Александр Богданов - Тектология (всеобщая организационная наука). Книга 2

• Название: Тектология (всеобщая организационная наука). Книга 2
• Автор: Александр Богданов
• Издательство: Издательство «Экономика», 1989
• Жанр: Философия
• Год: 1989
• ISBN: 5—282—00537—9

Во второй половине XX в. интерес к идеям «Тектологии» (1913—1928) возрос в связи с развитием кибернетики. Работа интересна тем, что ряд положений и понятий, разработанных в рамках тектологии («цепная связь», «принцип минимума» и др.), применим и для построения кибернетических моделей экономических процессов и решения планово-экономических задач. Переиздание книги рассчитано на подготовленного читателя, знакомого с оценкой В. И. Ленина «Краткого курса экономической науки» (1897 г.) и критикой идеалистической системы «эмпириомонизма», данной в работе «Материализм и эмпириокритицизм» (1908 г.).

Для научных работников.

---

Здесь перед нами второй момент контрдифференциации, момент, который нередко сводит к нулю значение первого — количественного выравнивания. Именно конъюгация дает новый материал для перегруппировок и их подбора, т. е. вообще для структурного преобразования всей системы.

Если в приведенном примере наличности двух простых химических соединений в двух каплях воды было достаточно, чтобы дать начало таким сложным рядам процессов подбора и таким новым структурным соотношениям, то можно себе представить, насколько богатый материал для того и для другого дает, например, половая конъюгация двух живых клеток. Надо полагать, что именно в этом, а не в элементарном выравнивании состоит ее основное организационное значение, хотя и оно, как было упомянуто, может оказаться полезным для сохранения жизни. Конечно, следует заранее принять, что из этого богатого материала новых комбинаций значительное большинство всегда будут неблагоприятны. Но жизнь недаром воспроизводится размножением в несчетных экземплярах. Пусть только очень немногие сочетания окажутся удачными — они‑то и сохранятся и будут поддерживаться дальнейшим размножением.

Простейшая форма полового скрещивания — это копуляция и «конъюгация» одноклеточных организмов — бактерий, амеб, инфузорий и проч. За последнее десятилетие она усиленно изучалась. Опыты Л. Вудрефа над инфузорией Paramoecium aurelia, нормально конъюгирующей через несколько десятков поколений, выяснили, что при известных условиях она может обходиться без конъюгации в ряду нескольких тысяч поколений, оставаясь при этом вполне жизнеспособной. Условия эти были таковы: после каждого деления клетки Л. Вудреф брал одну из двух и переносил в свежий питательный раствор, который часто сменялся, причем принимались все меры к удалению ядовитых для клетки продуктов ее жизнедеятельности. Ясно, что тут устраивалась идеальная среда с почти полным устранением не только вредных, но даже и вообще изменяющих влияний. В обычной жизненной обстановке потомство клетки окружено такими влияниями, притом разнообразными для отдельных особей, и неизбежно подвергается на их основе системному расхождению, дифференциации. При этом даже если каждая клеточка приспособляется успешно, ее жизнеспособность все‑таки неизбежно будет понижаться хотя бы в смысле сужения: приспособленность специально к такой‑то среде, к таким‑то внешним влияниям, а не к иным; кроме того, конечно, постоянной успешности в этой жизненной борьбе ожидать нельзя. Именно такая дифференциация и эта ее неблагоприятная сторона делают вообще нужной контрдифференциацию как решение задачи. Поскольку в опытах Л. Вудрефа устранена задача, излишним становится ее решение.

Если в обычной естественной среде Paramoecium конъюгирует, а в идеальной, искусственной может обходиться без конъюгации, то по законам индукции вывод полагается такой: условия, порождающие жизненную надобность в конъюгации, лежат именно в сфере различий между обычной и идеальной средой. А различия эти в общей форме сводятся к тому, что обычная среда изменчива и заключает влияния, направленные к понижению жизненной устойчивости клетки. Другими словами, потребность в конъюгации вызывается изменениями клетки, связанными с понижением ее жизнеспособности.

Конечно, и питательная среда опытов Л. Вудрефа не абсолютно совершенна, и удаление токсинов жизненного обмена не может быть абсолютно полным. Но если допустить, как это весьма вероятно, что в ней изменяющие и ведущие к деградации влияния уменьшены в сотни или тысячи раз по сравнению с обычной средой клетки в природе, то вполне понятно, что жизненная необходимость конъюгации будет наступать лишь через многие тысячи, даже десятки, сотни тысяч поколений.

В чем же, однако, организационная задача здесь реально заключается? Тщательные наблюдения Г. Дженнингса обнаружили, что после конъюгации средняя смертность той же инфузории повышалась, а размножение замедлялось. Этот, как будто неожиданный и парадоксальный результат, внушающий с первого взгляда мысль о вреде конъюгации, на самом деле, однако, вполне соответствует тому, чего мы могли бы от нее тектологически ожидать. Она дает богатый материал новых комбинаций для подбора; но, как мы сказали, из этих комбинаций, из возникающих изменений большинство, и значительное, надо заранее принять неблагоприятными, потому что процесс идет стихийно, в нем нет никакой планомерности. Нет ничего поэтому странного, что для отдельных клеток конъюгация чаще вредна, чем полезна, иногда, вероятно, и прямо гибельна. Но нелепо допустить, чтобы сложный рефлекс, при помощи которого выполняется конъюгация, существовал и выработался специально для того, чтобы вредить жизни. То, что в среднем плохо для отдельных особей, может в целом быть полезным для вида. И это обнаруживается в других опытах того же Г. Дженнингса. Он воспитывал многочисленные поколения Paramoecium, так сказать, отдельными линиями, тщательно устраняя возможность смешения различных линий, и подбирал в каждой строго равные особи. Из этих параллельных рядов в одних конъюгация допускалась, в других нет. Те и другие подвергались вредному воздействию необычайной для них повышенной температуры, 32 °С. Оказалось, что из 51 чистой линии неконъюгировавших погибло 35, выжило 16, т. е. 69 % против 31 %; из 47 линий конъюгировавших погибло 11, т. е. всего 23 %, выжило 36, т. е. 77 %. Во втором случае, значит, жизненная устойчивость под разрушительным воздействием оказалась значительно выше: процент выживших в 2'/г раза больше, погибших в 3 раза меньше.

Сам Г. Дженнингс и делает тот вывод, что в благоприятных условиях жизни конъюгация не нужна, в неблагоприятных же она очень важное и ценное приспособление. Она дает больше простора для изменений жизненной формы и их подбора: конъюгировавшие линии более гибки и обладают для развития более богатым материалом в каждой их особи[17].

Итак, для особей конъюгация повышает смертность и замедляет размножение; для рас она повышает жизнеспособность в борьбе с разрушительными силами.

Позднейшие наблюдения Л. Вудрефа, как известно, показали, что дело вообще много сложнее, чем первоначально в его опытах представлялось: клетки, лишенные возможности конъ-югировать, в приблизительный срок обычной конъюгации обнаруживают явления «эндомиксиса», т. е. «внутреннего полового процесса». В клетке происходят обычные для конъюгации структурные изменения с удалением и части хромосом, как будто конъюгация все‑таки произошла между двумя частями клетки, вместо конъюгации целых клеток. Эта своеобразная замена, очевидно, недостаточна, как показывают упомянутые цифры Г. Дженнингса; но она, по-видимому, всегда существует. Неясно, что именно ею достигается; но дело, может быть, сводится к тому, что в мириадах поколений сложился и оформился своеобразный «конъюгационный рефлекс», включающий все соответственные видимые структурные изменения; в скрытой форме он существует и во всех не конъюгирующих нормально поколениях; а через некоторое их число тенденция к нему, усиливаясь от одного поколения к другому, наконец, прорывается явно, если не в виде нормальной конъюгации, когда нет налицо другой конъюганты, то в виде эндомиксиса. Весь ряд поколений от одной конъюгации к другой следует рассматривать как один жизненный процесс, соответствующий одному поколению сложных организмов, что биологически, несомненно, всего правильнее; и тогда это сохранение рефлекса не будет казаться таким загадочным.

У высших организмов, специально у человека, кровосмешение дает, в общем, ухудшенное потомство, ведет к вырождению. Кровосмешение же есть конъюгация слишком сходных, недостаточно разошедшихся половых клеток‑как бы «недостаточная» конъюгация. Этим ярко иллюстрируется объективный жизненный смысл конъюгации.

Никакая конъюгация — не только эта, биологическая, но и никакая иная, в самом общем, тектологическом смысле слова, — не может совершаться без растраты активностей. Дело идет о перестройке системы, среди подбора ее элементов и их связей, группировок, — подбора в первую очередь, конечно, как и всегда в природе, отрицательного, особенно же, когда перестройка идет, как здесь, по типу кризиса. Для каждого из прежних комплексов их слияние, хотя бы и частичное, означает включение в свой состав ряда новых комбинаций, по происхождению чуждых, не к этому составу и строению приспособленных. Тем напряженнее должна быть работа отрицательного подбора.

Такая работа с растратой жизненных активностей неизбежна и при конъюгации клеток. Растрата может быть больше или меньше; выгоды соединения также различны по степени, а равно и по самому характеру. Общий результат перестройки может быть и плюс и минус, повышение жизнеспособности конъюгант или ее понижение. При огромной физической и химической сложности клетки нет ничего удивительного, что результат чаще отрицательный, и средняя смертность возрастает. Но мы знаем тектологическую роль отрицательного подбора: ценой разрушения он ведет к большей организационной связности, стройности; и в тех случаях, где его разрушительная функция не заходит дальше известного предела, повышение структурной устойчивости способно перевешивать иногда очень значительно понижение устойчивости количественной, т. е. общей суммы активностей системы.