Николай Агаянц - Поединок. Выпуск 2

• Название: Поединок. Выпуск 2
• Автор: Николай Агаянц
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1976

Сборник открывает повесть «Под копытами кентавра», в которой рассказывается о первых днях и предыстории мятежа фашистских ультра в Чили. Повесть «Пропавшие без вести» посвящена советским морякам, действие ее происходит во время Великой Отечественной войны. Герой повести А. Голубева «Пломба» — инспектор уголовного розыска Воронов.

В книге помещены пять рассказов В. Осипова, Б. Воробьева, Э. Маркина, Э. Хруцкого, М. Барышева.

---

— Кстати, кто входит в хунту? — Фрэнк вытащил из кофра диктофон.

— Спрячь эту штуку обратно. Вот так-то лучше. А теперь слушай. От сухопутных войск — генерал Пиночет. От флота — адмирал Мерино, он сейчас не в Сантьяго, а в Вальпараисо. От ВВС — генерал Ли и от карабинеров — генерал Мендоса.

— Почему Мендоса? Он же не командует жандармерией?

Кастельяно чуть помедлил с ответом:

— Три старших начальника корпуса карабинеров отказались присоединиться к восстанию. Пришлось их арестовать.

В этот момент дверь кабинета распахнулась, и адъютант, обращаясь к ним с порога, отчеканил:

— Адмирал ждет вас, сеньоры! В вашем распоряжении десять минут. Ровно десять.

Патрисио Карвахаль — ладный, седовласый, с лицом ухоженным, но усталым — склонился над огромным заваленным бумагами столом. Перед ним была расстелена подробная карта города. Услышав шаги, он выпрямился. Жестом пригласил сесть. Кисть его руки была под стать лицу, породистая, узкая, с тонкими нервными пальцами. Флотские офицеры, как правило, набирались из «лучших семей» страны.

— Мой адмирал, разрешите представить вам Фрэнсиса О’Тула, известного журналиста. Он канадец, однако пишет не только для своих канадских изданий, но и для американской газеты «Лос-Анджелес таймс». В свое время его рекомендовал мне Джеймс Драйвуд. Так что, как понимаете, ему можно доверять полностью.

При упоминании имени Драйвуда адмирал, слушавший полковника вежливо и чуть рассеянно, впервые с интересом поглядел на Фрэнка.

— Продолжайте!

— Сеньор О’Тул с марта нынешнего года собирает материалы для книги о кознях красных в нашей республике. Ему известны многие детали плана «Зет».

И снова блекло-серые глаза хозяина кабинета на мгновение задержались на непроницаемом лице журналиста. На губах адмирала мелькнуло и тут же погасло некое подобие улыбки.

— Ваше превосходительство, — перехватил инициативу О’Тул, — я понимаю, что вы очень заняты, но мне нужно знать подробности сегодняшней акции вооруженных сил.

— Хорошо. Только учтите, все, что я расскажу, пока не для печати. Вот в книге своей вы сможете это использовать.

Рассказ адмирала был сух, деловит, по-военному четок. В 5.00 по местному времени на периферии армия приступила к захвату всех стратегически важных объектов. От успеха этих действий во многом зависело начало восстания гарнизона в Сантьяго. Члены тайно сформированной накануне — 10 сентября — хунты поддерживали постоянную связь по радио с морской пехотой в Вальпараисо и Талькауано, с боевыми кораблями, курсировавшими вдоль побережья, с военно-воздушными базами в Сьерро-Морене, Кинтеро, Эль-Боске, Серрильосе и Пуэрто-Монте, с батальоном «черных беретов» в Пельдеуэ. В эту систему связи были включены подразделения 1-й и 6-й дивизий, дислоцировавшихся на крайнем севере страны, 3-я, 4-я и 5-я дивизии в районе между крайним югом и Консепсьоном. К восьми утра стало ясно, что обстановка во всех провинциях Чили складывается благоприятно. Поэтому столичный гарнизон, как и намечалось, выступил в 8.30.

— Дальнейшее развитие событий? — Патрисио Карвахаль поднялся и подошел к окну, откуда был виден расположенный напротив дворец «Ла Монеда». — Альенде предъявлен ультиматум. Мы ждем ответа. На этом все, господа. Извините. Полковник, проводите нашего друга в центр связи.

В коридоре, плотно прикрыв за собой дверь приемной, Эстебан Кастельяно потрепал О’Тула по плечу:

— Ну как? Доволен? Готовь ящик виски!

О’Тул достал из пачки сигарету — первую в это суматошное утро. Щелкнул зажигалкой и сразу же загасил пламя: он увидел, как прямо на них вынырнул из-за угла Дик Маккензи, высокий широкоплечий янки с квадратной челюстью и непроницаемо-чугунными глазами.

— Рад вас видеть, друзья, в это утро.

Стареющий супермен на секунду замедлил шаг. Удивился или растерялся?

Его широченная ладонь крепко сжала руку Фрэнка.

— Тебе опять повезло, Счастливчик! В самой гуще событий. Присутствуешь на похоронах плана «Зет»? Да, ничего не вышло у комми. Между прочим, тебе, Фрэнк, привет от мистера Драйвуда — встречались с ним в конце августа в Вашингтоне... Ладно, мне нужно бежать.

В центре связи, куда полковник препроводил О’Тула, стоял невообразимый шум. Дробь морзянки. Стук телетайпов. Трели телефонных звонков. Охрипшие голоса.

— Оставляю тебя на попечение капитана Гальярдо, — откланялся Эстебан Кастельяно.

По выражению лица Гальярдо было заметно, что он не в восторге от полученного приказа («Вечно эти штатские путаются под ногами в самое неподходящее время»). Досадливо поморщившись, офицер сунул Фрэнку листок с текстом, отпечатанным на ротаторе.

— Познакомьтесь для начала с коммюнике командования вооруженных сил.

«...Мы едины в своей решимости взять на себя ответственную историческую миссию и развернуть борьбу за освобождение отечества от марксистского ига, за восстановление порядка и конституционного правления. Печать, радио и телевидение, связанные с Народным единством, должны немедленно прекратить свою деятельность. В противном случае эти органы информации будут подавлены силой. Населению — оставаться в своих домах. Вводится осадное положение».

С улицы послышались выстрелы.

Из зала, где размещался центр связи, открывался вид на президентский дворец, к которому короткими перебежками, под прикрытием пулеметов, продвигались солдаты — их было около двухсот. Открыли ответный огонь и защитники «Ла Монеды», поддержанные «франко-тирадорес» — снайперами, укрывшимися на крышах соседних зданий. Глухо рявкнули орудия путчистов. Неуверенно тронулись с места танки — и застыли, когда одна из машин, подбитая прямым попаданием из базуки, вспыхнула. Атака захлебнулась.

— Сколько же их там, во дворце? — поинтересовался Фрэнк.

— Не знаю... Вроде бы не больше сорока, — процедил капитан Гальярдо.

В комнату стремительно вошел Патрисио Карвахаль.

Бледное лицо его покрылось пятнами. Адмирал схватил трубку аппарата прямой связи с президентом республики:

— Сеньор Альенде? Даем вам на размышление еще двадцать минут. Повторяю наши условия: в случае добровольной сдачи мы предоставим вам самолет, на котором вы сможете покинуть пределы Чили с вашей семьей и ближайшими сотрудниками... Что-о-о? — лицо Карвахаля вытянулось и побагровело, словно от пощечины. Ни на кого не глядя, он вышел из комнаты.

После полудня, когда истек срок очередного ультиматума, «Ла Монеда» был подвергнут бомбардировке с воздуха. Президентская резиденция загорелась.

И тогда начался штурм.

Через арку главного входа два танка, стреляя на ходу, вломились во дворцовый «патио» — внутренний дворик. За ними ворвались солдаты-пехотинцы, которыми командовал генерал Паласиос.

Когда все кончилось, Фрэнк вернулся в отель.

Попробовал с ходу приготовить репортаж об этом бесконечно долгом, сумасшедшем дне. Репортаж впрок — на тот момент, когда возобновится связь со Штатами.

Но дальше первой фразы дело не пошло.

Попробовал дозвониться к Глории — долгие гудки в ответ.

Тогда он запер дверь на ключ и достал толстую черную тетрадь, сплошь исписанную мелким почерком. Он решил занять себя, отвлечь от сегодняшнего дня просмотром набросков к книге.

Перелистывая страницы, О’Тул шаг за шагом восстанавливал в памяти события недавнего прошлого.

Из воспоминаний О’Тула ОТТАВА — ТОРОНТО. МАРТ

С чего же все началось для меня? Пожалуй, с той субботней вечеринки у Леспер-Медоков в Оттаве, в марте 1973 года. Я пришел, когда веселье было в разгаре. Оглушительно ревела включенная на полную мощность стереосистема «Ревокс» — гордость Жака, хозяина дома. Сам он в такт музыке встряхивал миксер, колдуя над приготовлением убийственного коктейля, «рецепт которого, мадам, месье, мадемуазель, не известен ни одному бармену Западного полушария». Люси уже хлебнула дозу этого зелья — захмелевшая, с распущенными волосами, она не обращала на мужа ни малейшего внимания и откровенно прижималась в танце к длинноволосому юнцу в джинсовом костюме. На полу, возле дорогой вазы с искусственными нарциссами, сидела молодая равнодушная парочка. Сладковатый дымок шел от сигареты, которую они после каждой долгой затяжки передавали друг другу: эти всем прочим мирским утехам предпочитали марихуану. Два знакомых мне по пресс-клубу газетчика — Билл и Пьер, — стараясь перекричать магнитофон, спорили по поводу нашумевшего выступления премьер-министра в палате общин. («Трюдо тысячу раз прав! Мы, канадцы, конечно же политически ближе к Европе, чем к Соединенным Штатам».) Их смиренные жены, потягивая пиво, скучно жевали сэндвичи. У книжных полок рассматривал названия на корешках представительный джентльмен, одетый строго и со вкусом. Широкобортный, отливающий сталью костюм. Тонкая сорочка в полоску. Галстук от «Шанель». Башмаки на платформе... У Жака Леспер-Медока, аккредитованного в столице дипломатического обозревателя «Ля пресс», публика собиралась всегда на редкость разношерстная.