Владимир Гриньков - За пригоршню баксов

• Название: За пригоршню баксов
• Автор: Владимир Гриньков
• Жанр: Боевик
• Год: 2001
• ISBN: 5-04-007335-6

За деньги можно купить все. И даже стать потомком старинного графского рода. Известному композитору Марецкому не хватает только одного – дворянского титула. Банда мошенников может устроить ему титул по дешевке. Плата ничтожная – все состояние и... жизнь. Тут не поможет даже личный телохранитель. Но телохранители ведь бывают разные. Настоящий профессионал Анатолий Китайгородцев готов сыграть по их правилам и сделать свой решающий ход...

---

Навстречу им, тоже по разделительной полосе, мчался черный внедорожник. Они разминулись в последний миг, едва не чиркнув бортами.

– Остановитесь! – потребовал Китайгородцев.

– Ты знаешь, что в подобных случаях говорит наша эстрадная примадонна? «Не бзди, прорвемся!»

– Остановите машину!

– Ну хорошо, – примирительно сказал Марецкий.

Чтобы продемонстрировать, что ссориться не собирается, он сбросил скорость и встроился в общий поток.

– И ты хочешь, чтобы мы вот так ползли? – спросил с досадой Марецкий.

– Я хочу, чтобы мы добрались до места назначения.

– Хорошо. Принимается. Но за тобой должок. Ты понял?

Китайгородцев не стал перечить.

– То-то же, – удовлетворился его покладистостью Марецкий. – Только не забудь про должок.

Подъехали к ресторану, в котором Китайгородцеву еще не доводилось бывать. Слишком рано: ресторанная жизнь еще не началась, автомобильная стоянка перед входом пустынна.

– Это здесь, – сказал Марецкий. – Ты обедал?

– Нет.

– Значит, пообедаем. У них тут классные стейки, каждый весом в полкило. Ты не вегетарианец случайно?

– Нет.

– Это хорошо. А то у нас почти все на каких-то дурацких диетах да на таблетках. Ларик вон даже пилюли специальные рекламирует.

– Какой Ларик? – не понял Китайгородцев.

– Лариса Долина. Хотя ей, кажется, пошло на пользу. И постройнела… И муж у нее теперь новый… И вообще…

За дверями ресторана обнаружился дюжий охранник. Едва завидев Марецкого, он сделал шаг вперед. Лицо при этом было хмурое – первейший признак близких неприятностей, у Китайгородцева на подобные вещи был профессиональный нюх. И дальше он все делал, как положено: прикрыл Марецкого собой, встав на пути охранника непреодолимой преградой. Ситуация еще не прояснилась, но клиента он уже прикрывал. Охранник распознал в Китайгородцеве достойного противника и остановился на полпути, но тут из-за спины Китайгородцева раздался капризный и кровожадный голос Марецкого:

– Толик! Застрели его! Достань свой «маузер» и продырявь ему башку! Нет, я сам! Дай я его грохну!

Он внезапно полез Китайгородцеву под пиджак, полы которого распахнулись, обнажая кобуру и матовую оружейную сталь. Китайгородцев отстранил своего беспокойного подопечного, но охранник уже успел «сфотографировать» оружие и напрягся.

– Ладно, я тобой еще разберусь! – пообещал Марецкий. Развернулся и с видом победителя прошел в ресторанный зал.

Здесь было пустынно и тихо, посетителей в столь ранний для ресторанной жизни час явно не ждали. С таким же успехом, наверное, можно было прийти в час ночи в какую-нибудь сберкассу, чтобы заплатить за квартиру и коммунальные услуги. Но Марецкого безжизненный вид ресторана не обескуражил, он сел за один из столиков, произведя при этом немалый шум, и на тот шум из дверей кухни тотчас выскочил какой-то человек. Увидев Марецкого, человек изменился в лице и выкрикнул, срываясь на фальцет:

– Не обслуживаем!

– Водки, милейший! – потребовал Марецкий, будто не слыша.

А человек уже мчался через весь зал к столу, за которым сидели Марецкий и Китайгородцев. Добежал, оперся на стол руками, впился в Марецкого взглядом, словно гипнотизируя, и сказал:

– Не работаем! Закрыто! Технологический перерыв! Санитарный час! Ушла на базу! Еду в парк! Все, что хотите, но мы сегодня не обслуживаем!

Похоже, что у Марецкого здесь была не самая лучшая репутация.

Марецкий нисколько не расстроился. Достал из кармана своего роскошного пиджака трубку мобильного телефона, с невозмутимым видом, не обращая ни малейшего внимания на своего оппонента, набрал номер, сказал в трубку томным голосом человека, не понаслышке знающего, что такое жизнь «творческой личности»:

– Алло! Здравствуйте, Машенька! Это Марецкий. Машенька, вам несказанно повезло. У меня вдруг, совершенно неожиданно открылось окно, так что интервью я вам все-таки дам. У нас с вами есть два часа, и если вы подъедете прямо сейчас… Я в ресторане «Кахетия». Знаете, где это? Ничего удивительного. Дыра дырой. Я и сам узнал про эту забегаловку совсем недавно. Но если уж я тут случайно оказался, так давайте тут и встретимся. Это на проспекте Мира…

Китайгородцев видел багровое лицо ресторанного человека и понимал, что ни с кем тут Марецкий не встретится, ему просто не позволят здесь находиться, но сам Марецкий, наверное, думал иначе. Он с прежним невозмутимым видом продиктовал собеседнице координаты своего местонахождения, спрятал телефонную трубку в карман и только после этого сказал, обращаясь к человеку с багровым лицом:

– Маша Мостовая, журналистка. Ты газету «Московский комсомолец» хотя бы иногда почитываешь? Сейчас Маша приедет сюда, и я буду давать ей интервью. Тебе как предпочтительнее: чтобы я о твоем заведении просто промолчал или гадостей бы наговорил про эту твою «Кахетию»? Ресторану нужна реклама такого рода?

И посмотрел почти ласково. Его собеседник побагровел еще больше, судорожно вздохнул, будто хотел что-то сказать, но ничего не сказал, развернулся и ушел, а через минуту в зал вышел официант. Марецкий победил.

Заказали водки для Марецкого и сок для Китайгородцева, еще попросили официанта принести какой-нибудь салатик – это тоже для Марецкого. Официант обслуживал их споро, но с какой-то настороженностью и скованностью, из чего Китайгородцев окончательно заключил: не любят здесь Марецкого, опасаются. А тот был невозмутим и явно не тяготился жизнью. Откинулся на мягкую спинку стула, посматривая вокруг взглядом, заметно подобревшим после первых ста пятидесяти граммов выпитой водки.

– Давно ты в телохранителях? – спросил без любопытства.

Скучал человек. Надо же хоть о чем-то поговорить, время занять – вот он и спросил. Так, по крайней мере, это выглядело со стороны.

– Давно, – ответил Китайгородцев.

– Нравится?

– Вполне.

– Зарабатываешь много?

– Хватает.

– Чего ты скучный такой? – засмеялся Марецкий. – Отвечаешь, как по учебнику. Ты мне скажи – в переделках бывал?

– Бывал.

– Ну и как оно?

– Нормально.

– Вот я и говорю! – еще больше развеселился Марецкий. – Из тебя слова не вытянешь! А мне в подробностях интересно. Рассказывай – на твоего клиента хотя бы раз покушались?

– Да.

– Так-так! – оживился Марецкий. Торопливо плеснул в свою рюмку водки, но не выпил, рюмку зажал в руке, а сам посмотрел на собеседника озорным взглядом, который просто лучился ожиданием интересных и чертовски завлекательных подробностей. – И что же ты сделал с покушавшимся?

– Убил.

Марецкий еще продолжал улыбаться, но в глазах уже не было озорного веселья, а еще через пару мгновений он обнаружил в своей руке рюмку с водкой и поспешно поставил ее на стол.

– Шутишь? – спросил неуверенно.

– Нет.

Да уж конечно, какие тут шутки.

Дальнейшая трапеза проходила в полной тишине. Китайгородцев молча потягивал сок. Марецкий с задумчивым видом пил водку. Он здорово нагрузился бы в течение ближайших тридцати или сорока минут, если бы не появление в зале ресторана тоненькой как тростинка девушки в коротком платьице и со столь же коротким хвостиком русых волос. Она была похожа на человека, только этим летом распрощавшегося со средней школой. Юна, застенчива и пуглива. Марецкий встретил ее взглядом опытного дрессировщика, примеряющегося, с чего бы начать процесс приручения новой подопечной. Он не поднялся, чтобы поприветствовать даму, лишь коротко кивнул и произнес:

– Рад вас видеть.

Судя по всему, это и была Маша Мостовая. Из своей нелепой девичьей сумочки Маша извлекла неновый диктофон, из чего Китайгородцев сделал вывод, что сей предмет одолжен на время у старших, более опытных коллег по журналистскому цеху. Еще появился маленький блокнотик и гелевая ручка, купленная по случаю в магазине канцтоваров за шесть рублей. Маша с таким тщанием, почти детским, все проделывала, что не оставалось никаких сомнений – волнуется донельзя, тянет время, чтобы хоть немного освоиться в новой обстановке. Китайгородцев никогда прежде не встречал таких застенчивых журналистов. И подвыпивший Марецкий все прекрасно понимал. Смотрел на девушку с прищуром. Под этим взглядом она, кажется, терялась еще больше.

Наконец осмелилась поднять глаза на сиятельного Марецкого и спросила неуверенно:

– Начнем?

В ответ Марецкий благосклонно кивнул. Он был похож на многое познавшего в этой жизни мэтра, готового передать свои знания поколению молодых, еще не оперившихся птенцов-последователей.

Маша щелкнула кнопкой диктофона.

– Игорь Александрович! – произнесла она почти торжественно. – Что для вас музыка?

Китайгородцеву показалось, что во взгляде Марецкого промелькнула усмешка, но ответил он серьезно:

– Музыка – это философия. Да-да, именно философия, – проявил настойчивость Марецкий, будто с ним кто-то пытался спорить. – Потому что философия – это прежде всего объяснение жизни. А музыка как раз и объясняет нам самих себя. Объясняет то, что творится в душах людей. Она звучит внутри нас, она – часть нас самих, она и есть наша сущность…