Александр Никонов - Формула бессмертия. На пути к неизбежному

• Название: Формула бессмертия. На пути к неизбежному
• Автор: Александр Никонов
• Жанр: Публицистика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-4216-0018-3

Существует ли возможность преодоления конечности физического существования человека, сохранения его знаний, духовного и интеллектуального мира?

Как чувствует себя голова профессора Доуэля?

Что такое наше сознание и влияет ли оно на «объективную реальность»?

Александр Никонов, твердый и последовательный материалист, атеист и прагматик, исследует извечную мечту человечества о бессмертии. Опираясь, как обычно, на обширнейший фактический материал, автор разыгрывает с проблемой бренности нашей земной жизни классическую шахматную четырехходовку. Гроссмейстеру ассистируют великие физики, известные медики, психологи, социологи, участники и свидетели различных невероятных событий и феноменов, а также такой авторитет, как Карлос Кастанеда.

Исход партии, разумеется, предрешен.

Но как увлекательна игра!

---

Она довольно известная личность в кругах фанатов. Поэтому и зимой, и летом живет на даче: ее городскую квартиру давно уже вычислили, и там просто проходу не дают. Фанаты караулят ее у подъезда не затем, чтобы получить автограф. Просто она может сделать то, что не в силах сделать никто. Может избавить человека от рака, цирроза… Если она берется лечить, можно считать, больной вытянул счастливый лотерейный билет — неудач за ее долгую врачебную практику было не очень много. Ее зовут Галина Шаталова. Уникальная тетка. Ничего не боится…

А вот я, как и все нормальные люди, боюсь — рака. Поэтому иногда о нем думаю. Мысли мои невеселы. Мы все знаем, что рак неизлечим. Если ты заболел раком, современная медицина достойно проводит тебя в последний путь. Это называется — не повезло. Но почему одному везет, а другому нет? Почему один заболевает, а у другого — ни в одном глазу? Да потому что они разные люди, и организмы у них разные, и предрасположенность. Но если организм вырастил себе на голову опухоль (или на любое другое место, все равно), как заставить его отказаться от этой затеи? Опыт показывает: никак. Ну ничего ты с ним не поделаешь, облучай его, собаку, не облучай, трави химией, не трави — организм будет стоять насмерть.

Есть только один выход — нужен другой организм. То есть практически другой человек. Совсем новый. Тот, который раком не болеет. Иванов болен. Петров весел. Значит, из Иванова нужно сделать Петрова. Петров по-другому питается, живет, дышит, спит, и главное — по-другому мыслит. Шаталова, собственно, не лечит рак, она меняет организм. Делает другого человека. Ее девиз по жизни, с которым она знакомит каждого пациента и познакомила меня, звучит просто: «У человека всегда есть выбор — меняться или умереть».

Но об этом чуть позже. Сначала пару слов о ней самой. Я чувствую, это нужно сделать, потому что здание цивилизации выкладывается из микроскопических кирпичиков наших биографий…

Родилась Галя на окраине империи, в Пешпеке (ныне Бешкек), за год до того, как империя рухнула, — в 1916 году. То есть еще до революции. Папа — железнодорожный инженер либеральных взглядов. Мама — политическая ссыльная социал-демократического толка, которая свободно говорила на четырех языках. То есть девочка наша, как говорится, из хорошей семьи.

После революции в Азии начались беспорядки, повадились скакать на лошадях всякие басмачи. Несмотря на прогрессивность взглядов и принципиальную поддержку чаяний народа, бандитизм родители Гали не одобрили и зачем-то переехали на Кавказ. От Кавказа в Галиной памяти осталась какая-то резня. Трупы штабелями лежали на улицах и во дворах, и река текла красная от крови. Потом пришла Красная армия в лаптях, а родители переехали в Ростов. Там и началась сознательная жизнь.

Родители в дочурке души не чаяли. Никогда не наказывали, учили играть на рояле и не позволяли мыть посуду, чтобы не испортить пальчики. «Музыкантом будет», — мнилось отцу. Но однажды школьников повели на экскурсию в анатомический театр, потому что тогда все взрослое население обучали санитарии и гигиене. Там Галя увидела плакаты со строением человеческого тела. Галя была поражена его красотой и логикой, прибежала домой и взахлеб начала рассказывать родителям, как изумительно устроены люди. Папа долго слушал, потом подошел к роялю и демонстративно закрыл его огромную крышку. Это означало, что он ошибался: дочь родилась не музыкантом, а врачом, и никто ее насиловать нотами больше не будет.

Но путь в медицину оказался долгим. До института был еще автодорожный техникум. Товарищ Сталин тогда лихорадочно готовил новую интеллигенцию к новым классовым боям, поэтому старшие классы школ были «ликвидированы как класс». Всех школьников старших возрастов автоматически сделали студентами техникумов. Обучение в автодорожном техникуме строилось так: полгода — учеба, полгода — практика. Из этого понятно, что Сталину просто была нужна бесплатная рабсила. Отсюда и ГУЛАГ, кстати… Практикантов разбили на бригады и заставили строить дорогу. Норма выемки грунта была единой для взрослого землекопа и для 13-летней школьницы Гали. Галя от землекопов почему-то все время отставала, что вызывало постоянные нарекания бригадира.

Через некоторое время на практику приехала интеллигентная мама, посмотреть, как там идут дела у дочки. То, что она увидела, потрясло маму. Ее музыкальная дочка, которой дома запрещалось мыть стаканы, держала в мозолистых руках кувалду и тюкала ею по огромному камню, потому что ее перевели в бригаду грабарей, задачей которых было изготовление щебенки. Мама подошла к дочурке, молча взяла ее за руку и увезла домой.

А дома встал вопрос — как же получить среднее образование? Пришлось устроиться на табачную фабрику и учиться на рабфаке. Тут самыми тяжелыми были ночные смены. Галя работала набивальщицей табака в папиросные гильзы и клевала носом на рабочем месте. Хорошо, что старшие работницы с трех до пяти ночи укладывали ребенка спать и делали норму за нее.

Потом был ростовский медицинский, знакомство в Ленинграде с академиком Павловым (тем самым, собакомучителем), хирургия. Институт удалось закончить, несмотря на то, что в 1937 году старший брат Галины, талантливый архитектор, автор проекта Батумского вокзала, был расстрелян за то, что его квартира приглянулась начальнику городского НКВД. Сестру врага народа не отчислили из института только потому, что по всем предметам у Гали были пятерки.

По сравнению с изготовлением щебенки и набиванием папирос в институте жилось легко. Галя работала по 12 часов и все успевала. Даже познакомилась с великим травником Клементу. У Клементу было трое безалаберных детей, которым он свои уникальные знания по траволечению передать не решился, а выбрал худую упорную девочку Галю, ставшую его единственной наследницей. Поскольку секса в те годы, как известно, не было, советская молодежь успевала очень много. У Гали, например, между институтом и Клементу оставалось время для обучения в воздушно-десантной школе. Там студентку научили метко стрелять, водить автомобиль, прыгать с парашютом и бить людей по почкам.

Кстати, насчет стрельбы и почек… Уже в девяностые годы Шаталова прилетела из Барселоны. Там она лечила Н., одного из самых богатых людей России. Этот новый русский сидел на игле — жил на диализе. То есть был привязан к аппарату искусственной почки в ожидании почки донорской. Раз в два дня ему чистили кровь, иначе он бы умер от токсикоза. Вообще-то денег за лечение Шаталова не берет, а богачей не жалует. И согласилась вылечить нувориша только потому, что ей было интересно: до этого она никогда не снимала людей с диализа. Удалось…

Так вот, жил Н. на своей испанской вилле на берегу моря. И к нему приехал поговорить за деньги его приятель, некто Борис Абрамович Б. Этот Б. Шаталовой очень не понравился. Думая, что она не слышит, Борис Абрамович вполголоса спросил у Н.: «Слышь, врач-то у тебя какая старая, она еще не совсем из ума выжила? Ты смотри…»

На вилле было много ружей. И банкиры периодически с весьма переменным успехом стреляли по мишеням.

— Не хотите ли попробовать? — спросили они как-то у Шаталовой. Приколоть, наверное, хотели.

— Отчего же не попробовать? — согласилась старушка, божий одуванчик. — Даст бог, в «восьмерку» попаду. Вот только куда влепить? Левее «десятки» или правее?

— Правее, — засмеялись пузатые.

Винтовки были превосходными, и Шаталова легко попала в цифру «восемь» правее центра.

— А теперь в десятку, — не поняли банкиры.

— Чуть левее цифры, чуть правее или в само перекрестие мишени? — спросил «одуванчик».

— В самый центр, — посерьезнели хозяева жизни.

Пуля легла в центр. Хозяева переглянулись. А Шаталова скромно положила ружьишко и пошла себе. А могла бы и руку за спину заломить…

Вернемся, однако, в середину прошлого века. После института начались войны — сначала финская, потом Отечественная. Фронт. Бесконечные операции, раненые, кровь… Уже тогда проявилась шаталовская тяга к новаторству. На финской люди тысячами обмерзали. И вместо того чтобы срочно нести раненого на операцию, его, обмороженного, сначала тащили в сарай, где растирали снегом. Варварский способ растирки Шаталовой не понравился: от него страдали не только кожные покровы, но и верхние мышечные ткани. Она подняла бучу и предложила размораживать конечности не снаружи — трением, а изнутри — излучением ультравысокой частоты (УВЧ). По типу нынешних микроволновыхпечек, размораживающих замороженные продукты. При ее участии были разработаны нормы облучения и построены УВЧ-установки.

А неизлечимый смертельный столбняк она пыталась лечить с помощью травяных ванн. Столбняк — плохая штука. Мышечный спазм у больного настолько силен, что его выгибает в дугу. Причем назад выгибает, потому что мышцы спины самые сильные. Во время приступа больного клали в ванну с водным настоем трав. Отпускало.