Алексис Токвиль - Демократия в Америке

• Название: Демократия в Америке
• Автор: Алексис Токвиль
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1992
• ISBN: 5-01-002-688-0

Токвиль Алексис де. Демократия в Америке / Пер. с франц.  В. П. Олейника, Е. П. Орловой, И. А. Малаховой, И. Э. Иванян, Б. Н. Ворожцова; Предисл. Гарольда Дж. Ласки; Комм. В. Т. Олейника. — М.: Прогресс, 1992. — 554 с., 16 с. илл.

Издание осуществлено при содействии Информационного агентства США (USIA)

Книга французского государственного деятеля, историка и литератора Алексиса де Токвиля (1805—1859) — выдающееся сочинение из большого числа тех, что написаны европейскими путешественниками об Америке. Она представляет собой весьма сложный сплав путевых заметок, исследования, документа, философского эссе и публицистики. Автор всесторонне анализирует объективные условия существования, государственно-политическое устройство и духовную жизнь Соединенных Штатов Америки, превращавшихся буквально на глазах поколения Токвиля из «окраины цивилизации», из полулегендарного Нового Света в реальный фактор европейской и мировой политики.

Alexis de Tocqueville.

ББК 63.3(7 США)

---

Это мнение не является исключительной принадлежностью одного из полов, оспариваемой другим.

Я никогда не замечал, чтобы американки рассматривали власть мужа как благословенную узурпацию их собственных прав или же, напротив, считали бы себя ею униженными. Мне кажется, что они испытывают своего рода гордость за то, что добровольно отказались от собственной свободы, видя особое достоинство в умении нести бремя, не пытаясь от него избавиться. Таковы чувства если и не всех, то по крайней мере самых добродетельных из них — остальные молчат; не услышишь в Соединенных Штатах и жены-прелюбодейки, крикливо выступающей за права женщины, в то время как сама она попирает святейшую из супружеских обязанностей.

Часто отмечалось, что даже на той лести, которую европейские мужчины расточают перед женщинами, есть налет презрительности, и, хотя европейцы часто становятся рабами женщины, чувствуется, что в глубине души они никогда не считают ее равной себе.

В Соединенных Штатах женщину редко хвалят, но зато ежедневно проявляют уважение к ней.

Американцы постоянно демонстрируют полное доверие к разуму своих супруг и чтят их свободу. Они считают, что женщины не в меньшей степени, чем мужчины, способны обнаруживать истину во всей ее наготе и что в женском сердце достаточно твердости, чтобы следовать за этой истиной; они никогда не пытались охранять ее добродетель, равно как и свою, с помощью предрассудков, невежества или страха.

По всей видимости, в Европе, где мужчины с такой легкостью подчиняются деспотизму женской власти, женщине тем не менее отказано в обладании некоторыми самыми основными качествами человеческой природы. Их считают обворожительными, но несовершенными существами; и не следует слишком уж удивляться, что сами женщины на-

436

чинают относиться к себе аналогичным образом и близки к тому, чтобы считать своей привилегией возможность быть вздорными, слабыми и боязливыми. Американки не требуют себе подобных прав.

Кроме того, говорят, что в вопросах морали мы даровали мужчине почти полную неприкосновенность, и, таким образом, понятие добродетели по отношению к нему имеет одно значение, и совершенно другое значение оно имеет тогда, когда речь заходит о его спутнице, и что в глазах общественности одно и то же деяние может соответственно быть преступлением или всего лишь проступком.

Американцы не знают этого несправедливого деления обязанностей и прав. У них соблазнитель подвергается такому же бесчестью, как и его жертва.

Это верно, что американцы редко окружают женщин тем услужливым вниманием, которое им с готовностью оказывается в Европе, однако всем своим поведением они постоянно подчеркивают, что считают женщин добродетельными и деликатными, и питают столь огромное уважение к их нравственной свободе, что в их присутствии каждый тщательно следит за своей речью, опасаясь заставить их выслушивать то, что может их покоробить. В Америке молодая девушка имеет возможность в одиночку и без всякого страха отправиться в длительное путешествие.

Законодатели Соединенных Штатов, смягчившие наказания почти во всех статьях уголовного кодекса, за изнасилование требуют смертного приговора, и никакое другое преступление не преследуется общественным мнением с более неумолимой суровостью. Это вполне объяснимо: поскольку американцы дороже всего ценят честь женщины и более всего уважают ее независимость, постольку никакая кара не кажется им слишком жестокой для того, кто против ее воли лишает женщину и того и другого.

Во Франции, где это же преступление карается значительно мягче, часто бывает трудно найти состав присяжных, который бы вынес обвинительный приговор. Что это? Презрение к целомудрию или же презрение к женщине? Я не могу избавиться от убеждения, что и то и другое.

Таким образом, американцы не считают, что мужчина и женщина имеют обязанность и право заниматься одними и теми же делами, но проявляют равное уважение к роли каждого из них и рассматривают их в качестве равноценных существ, хотя и имеющих различное предназначение. Они не ждут от женщины мужских способов и форм применения своей отваги, но они никогда не сомневаются в ее храбрости, и если они полагают, что муж и жена не всегда должны одинаковым образом применять свои умственные способности, то по крайней мере они считают, что женщина обладает столь же основательной способностью суждения и столь же ясным умом, что и мужчина.

Следовательно, американцы, сохраняя социальное неравенство женщин, тем не менее сделали все, что могли, с целью нравственно и интеллектуально поднять ее до уровня мужчины, и здесь, как мне кажется, они превосходно уловили суть понятия демократического прогресса.

Что касается лично меня, то я заявляю без всяких колебаний: хотя женщина в Соединенных Штатах никогда не покидает узкого семейного круга и хотя в нем она в некоторых отношениях испытывает сильную зависимость, нигде в мире, по моим представлениям, она не имеет столь же высокого положения. И если сейчас, когда я заканчиваю эту книгу, в которой попытался описать весьма значительные достижения американцев, меня спросят, что я считаю главной причиной необычайного процветания и растущей мощи этого народа, я бы ответил, что вижу ее в чрезвычайно высоком положении американских женщин.

Глава XIII КАКИМ ОБРАЗОМ РАВЕНСТВО ПРИВОДИТ АМЕРИКАНЦЕВ К ЕСТЕСТВЕННОМУ РАЗДЕЛЕНИЮ НА МНОЖЕСТВО МЕЛКИХ ЧАСТНЫХ КРУГОВ ОБЩЕНИЯ

Можно было бы предположить, что конечным следствием и неизбежным результатом функционирования демократических институтов должно быть полное смешение граждан и в частной, и в общественной жизни, заставляющее их вести коллективное существование.

437

Подобное толкование приписывает равенству, порождаемому демократией, очень грубую и прямо-таки тираническую форму.

Нет такого общественного устройства и таких законов, которые могли бы сделать людей настолько одинаковыми, чтобы образование, материальное положение и вкусы уже не придавали им какого-то различия, и, если разные люди могут иногда находить, что в их интересах сообща сделать какое-нибудь одно дело, не следует полагать, что они когда-либо станут действовать сообща просто ради удовольствия. Поэтому люди всегда будут выскальзывать из рук законодателя, что бы он ни предпринимал, и, выбравшись тайком через какую-нибудь лазейку из того круга, в который он хотел их загнать, они создадут бок о бок с огромным государственным образованием маленькие частные сообщества, связующие людей по сходству положений, привычек и нравов.

В Соединенных Штатах граждане не имееют друг перед другом какого-либо преимущества; они не должны ни взаимоподчиняться, ни выражать знаков почтения; они сообща вершат правосудие и управляют государством, и в целом они все объединяются, чтобы решать вопросы, влияющие на их общую судьбу, но я никогда не слышал, чтобы их всех призывали развлекаться одним и тем же образом или веселиться сообща в одних и тех же местах.

Американцы, с такой легкостью общающиеся между собой во время политических собраний и судебных заседаний, напротив, разбиваются на маленькие, обособленные, тщательно подобранные компании, чтобы наслаждаться в них прелестями частной жизни. Каждый американец охотно признает всеобщее равенство граждан, но в своем доме он будет принимать только очень небольшой круг друзей и гостей.

Мне это представляется совершенно естественным. По мере того как расширяется круг лиц, принимающих участие в общественной деятельности, сфера частных контактов сужается. Вместо того чтобы воображать себе картины коллективной жизни, к которой придут граждане новых обществ, следует опасаться, по-моему, того, что они в конце концов станут создавать лишь очень маленькие группки.

У аристократических народов разные классы представляют собой нечто похожее на огромные огороженные территории, из которых нельзя выйти и в которые невозможно войти. Классы между собой не общаются, однако внутри каждого из них люди вынуждены волей-неволей ежедневно контактировать. И даже тогда, когда по своим природным свойствам они не подходят друг другу, всеобщее соответствие, основанное на равенстве положения, их сближает.

Когда же ни закон, ни обычай не устанавливают постоянных, привычных контактов между определенными людьми, дело решается случайным сходством взглядов и склонностей, и это ведет к созданию бесчисленного множества частных содружеств.

При демократии, граждане которой никогда сильно друг от друга не отличаются и когда они естественным образом столь близки между собой, что всякую минуту существует возможность того, что они собьются в одну общую массу, создается множество искусственных и произвольных классификаций, с помощью которых каждый пытается выбраться в сторону из общего людского потока, боясь, что он увлечет его с собой против его воли.