Николай Капченко - Политическая биография Сталина

• Название: Политическая биография Сталина
• Автор: Николай Капченко
• Издательство: Научно-издательская компания «Северная корона»
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2004
• ISBN: 5-98383-004-Х

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

Предлагаемый вниманию читателей первый том «Политической биографии Сталина» — это не описание каких-либо отдельных эпизодов из его жизни, а попытка осветить все наиболее важные этапы деятельности Сталина, весь его сложный путь от революционера-бунтаря до одного из главных претендентов на ленинское политическое наследство. Автор посвящает много места процессу формирования убеждений и своеобразной политической философии человека, ставшего лидером великой державы. Без осмысления этой философии невозможно понять и дать адекватную оценку внутренней и внешней политики, идеологии, экономической стратегии — собственно, всех сторон жизни Советского Союза в течение трех десятков лет прошлого века.

Первый том базируется на обширном историческом материале, анализ которого позволяет раскрыть образ реального Сталина-политика, на много голов возвышавшегося над своими противниками и оппонентами, что в конечном счете и предопределило его политический триумф. Автор в своих оценках и выводах, в полемике с другими биографами Сталина стремился соблюдать всю возможную объективность. Хотя это, видимо, и не гарантировало его от пристрастных суждений по отдельным вопросам. Тем не менее, историческая картина, нарисованная в томе, подводит читателя к неизбежному выводу: именно Сталину суждено было стать во главе Советского Союза, закономерно приобретшего статус одной из двух сверхдержав XX века. Книгу отличает ясный и простой (но не простоватый!) слог, живая подача событий и фактов. Там, где в силу самой логики истории события прошлого перекликаются с современностью, автор проводит невольно возникающие сравнения и высказывает собственные комментарии.

Уже сама фигура Сталина привлекает к себе пристальное и во многом неудовлетворенное внимание. И с каждым годом все большее! Читатель, для которого история — не просто вчерашний день, а в чем-то и ощутимая часть современности, найдет в книге пищу для размышлений, а в конечном счете — и для осмысления нашего исторического прошлого.

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

---

Однако в борьбе вокруг экспроприаций доминировали не чисто моральные соображения, а скорее мотивы преимущественно политического свойства. Ведь противостояние большевиков и меньшевиков носило непримиримый и ожесточенный характер, и спор вокруг актов экспроприаций фактически сводился к тому, чтобы скомпрометировать противную сторону, добиться укрепления своих собственных позиций во внутрипартийном противоборстве. Весьма примечательно то обстоятельство, что некоторые зарубежные исследователи этого периода российской истории констатировали, что не только большевики, но и меньшевики как партия в целом не видели ничего экстраординарного в самих этих актах. В ряде случаев они и сами были непосредственно вовлечены в них. Так, например, А. Улам пишет, что и умеренные, и радикальные социал-демократы были вовлечены в так называемые партизанские действия против режима. «Меньшевики не могут избежать определенной ответственности за экспроприации, и поэтому их последующие выражения ужаса по этому поводу должны восприниматься с известным скептицизмом.»[346] Трудно не согласиться с этим мнением, поскольку оно вполне объективно отражает не те или иные политические пристрастия и предубеждения, а реальную обстановку того времени. Достаточно привести такой абсолютно убедительный аргумент, взятый из протоколов лондонского съезда РСДРП. При обсуждении вопроса о мерах борьбы против экспроприаций и других партизанских действий, которые, в частности, предусматривали исключение из партии тех, кто принимал в них участие, один из делегатов (кстати, не большевик) заявил: «Если принять этот пункт, то пришлось бы исключить целую массу лучших людей, среди них и весь ЦК, — в том предположении, конечно, что этот пункт будет иметь обратную силу.»[347]

Вернемся, однако, к перипетиям споров и столкновений, связанных с возможным участием Сталина в экспроприациях. Сугубо политическая нацеленность обвинений в его адрес в связи с этими акциями с полной очевидностью проявилась уже после Октябрьской революции. Остановимся на этом более подробно, тем более что данный эпизод чуть ли не в обязательном порядке присутствует в качестве одного из важных аргументов при вынесении вердикта о Сталине как политическом деятеле. Обнажая суть вопроса, можно сказать, что реальная или вероятная причастность Сталина к тифлисской экспроприации для подавляющего большинства его биографов служит своеобразным «убийственным» аргументом, на базе которого делаются далеко идущие выводы о криминальной по своей природе сталинской политики вообще. Мол, криминальные действия как инструмент политики — это отличительная черта сталинского поведения как политика и как государственного деятеля вообще. И эта особенность его стиля как политического деятеля нашла свое выражение в качестве яркого образца в тифлисском «эксе.» Отсюда и проистекает пристальное внимание, которое уделяют его биографы данному эпизоду. Правда, каких-либо новых материалов и аргументов, способных пролить свет на все обстоятельства указанного дела, не приводится. В основном все вращается вокруг патетических рассуждений об аморальности такого рода акций и т. п.

Чуть ли не единственным источником здесь служат свидетельства одного из участников революционного движения в Закавказье Р. Арсенидзе. Они опубликованы в издававшемся в США на русском языке «Новом журнале» в номере за июнь 1963 года. Согласно воспоминаниям Арсенидзе, для соответствующего разбора дела был создан партийный суд под председательством С. Джибладзе. «После расследования, по докладу Комиссии, участники и организаторы ограбления но главе с Коба, — утверждал Р. Арсенидзе, — были исключены из партии. Постановление это вместе с документами было переслано в ЦК партии за границу. Дальнейшая судьба дела мне неизвестна. Передавали, что ЦК, в большинстве состоявший из большевиков (после Лондонского съезда), не дал хода делу»[348]

В итоге рассмотрения суд признал Кобу виновным и исключил его из партии. Б. Суварин в своей книге о Сталине, основываясь, очевидно, на сведениях, полученных им от грузинских эмигрантов-меньшевиков, утверждает, что кавказский комитет, в котором преобладали противники большевиков, проведя собственное расследование тифлисского эпизода, решил исключить из партии всех участников этого нападения, включая Сталина. Но ни одно имя не было упомянуто публично, из-за опасений, что это может дать наводку полиции[349].

Как утверждает упоминавшийся уже Р. Арсенидзе, «с тех пор грузинская организация навсегда была закрыта для Кобы.» Американский советолог Р. Пэйн, приводя в своей книге о Сталине эти свидетельства, высказывает сомнения относительно мотивов вероятного исключения Кобы из партии. На мой взгляд, сомнения вполне обоснованные и логичные. Он пишет, что едва ли Коба мог быть исключен из партии только на основе обвинений в участии в экспроприации. В Грузии и меньшевики, в частности, тот же Джибладзе, принимали самое активное участие в организации и проведении террористических актов (например, убийство в 1906 году генерала Грязнова в Тифлисе). Поэтому участие Кобы в тифлисской экспроприации вряд ли могло быть достаточным основанием для исключения его из партии, считает Р. Пэйн. Правда, американский биограф упускает из виду такой немаловажный момент, как временной фактор. Если партийный суд над Кобой имел место, то он происходил уже после пятого съезда РСДРП, осудившего экспроприации. И в таком случае позиция членов этого партийного суда опиралась на авторитет съездовских резолюций. Сама прежняя причастность членов суда к боевым акциям в отношении царского режима уже не могла быть причиной того, чтобы не применить к Кобе строгих мер, вплоть до исключения из партии. Напомним, тогда еще единой и для большевиков, и для меньшевиков.

Р. Пэйн, высказывая свои сомнения, полагает, что подлинной причиной исключения Кобы из партии якобы было не само участие в экспроприации, а черты его характера — грубость, жестокость, стремление к неограниченной власти, кровожадное отношение к товарищам по партии, его попытки использовать захваченные деньги в своих собственных целях. Мол, в конечном счете он оставался абреком, «отказывавшимся признавать любую власть, кроме собственной.»[350]

Но коснемся истории рассмотрения данного вопроса в первые месяцы после Октябрьской революции, когда можно еще было более или менее достоверно установить подлинные факты и вынести основанное на них заключение. Так называемое разбирательство дела Сталина об участии в актах экспроприации не ограничилось теми тремя комиссиями, о которых речь уже шла выше. В марте 1918 года начался новый и, пожалуй, наиболее внушительный акт этой политической то ли комедии, то ли трагикомедии. Непосредственными действующими лицами ее стали такие фигуры, как один из лидеров меньшевиков Мартов и сам Сталин.

В начале апреля 1918 года начался судебный процесс, который вызвал определенный резонанс даже в тех условиях, когда в стране разворачивались события поистине первостепенного значения для судеб страны (несколькими неделями назад был подписан Брестский мир, обозначивший глубочайший раскол в обществе). Поводом (да и, видимо, причиной одновременно) послужила статья, опубликованная 18 марта 1918 г. в газете «Вперед». Ее автор Мартов писал: «что кавказские большевики примазывались к разного рода удалым предприятиям экспроприаторского рода, хорошо известно хотя бы тому же г. Сталину, который в свое время был исключен из партийной организации за прикосновенность к экспроприациям»[351].

Последний подал на Мартова в суд революционного трибунала[352], предъявляя ему обвинение в заведомой клевете: «С такими обвинениями, с какими выступил Мартов, можно выступать лишь с документами в руках, а обливать грязью на основании слухов, не имея фактов — бесчестно»[353]. Попутно стоит заметить, что разыгравшаяся судебная баталия приобретала актуальность прежде всего в связи с тем, что в этот период шла очередная выборная кампания, и политические страсти накалились.

Как же развертывались события? Помня знаменитую мысль Аристотеля, что «только доказательства существенны, остальное дополнение», изложим лишь квинтэссенцию происходившего процесса. Причем так, как она была представлена именно в то время. Газета «Правда» опубликовала информацию об этом процессе под заголовком «Дело Мартова». Информация была весьма скупой, хотя довольно точно передала суть того, что разыгралось на судебных слушаниях. Вот ее содержание:

Мартов бросил «обвинения т. Сталину в исключении его из партийной организации за прикосновенность к экспроприациям». По его сведениям, в 1908 г. состоялось решение областного комитета Закавказья об исключении Бакинского комитета С-Д, в котором состоял Сталин, из организации за участие в экспроприации»