Николай Капченко - Политическая биография Сталина

• Название: Политическая биография Сталина
• Автор: Николай Капченко
• Издательство: Научно-издательская компания «Северная корона»
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2004
• ISBN: 5-98383-004-Х

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

Предлагаемый вниманию читателей первый том «Политической биографии Сталина» — это не описание каких-либо отдельных эпизодов из его жизни, а попытка осветить все наиболее важные этапы деятельности Сталина, весь его сложный путь от революционера-бунтаря до одного из главных претендентов на ленинское политическое наследство. Автор посвящает много места процессу формирования убеждений и своеобразной политической философии человека, ставшего лидером великой державы. Без осмысления этой философии невозможно понять и дать адекватную оценку внутренней и внешней политики, идеологии, экономической стратегии — собственно, всех сторон жизни Советского Союза в течение трех десятков лет прошлого века.

Первый том базируется на обширном историческом материале, анализ которого позволяет раскрыть образ реального Сталина-политика, на много голов возвышавшегося над своими противниками и оппонентами, что в конечном счете и предопределило его политический триумф. Автор в своих оценках и выводах, в полемике с другими биографами Сталина стремился соблюдать всю возможную объективность. Хотя это, видимо, и не гарантировало его от пристрастных суждений по отдельным вопросам. Тем не менее, историческая картина, нарисованная в томе, подводит читателя к неизбежному выводу: именно Сталину суждено было стать во главе Советского Союза, закономерно приобретшего статус одной из двух сверхдержав XX века. Книгу отличает ясный и простой (но не простоватый!) слог, живая подача событий и фактов. Там, где в силу самой логики истории события прошлого перекликаются с современностью, автор проводит невольно возникающие сравнения и высказывает собственные комментарии.

Уже сама фигура Сталина привлекает к себе пристальное и во многом неудовлетворенное внимание. И с каждым годом все большее! Читатель, для которого история — не просто вчерашний день, а в чем-то и ощутимая часть современности, найдет в книге пищу для размышлений, а в конечном счете — и для осмысления нашего исторического прошлого.

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

---

Позиция вполне определенная, бескомпромиссная и максималистская. Коба, как и подавляющее большинство большевиков, допустили серьезные просчеты в отношении линии на бойкот Думы. Эти ошибки касались как стратегической, так и тактической линии, и вытекали из коренного порока их позиции в целом — они полагали, что революция находится на подъеме, а она на самом деле катилась к своему поражению. Неверная оценка общей ситуации и предопределила то, что позиция большевиков не нашла сколько-нибудь массовой поддержки среди населения, прежде всего в самом рабочем классе, к которому они апеллировали.

Это было, можно сказать, первое знакомство Сталина с опытом парламентаризма. Не делая каких-либо далеко идущих заключений, тем не менее очевидно, что такому фактору как парламентская деятельность, борьба за голоса избирателей он придавал в тот период более чем второстепенное значение. Разумеется, это вытекало из более общей позиции большевиков, ориентировавшихся на радикальный революционный путь изменения общественного уклада. Но совершенно ясно и другое: пиетета к парламентским формам борьбы он не питал.

В какой-то степени это имело под собой и вполне объективные основания. Царский режим сам не хотел мириться с существованием даже самых ублюдочных форм народовластия, что и наглядно подтвердила участь первой думы: 9 июля 1906 г. был издан царский указ о роспуске Думы. Таким образом, говорить о том, что этот первый опыт российского парламентаризма внес сколько-нибудь существенный вклад в общественное развитие страны и переход ее на рельсы даже урезанного демократизма, отнюдь не приходится. В политической психологии Сталина этот эпизод оставил скорее негативный след.

Не намного более удачливой в смысле ее политической судьбы оказалась и участь второй Государственной думы, функционировавшей немногим более трех месяцев — 20 февраля — 2 июня 1907 года. Большевики сделали соответствующие выводы из уроков своих ошибок и уже не участвовали в бойкоте выборов во вторую Государственную думу, состоявшиеся в начале 1907 года. Реальность жизни порой преподносит удивительные политические результаты: хотя выборы во вторую Государственную думу происходили на волне спада революционного подъема, ее состав оказался гораздо более левым по своей ориентации. Заметим, что именно состав второй Государственной думы фактически предопределил ее судьбу: как образно выразился один из тогдашних политиков, для правительства было трудно разогнать первую Думу, для него трудно было и не разогнать вторую Думу. Достаточно сказать, что только от социал-демократов в Думу было избрано 65 депутатов (из общего числа 518 депутатов), трудовиков — 104, эсеров — З7[309]. Большевики (их было 18) вместе с меньшевиками были в единой фракции социал-демократов, да и партия тоже в тот период формально была единой. И неудивительно, что перманентная борьба этих двух непримиримых течений российской социал-демократии была перенесена и в парламентскую фракцию. Большевики отстаивали тактику создания «левого блока» с трудовиками и максимального использования Думы в интересах развертывания революционной пропаганды. Меньшевики же стояли за сотрудничество с конституционными демократами (кадетами). Разногласия внутри фракции фактически парализовали ее эффективную парламентскую деятельность. Вопрос о линии поведения фракции обсуждался на V съезде РСДРП, который принял резолюцию, в какой-то степени учитывавшую точку зрения большевиков (численный перевес большевиков на съезде был незначительным). В ней, в частности, говорилось: «Непосредственно политическими задачами социал-демократии в Думе является а) выяснение народу полной непригодности Думы, как средства осуществить требование пролетариата и революционной мелкой буржуазии, в особенности крестьянства, б) выяснение народу невозможности осуществить политическую свободу парламентским путем, пока реальная власть остается в руках царского правительства, и выяснение неизбежности открытой борьбы народных масс с вооруженной силой абсолютизма, борьбы, имеющей своей целью обеспечение полноты победы — переход власти в руки народных представителей и созыв Учредительного собрания на основе всеобщего, равного, прямого и тайного голосования»[310]

Однако о практической реализации этой стратегической задачи речь не шла, поскольку дни самой второй Думы уже были сочтены. Правительство приняло решение разогнать ее. Поводом для такого шага послужило сфабрикованное в недрах охранки дело по обвинению фракции социал-демократов в организации военного заговора. В ночь на 3 июня 1907 г. депутаты от социал-демократической партии были арестованы, а затем преданы суду (те из них, кто не успел скрыться в подполье или уехать за границу, по прошествии нескольких месяцев были приговорены к каторжным работам или ссылке). Одновременно с роспуском Думы был обнародован и новый избирательный закон. В соответствии с ним избирательные права, прежде всего трудящихся классов, значительно урезывались и создавались необходимые условия для избрания такого состава новой Думы, который бы обеспечивал абсолютное большинство для представителей правящего режима. События, связанные с роспуском Думы, вошли в российскую историю как третьеиюньский государственный переворот.

Нельзя сказать, что для большевиков этот переворот оказался неожиданным, подобно грому среди ясного неба. Ведь по прошлому опыту они знали, что правительство не желало идти на уступки даже в не самых важных вопросах, стремясь не только сохранить, но и укрепить самовластие режима. Поскольку оно считало, причем небезосновательно, что уже сами уступки приведут не к стабилизации ситуации в стране и снижению уровня общественного противостояния, а, наоборот, лишь ухудшат положение, подтолкнут к усилению уже затухавшей революционной волны. Правильно оценивая цели и стратегию правительственного лагеря, Ленин и большевики в целом допускали серьезный политический просчет, фактически не признавая тот очевидный факт, что революция потерпела поражение. Переворот третьего июня стал как бы хронологической точкой отсчета принципиально нового этапа в развитии ситуации в стране. Поражение первой русской революции было как бы зафиксировано в актах, принятых в ходе третьеиюньского переворота и вслед за ним. Над умонастроениями же большевиков довлела уже исчерпавшая себя к тому времени инерция революционного подъема.

Само собой разумеется, что такое умонастроение было присуще и Кобе. На разгон Думы он откликнулся резко и энергично с присущей ему категоричностью. В газете «Бакинский пролетарий» была помещена его статья, в которой анализировались причины и возможные последствия шага правительства. Конечно, он не жалел ругательных слов в адрес властей, клеймил позором позицию либеральных кругов и т. д. Но мне хочется акцентировать внимание не на этих моментах, вполне естественных для позиции Кобы. Обращает на себя внимание другое обстоятельство: Коба вновь возвращается к мысли о бесплодности деятельности Думы как таковой, считает нужным развеять всяческие иллюзии в отношении перспектив так называемого парламентского пути развития революции. Вот квинтэссенция его рассуждений: «Подумайте только. Была первая Дума. Была и вторая. Но ни та, ни другая не «разрешила» — да и не могла «разрешить» — ни одного из вопросов революции. По-старому остаются: крестьяне без земли, рабочие без восьмичасового рабочего дня, все граждане без политической свободы. Почему? Да потому, что царская власть ещё не умерла, она ещё продолжает существовать, разгоняя за первой Думой вторую, организует контрреволюцию и старается расстроить силы революции, оторвать от пролетариев многомиллионное крестьянство. Между тем, подземные силы революции — кризис в городах и голод в деревнях — продолжают вести свою работу, всё сильнее взбудораживая широкие массы рабочих и крестьян, всё настойчивее требуя разрешения коренных вопросов нашей революции… Ясно, что без свержения царской власти и созыва Всенародного Учредительного Собрания невозможно удовлетворить широкие массы рабочих и крестьян…

Свержение царской власти и созыв Всенародного Учредительного Собрания — вот куда ведёт нас разгон второй Думы.»[311]

Однако такой оптимистический прогноз базировался скорее на благих пожеланиях, нежели объективном учете сложившейся к тому времени ситуации. Справедливости ради следует сказать, что такие революционные иллюзии, продиктованные ошибочной оценкой общей ситуации в стране, своеобразной аберрацией политического зрения, были свойственны не только Кобе с его максимализмом, но и в целом большевизму как идейно-политическому течению в российском революционном движении. Как говорится, он ошибался вместе с партией.

Среди биографов Сталина существуют различные мнения и о его позиции в отношении выборов в третью Государственную думу. Ленин к тому времени на основе анализа новой обстановки в стране пришел к выводу, что прежняя тактика бойкота выборов в Думу была ошибочной. Такой пересмотр позиции встретил, однако, сопротивление со стороны многих большевиков, оказавшихся неспособными гибко реагировать на изменения, которые переживала страна, а вместе с нею и все силы, принимавшие участие в революции. Некоторые наиболее радикально настроенные представители большевизма даже подвергали резкой критике самого Ленина «за его меньшевизм». Сторонники бойкота выборов в новую Думу никак не могли уловить все нюансы изменившейся ситуации, прежде всего того факта, что революция потерпела поражение.