никакими весомыми фактами и доводами, делать столь категорические выводы, как это делает Смит. Вопрос о «сотрудничестве» Сталина с органами полиции будет рассмотрен в отдельной главе, причем не на базе каких-то сомнительных предположений, а в контексте всей его политической карьеры. Думается, что именно такой подход, базирующийся на почве фактов, а не спекулятивных гипотез, позволяет убедительно опровергнуть измышления относительно службы Сталина в качестве агента-провокатора царской охранки.

Да и вынесенное на другой же день после обыска постановление жандармского управления говорит само за себя: «…привлечь названного Иосифа Джугашвили и допросить обвиняемым — по производимому мною в порядке положения о государственной охране исследованию степени политической неблагонадёжности лиц, составивших социал-демократический кружок интеллигентов в г. Тифлисе»[237].

Но вернемся к основному сюжету нашего повествования. Обыск в обсерватории положил конец легальной жизни Сталина. Он вынужден был перейти на нелегальное положение, на котором находился вплоть до победы Февральской революции в 1917 году. В Краткой биографии этот важный во всей его дальнейшей политической жизни шаг излагается следующим образом: «21 марта 1901 года полиция произвела обыск в физической обсерватории, где жил и работал Сталин. Обыск и ставшее потом известным распоряжение охранки об аресте заставляют Сталина перейти на нелегальное положение. С этого момента вплоть до Февральской революции 1917 года он ведёт в нелегальных условиях напряжённую, героическую жизнь профессионального революционера ленинской школы.»[238]

Довольно красочно, хотя и с явной аффектацией, в своей апологетической книге о Сталине описал «прелести» нелегальной жизни французский писатель А. Барбюс в середине 30-х годов. Надо отметить, что он лично встречался с вождем и, вероятно, многие факты почерпнуты им непосредственно из бесед со Сталиным. (В скобках в интересах объективности надо заметить, что, по оценке Троцкого, «текст книги Барбюса состоит, главным образом, из ошибок»). Вот что он писал: «Займешься этим ремеслом, и куда ни глянь — на горизонте четко вырисовываются тюрьма, Сибирь да виселица. Этим ремеслом может заниматься не всякий.

Надо иметь железное здоровье и всесокрушающую энергию; надо иметь почти беспредельную работоспособность. Надо быть чемпионом и рекордсменом недосыпания, надо уметь перебрасываться с одной работы на другую, уметь голодать и щелкать зубами от холода, надо уметь не попадаться, а попавшись — выпутываться.»[239]

Собственно, именно такая перспектива была наиболее вероятной картиной будущей жизни Сталина, посвятившего себя карьере профессионального революционера. О том, что на этом поприще он добился определенной известности, говорит факт его избрания в ноябре 1901 года в состав Тифлисского комитета Российской социал-демократической рабочей партии.

В интересах справедливости необходимо заметить, что по поводу избрания Сталина в состав Тифлисского комитета бытуют и другие версии. Так, Э. Смит в своей книге о молодом Сталине, пишет, что 11 ноября 1901 года состоялось заседание, на котором был сформирован Тифлисский комитет РСДРП, руководителем которого, согласно воспоминаниям Н. Жордания, был избран С. Джибладзе. Он же утверждает, что «нет никаких свидетельств, что Сосо был избран членом комитета», он стал, мол, самоназначенным делегатом конференции. «Вскоре после этого Тифлисская социал-демократическая организация исключила его из партии и изгнала из города.» При этом Смит ссылается на грузинское социал-демократическое издание «Эхо борьбы» («Брдзолис Кхама») за № 3,1930 год (издавалась в Париже в 30-е годы).

Вот как выглядит эта версия в изображении указанного издания (дается в переводе с английского): «С самых первых дней деятельности среди рабочих он (Сталин — авт.) привлек внимание своими интригами, направленными против подлинного руководителя социал-демократической организации С. Джибладзе. Ему выносили предупреждения, но он не внял им и продолжал распространять клеветнические измышления, направленные на дискредитацию авторитетных и признанных представителей социал-демократического движения, пытаясь таким путем стать во главе местной организации. Его привлекли к партийному суду чести и признали виновным в клевете на Джибладзе. Единодушным голосованием он был исключен из тифлисской социал-демократической организации.»[240]

Разумеется, достоверность данной версии по прошествии целого столетия одинаково трудно как опровергнуть, так и подтвердить. Соответствующих документальных материалов нет, да и их, по всей вероятности, и не могло быть, учитывая конспиративный характер работы социал-демократической организации в условиях царской России. Обычно столь деликатные внутрипартийные, а тем более персональные вопросы, не оставляли каких-либо следов в партийных архивах. Появление такого рода сведений позднее можно объяснить в значительной степени соображениями идейной борьбы со стороны грузинских меньшевиков против Сталина и его режима. А то, что грузинские меньшевики были наиболее непримиримыми и яростными противниками сталинского режима, сомневаться не приходится.

Что же касается самой возможности исключения молодого Джугашвили из организации социал-демократов, то она не представляется чем-то невероятным. Если этот факт и действительно имел место, то он как раз достаточно убедительно говорит о том, что молодой Сталин не был «серой лошадкой» в движении. Он, несомненно, имел свои представления о характере, стратегии и методах деятельности организации и отстаивал последовательно свои позиции. И вполне естественно допустить, что на этой почве у него были серьезные столкновения со своими оппонентами из умеренного крыла Тифлисской организации. Сводить дело к якобы присущей Сталину такой черте характера, как интриганство, стремление всячески опорочить своих соперников на партийном поприще, мне представляются недостаточно убедительными. На первом плане были, конечно, принципиальные идейные расхождения, что подтверждается и всем дальнейшим развитием отношений между большевистским и меньшевистским крылом Российской социал-демократической рабочей партии, и в особенности, ее кавказским звеном.