Сет Грэм-Смит - Авраам Линкольн Охотник на вампиров

• Название: Авраам Линкольн Охотник на вампиров
• Автор: Сет Грэм-Смит
• Жанр: Ужасы и Мистика

Тайная жизнь самого уважаемого и честного президента в истории США. Его страсть, его сила, его война…

---

— Вряд ли знакома со светскими манерами, а? Что ж, я выверну тебя наизнанку, ушлая девка; капкан для стариков!

Зрители грохнули. Бут выстрелил.

Пуля пробила Эйбу череп, и он сложился в своем кресле-качалке, потеряв сознание. Крик Мэри соединился со всеобщим смехом, когда Бут вынул свой охотничий нож и повернулся к следующей жертве — но вместо генерала Гранта обнаружил юного майора Рэтборна, который вскочил со стула и бросился на него. Бут вонзил нож Рэтборну в руку выше локтя и влез на перила ложи. Крик Клары соединился с криком Мэри, хохот толпы начал стихать, люди стали поворачиваться на истошные вопли. Рэтборн схватил Бута за костюм здоровой рукой, но не смог удержать. Бут прыгнул с ограждения ложи. В прыжке он зацепился шпорой за флаг, которым за несколько часов до этого Эдмунд Спенглер оформил перила. Бут нелепо грохнулся о сцену, сломав левую ногу, которая сразу неестественно выгнулась в колене.

Рис. 6Е. Джон Уилкс Бут с почерневшими глазами производит роковой выстрел, и только тогда майор Хендри Рэтборн начинает действовать.

Невзирая на боль, великолепный актер не мог сдержаться, чтобы не блеснуть. Он поднялся на ноги, повернулся к зрителям, среди которых начиналась паника, и провозгласил:

— Sic simper tyrannis!

Лозунг штата Вирджиния. Так будет с тиранами! После этого Джон Уилкс Бут в последний раз покинул сцену.

Как и его речь перед заговорщиками, эта фраза была как следует отрепетирована.

VI

В эту же секунду Льюис Пауэлл выбегал из дома госсекретаря Сьюарда, крича на всю улицу:

— Схожу с ума! Схожу с ума!

Хотя еще не знал, что его миссия провалена.

Герольд, нервный фармацевт, пришел сюда вместе с ним. Он показал ему особняк Сьюарда. Он оставался на безопасном расстоянии, когда Пауэлл, ровно в десять вечера, постучал в дверь. На вопрос дворецкого Пауэлл ответил заученной фразой:

— Добрый вечер. У меня есть лекарство для госсекретаря. Только я должен сам ввести его. Лицом к лицу, так сказать.

Вскоре он был на втором этаже, в коридоре, в нескольких ярдах от своей цели — больного спящего человека. Но прежде чем войти в комнату Сьюарда, он увидел сына госсекретаря, Фредерика.

— Для чего вам понадобился отец?

Пауэлл слово в слово повторил заученную фразу. Но младшего Сьюарда он не убедил. Что-то было не так. Он ответил Пауэллу, что его отец спит, и что лучше ему прийти утром.

У Льюиса Пауэлла не оставалось выбора. Он вынул револьвер, направил его в голову Фредерику и нажал курок. Ничего. Оружие дало осечку.

Схожу с ума! Схожу с ума!

Времени не оставалось. Пауэлл рукояткой пистолета проломил Фредерику череп, и тот сразу оказался на полу, из ушей и носа шла кровь. Пауэлл ворвался в комнату, и там наткнулся на кричащую Фанни Сьюард, дочь госсекретаря. Не обращая на нее внимания, он вынул нож и стал вонзать его старику в лицо и шею, снова, и снова, и снова, пока тот не скатился на пол — мертвый.

Или, так подумал Пауэлл. У Сьюарда на шее был металлический бандаж, который ему наложили после неудачного падения из экипажа. Хотя лезвие ножа нанесло множество глубоких ран на его лице, яремная вена осталась нетронутой.

Пробегая мимо Фанни Сьюард, Пауэлл ранил ее в руку и в ладонь. Уже на лестнице его попытались остановить другой сын госсекретаря, Август, и его гость, сержант Робинсон. Оба получили глубокие ножевые ранения, как и Эмерик Ханселл, почтальон, которому не повезло доставить телеграмму в тот самый момент, когда Пауэлл выскочил из парадного.

Удивительно, но все его жертвы остались живы.

На улице нервного фармацевта уже не было. Громкие вопли Фанни Сьюард напугали его до смерти. Пауэлл, который абсолютно не знал этих мест, остался в одиночестве. Он выбросил нож в ближайшую канаву, вскочил на коня и скрылся в ночи.

Нападение на Сьюарда закончилось провалом, однако Пауэлла могло бы утешить, знай он об этом, каким провалом вышло то, что должен был сделать Джордж Атцерот. Почувствовав невыносимое нервное напряжение, немец напился в баре на первом этаже отеля, где жил вице-президент, после чего бродил по улицам Вашингтона до самого рассвета.

VII

Чарльз Лиел, двадцати трех лет, и несколько его товарищей перенесли президента на кровать в пансионе Петерсена — напротив театра Форда. Они уложили его по диагонали, потому что высокий рост не позволял ему лечь прямо. Лиел, армейский хирург, который был среди зрителей, первым оказался возле раненного президента. Он продрался сквозь толпу, взбежал по лестнице, и увидел Линкольна, бессильно откинувшегося в кресле. Опустив президента на пол, и обследовав его, он не обнаружил ни пульса, ни признаков дыхания. Молодой хирург действовал стремительно — ощупал голову и за левым ухом нашел отверстие от пули. Когда он удалил из раны сгусток плоти, Линкольн снова начал дышать.

Лиел был хоть и молодым, но уже опытным врачом. Он видел на полях сражений достаточно подобных ран, и знал, что будет дальше. Через несколько минут после выстрела он уже сделал точное, хоть и обескураживающее заключение:

— Рана смертельна. Спасти его не удастся.

Мэри не могла долго находиться в одном помещении с умирающим мужем. Она, рыдая, всю ночь то входила в пансион Петерсена, то выходила из него. Роберт и Тэд появились сразу после полуночи встали на колени у кровати Эйба также, как сам Эйб стоял у кровати умирающей матери пятьдесят лет назад. К ним присоединились Гедеон Уэллс, Эдвин Стэнтон, а также лучшие доктора Вашингтона, каждый из которых желал поучаствовать в консилиуме. Но помочь было нечем. Доктор Роберт Кинг Стоун, семейный врач Линкольнов, обследовал президента ночь напролет, и нашел его состояние «безнадежным».

Это был вопрос времени.

К рассвету снаружи собралась толпа. Дыхание президента всю ночь слабело, сердце билось нестабильно. Кожа холодела. Большинство докторов отмечали, что подобные раны убивают в течение двух часов; временами быстрее. Эйб продержался девять часов. Эйб всегда отличался от остальных. Эйб всегда оставался живым.

Ребенок мамой храним и любим;

Мама всегда с ребенком своим;

Отец, что хранит их сильной рукой —

Всех ожидает вечный покой{60}.

Авраам Линкольн скончался в 7:22, на Апрельские Иды 1865 года.

Все склонили головы в молитве. Затем Эдвин Стэнтон сказал:

— Теперь он принадлежит вечности.

И вернулся к своим только что полученным телеграммам. Джон Уилкс Бут по-прежнему скрывался, и Стэнтон размышлял, как поймать его.

VIII

Вот уже одиннадцать дней Бут и Герольд уходили от войск Федерации, сперва Мэриленд, потом Вирджиния. Они скрывались в болотах; спали на холодной земле. Бут ожидал, что здесь его примут как героя, Спасителя Юга. Вместо этого их всякий раз гнали на улицу.

— Ва’ нада дальше, — говорили им. — Янки спалили все фермы от Балтимора до Бирмингема, са’и видите.

Вторая часть предсказанного цыганкой сбылось. У Бута, в самом деле, появилась «огромная армия врагов».

26 апреля Бута разбудили крики, которые он сразу узнал.

Проклятый двуличный сукин сын…

Ричард Гаррет, один из немногих виржинцев, что, казалось, не отвернулся от них. Он дал им поесть и пустил в теплый сарай, где хранил табак. И, кроме того, судя по крикам солдат снаружи, продал их за вознаграждение.

Герольда рядом не оказалось. Трус скрылся. Но это было не важно. Он все равно недостаточно быстр. Наступил глубокий вечер, скоро ночь, время, когда Бут мог показать себя в полной мере. Пусть подождут, подумал он. Немного подождут и увидят, кто я такой. Его нога давно зажила, и, хотя он ослаб от голода, они не смогут удержать его. Только не в темноте.

— Сдавайся, Бут! Мы в последний раз тя предупреждаем.

Бут остался на месте. Солдаты Федерации сдержали слово и обошлись без дальнейших предупреждений. Они подожгли сарай. Доски охватило пламя, на крышу полетели факелы. Сухой сарай запылал через несколько секунд. Бешеное пламя сделало темные углы словно еще глубже. Бут надел свои очки, когда старые балки затрещали над головой, а клубы серого дыма полезли в щели между досок. Он стоял в самом центре, вцепившись в полу плаща — по старой актерской привычке. Он хотел, чтобы его разглядели получше. Чтобы чертовы янки как следует увидели того, кто сейчас…

Здесь кто-то еще… кто-то хочет испор…

Бут повернулся вокруг, готовый отразить атаку с любой стороны, в любой момент. Его клыки обнажены, зрачки, во все глаза, расширились, словно бусины из черного мрамора. Он был готов ко всему…

Но ничего не было. Только дым, пламя и тени.

Что здесь происходит. Почему я не чувствовал его, пока…