Дина Лампитт - Солдат удачи

• Название: Солдат удачи
• Автор: Дина Лампитт
• Издательство: КРОН-ПРЕСС
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00233-3

Красивые люди, прекрасные чувства, благородные поступки — все это есть в книге. А еще — мистика, предсказания, вещие сны — такие реальные, как сама жизнь, и реальность похожая на сказку. А также — проклятие замка Саттон, которое настигает каждое новое поколение его владельцев; исторические персонажи — такие странные, будто рожденные фантазией автора, и вымышленные герои — такие живые и настоящие, из плоти и крови.

И в центре повествования — прекрасная женщина, созданная для любви и живущая во имя любви.

---

И все же она продолжала бежать за королем — туда, где оседланные лошади уже были готовы умчать монарха и его людей в гущу леса. Но тут внимание Горации привлекла другая картина. Напротив охотничьего дворика, чуть правее, среди деревьев, окружавших лесной ручеек, стояла группа всадников, среди которых Горация разглядела скорбную женскую фигуру, закутанную в плащ.

Сердце Горации забилось в груди, словно птица в клетке, при виде этой женщины, в каждом движении которой чувствовалось отчаяние и решимость одновременно. Женщина отделилась от остальных всадников и преодолела небольшое пространство, отделявшее ее от короля. Король уже успел сесть на лошадь, и женщина взглянула ему прямо в глаза. Как ужасен был взгляд, которым они обменялись: здесь была и ненависть, и любовь, и тайные чувства, гнездящиеся так глубоко в душе человека, что для них не нашлось бы названия ни в одном языке.

— Эдуард, — сказала женщина, — ты должен простить нас. В твоей власти отменить приговор, тяготеющий над Годвинами. Эдуард, во имя Христа, прояви христианское милосердие. Я ведь не совершила греха и преступления против тебя. Все, о чем я тебя просила, — это любовь.

Горация с изумлением смотрела на короля, который ничего не ответил и лишь устремил на женщину суровый взор сверкающих глаз. Атмосфера была настолько напряженной, что Горация почувствовала, как с ее губ срывается крик:

— Почему вы не слушаете ее? Что с вами происходит? Что они сделали с вами, эти люди, что они сделали такого, что вы даже не хотите с ними говорить?

Но Исповедник уже отвернулся и поскакал в чащу, где он сможет вдоволь поохотиться и убить столько зверей, сколько пожелает его душа. На прощание он бросил на женщину последний презрительный взгляд.

Когда женщина соскользнула с лошади, капюшон упал с ее головы, и Горация разглядела огненно-рыжие волосы и детские черты лица королевы. Один из ее спутников приблизился к ней, спешился и опустился рядом с ней на колени.

И тут королева испустила ужасный крик: казалось, в нем соединились весь яд и злоба, на какие только способен человек.

— Билл! Том! — позвал ее спутник. — Королева больна. Помогите госпоже.

Но помочь ей было нельзя. Из потаенной темной области ее души, из области, которой не лишены даже самые невинные создания, уже поднималось к губам проклятие — отчаянный зов к древним странным божествам, бродившим по земле в дни юности мира, когда наступление новой весны можно было купить лишь ценой кровавого жертвоприношения; проклятие настолько страшное, что Горация была не в силах слушать его.

Она расслышала имя Одина, потом — призыв, обращенный к королю Эрлу, или Эльфу; затем королева бросила в бурлящий источник массивное золотое кольцо, и из воды поднялся пар. Потом Горация увидела, как госпожа побледнела, готовясь умереть с ужасным проклятием на устах.

— Смерть, безумие и отчаяние. Одно зло следует за другим злом для всех владельцев саттонского поместья на все времена.

Казалось, весь мир застыл, вслушиваясь в эти слова.

— Ах, помогите мне, — прошептала Горация. — Помогите мне проснуться и спастись от этого жуткого сна.

Она снова стиснула в руке зеленый шарик и сделала единственно возможную вещь: поднесла его к глазам и заглянула в самую сердцевину. Замелькали зеленые спирали, и миру пришел конец. Оставалась одна пустота.

Горация Уэбб Уэстон проснулась и обнаружила, что лежит на земле, скрестив ноги и сжимая в руке детский стеклянный шарик. Вдалеке лаяли собаки, возвращаясь к хозяйке.

— О, Небо! — воскликнула она. — Что я здесь делаю?

Горация поднялась и медленно пошла обратно, в Саттон.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

В странной истории замка Саттон уже однажды был такой случай, когда злобное хитросплетение, сотканное проклятым замком, цепко схватило молодую женщину и принудило ее сдаться и отказаться от безнадежной борьбы. Когда Мэлиор Мэри — последняя из потомков сэра Ричарда Уэстона — отреклась от своей любви ради замка, ей пришлось об этом горько пожалеть: Саттон уже не отпустил ее на свободу. Так она и продолжала жить в этом доме, нее глубже погружаясь в свое безумие, возненавидев особняк и решившись погубить его полным пренебрежением к его судьбе, — до тех пор, пока смерть, наконец, не освободила ее из плена.

Теперь эта давняя история повторялась. Горация Уэбб Уэстон, не принадлежавшая к роду Уэстонов по крови, но связанная с ним благодаря браку, тоже попалась в ловушку. Было так легко сказать отчиму «прощай» и вернуться к счастливой, приятной и бессмысленной жизни в Лимингтонс, бросив Элджи наедине с угрюмым особняком, но печальное выражение его собачьих глаз не позволяло Горации поступить с ним так жестоко.

После смерти Энн, вдовствующей графини Уолдгрейв, потянулись однообразные дни, которые складывались в недели, а затем — в месяцы. Миновало грустное Рождество, на которое вся семья отправилась помолиться в часовню (хотя они и не были католиками), и Горации показалось, что она слышит рыдания призрака того, кто некогда был шутом Жилем.

С той поры как она увидела диковинный сон в развалинах охотничьего двора, Горация стала все больше задумываться о проклятии и легендах, связанных с замком Саттон. Закрыв глаза, она до сих пор могла ощутить острый запах ладана, пота немытых тел, сальных свечей и сырой земли, — запахи, переполнявшие то загадочное сновидение. Более того, под закрытыми веками Горация до сих пор видела, как юная королева в отчаянии падает на землю, корчась в грязи и выкрикивая слова, источником которых могла быть лишь злобная дьявольская сила.

Если бы двадцатидевятилетняя Горация Уэбб Уэстон, воспитанная в благоразумии и рассудительности, могла счесть такие вещи возможными, она, должно быть, поверила бы, что действительно путешествовала во времени с помощью детского зеленого шарика и собственными глазами видела, как на Саттон было наложено проклятие. Но, будучи вполне разумной женщиной, она понимала, что такие вещи невозможны; она в это не верила. Почти совсем не верила…

Когда миновало ужасное одинокое Рождество (Фрэнсис и Кэролайн с детьми появились только на Новый год), в саттонский парк снова наведалась весна. Темное зимнее небо с тяжело нависшими тучами цвета индиго стало голубым, как незабудки. На рассвете небо нежно розовело, а после полудня делалось серебристым; солнце на закате окутывалось розовой дымкой в знак того, что завтрашний день будет ясным.

И с возрождением года, как и всегда, свершилось чудо. Нагие ветви деревьев покрылись большими набухшими почками, лед на речке растаял, и под водой показались серебристые рыбки, рождались ягнята, бодро вступавшие в весеннюю жизнь.

Горация видела все эти приметы новой жизни, и сердце ее лихорадочно билось. К ней пришли мысли о любви, о слиянии тел и о чуде зачатия, завершающем страстную ночь. Горация думала о ребенке, которого так и не подарил ей Джон Джозеф: ведь он мог оставить о себе живую память, которая так поддержала бы несчастную вдову. Этот ребенок помог бы ей избавиться от ужасного одиночества, от которого не было спасения ни днем, ни ночью.

Горация уже давно оставила всякую надежду на то, что Джон Уордлоу когда-нибудь вернется. Она поняла, что Джей — каким бы могущественным волшебником ни был этот загадочный юноша — все же ошибся. Разве ясновидец не может неверно истолковать знамение? И эти мысли заставили ее пожалеть о том, что она отвергла мистера Колкьюхоуна и кузена Фрэнсиса: в конце концов, любой из них мог бы подарить ей желанного ребенка, а большего от них и не требовалось.

Но потом она рассердилась на себя, потому что в глубине души понимала, что не смогла бы смириться с жизнью без любви. Для Горации стало неразрешимой загадкой, что же лучше: жить в одиночестве или поступиться чувствами. Но когда она поделилась своими сомнениями с мистером Хиксом, он сказал:

— Если бы у меня была возможность, Горация, я бы женился снова. Прошу тебя, не подумай, что я способен полюбить кого-нибудь так же сильно, как я любил твою мать… просто мне очень плохо без подруги.

— Но, Элджи, разве я плохо поступила, что отказала Фрэнсису Сэлвину?

На лице отчима заиграла лукавая улыбка:

— Это он отказал тебе, дорогая моя. Ты ведь помнишь, что не хотела сама расторгать помолвку. Нет, ты поступила совершенно правильно. Но я хотел бы, чтобы ты не была одинока. Очень жать, что вы с Идой Энн уже вышли из возраста невест.

— Может быть, мы смогли бы дать объявление в «Таймс»: «Вдовец и две его взрослые падчерицы примут предложения о вступлении в брак от респектабельных людей, желающих поселиться в проклятом замке в Суррее. Прошлые брачные связи не имеют значения».

Мистер Хикс изумленно взглянул на нее:

— Ты ведь не всерьез это говоришь, Горация?

— Нет, не всерьез. Но, Элджи…