Луис Бетанкур - Здесь песок чище

• Название: Здесь песок чище
• Автор: Луис Бетанкур
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1982

В романе кубинского писателя увлекательно рассказывается о борьбе органов государственной безопасности Республики Куба против коварных происков американской разведки и состоящего у нее на службе эмигрантского отребья.

Книга, написанная в приключенческом жанре на основе реальных событий, призывает к высокой бдительности, разоблачает преступную деятельность империалистических разведок против социалистических стран.

Книга представляет интерес для широкого круга советских читателей

---

— Моя подпольная кличка Доктор, — продолжал Боррель, выведя его из задумчивости. — Я буду все время неподалеку от вас. Мне поручено помочь вам как можно скорее скрыться после выполнения задания.

— А бумажки?

— Зелененькие? — удивленно спросил Патрисио.

— Нет. Это потом. Я говорю о документах на выезд.

— Расскажи ты, Модесто.

— Не беспокойся, парень, здесь все готово. У нас есть знакомый начальничек. Он подготовил документов больше, чем нужно, — на выбор. Политическое убежище, если потребуется, тоже не проблема. Все предусмотрено.

Патрисио встал. "Для хорошего конца нужно хорошее начало", — подумал он и предложил:

— Может, отметим наше знакомство?

— С удовольствием.

Патрисио подошел к шкафу из дорогого дерева, который внешне можно было принять за книжный. Однако, когда распахнулись его дверцы, внутри оказался бар с батареей бутылок самых разных форм и размеров. Он взял пузатую бутылку "Арманьяка" и вытащил пробку:

— Это хороший коньяк. Десятилетней выдержки, если верить рекламе. Я хороший дегустатор, и мне кажется, что это похоже на правду.

Бутылка опорожнялась быстро. После третьего тоста языки развязались.

— Антонио Гонсалес держал у себя дома под матрасом взрывчатку, которую получил из ЦРУ. Он живет в доме сто девятнадцать по Бейан-авеню в Пахаоки.

— Чилийская ДИНА помогла решить вопрос с документами. Бумаги первоклассные. Кроме того, чилийцы подбросили нам идею, как привязать к этому делу мексиканцев.

С пятой рюмки понесло и Борреля:

— Посмотрим, чем это кончится.

— А чем это может кончиться? Все подготовлено, все предусмотрено, — отрезал Патрисио.

— Но то же самое, должно быть, говорит и наш противник. Тебе не кажется? Вспомни прошлое. Сколько раз так было? Наверняка они с мексиканцами примут чрезвычайные меры, если Кастро решит приехать. Его в поездках всегда сопровождает группа охраны.

— Я не думаю, что эта группа всесильна. Кроме того, она будет работать на чужой территории, тогда как мы здесь знаем все как свои пять пальцев.

— Я думаю, что нам надо соблюдать максимум предосторожности, — ответил на это Модесто и, обращаясь к Чино, сказал: — Федеральная полиция Мексики не сидит сложа руки. Она знает, что такое "Альфа" и кто здесь работает на нее. Пусть-ка Патрисио расскажет тебе, что произошло перед Международной конференцией женщин. Андрес Насарио позвонил нам сразу, как только стало известно о ее проведении. Он хотел, чтобы мы предприняли что-нибудь, потому что среди участников была Вильма Эспин[37]. Такой случай нельзя было упускать. Мы задумали стоящее дело и обсуждали с Патрисио, как сейчас, детали. Вдруг нагрянула федеральная полиция, которая держит под наблюдением его дом, и потребовала, чтобы мы не высовывали никуда носа, пока длится конференция с участием кубинок. Это из-за каких-то женщин. А если решится приехать Фидель! Они, чего доброго, попросят нас покинуть Мексику до окончания визита.

— Ну и что. Пусть они делают свою работу, а мы свою. Победа будет за сильнейшим. Если полиция сделает нам предупреждение, мы можем уйти в подполье. Мы готовы.

— Все дело в решимости, — вступил Чино.

— Если дело в этом, — ответил ему Патрисио, — то я готов на все. Здесь командую парадом я. Мне уже изрядно надоело быть в эмиграции. Я хочу вернуться. День и ночь думаю об этом. С ума сойти можно.

Вернуться… Чино мысленно вернулся. Синее море, ласкающее берег. Солнце над холмом. Вдали пальмы. "Моя мечта", готовая поднять якорь. Последние лучи солнца, исчезающие вдали за кормой. Полная темнота.

Чино посмотрел на лица своих новых "друзей". На них была написана усталость. Что это? Тоска по родине? А может быть, они понимают, что идут по пути, который ведет в никуда?

— Преподнесем ему подарочек? — спросил Боррель.

— Давай вручай. Пусть входит в роль.

Боррель достал из ящика письменного стола пакет, обернутый подарочной бумагой. Осторожно развернул его, стараясь не помять и не оборвать зеленую клейкую ленту. Внутри была книга: увесистый том романа Б. Пирса "Склонившаяся яблоня". Он положил книгу на стол. Название было как нельзя кстати. Очень уж были похожи эти люди на старые, скрюченные деревья, клонившиеся к земле.

— Ты любишь читать?

— Люблю, но мне кажется, что для этого не будет времени.

— Как бы там ни было, эта книга тебе очень пригодится. Я не сомневаюсь, что ты будешь неразлучен с ней. Полистай ее, я думаю, ее содержание тебе понравится.

Чино раскрыл обложку. Страницы внутри были склеены, и в них вырезано углубление, где, как в футляре, помещались автоматический пистолет кольт 22-го калибра, глушитель и магазин с патронами. Все новехонькое.

— Пули разрывные, — пояснил Боррель, — с цианистым калием. Нужно только попасть.

Чино вынул пистолет и осмотрел его. Совершенно новый. Он постарался запомнить номер пистолета на случай, если ему не отдадут его сейчас. 52 — год переворота Батисты. 49 — год выпуска его первой машины. 37 — на единицу больше номера улицы, где расположена "Альфа", в конце "Б".

Однако это было напрасной тратой сил, потому что Патрисио сказал:

— Бери эту книжицу… Ты лучше, чем кто-либо, знаешь, где и как ее читать.

Боррель снова завернул книгу в подарочную бумагу и приклеил на место ленту. Затем сделал вид, что торжественно вручает ее:

— Когда у тебя день рождения?

— Двадцать четвертого декабря.

— Вот тебе авансом мой подарок.

Патрисио отправился за коньяком. Его походка уже была неуверенной. Поэтому он поторопился дать последние наставления:

— Мы разместим тебя в "Шератоне". Немедленно съезжай со своей халупы.

— Но это хороший отель.

— Ты еще не видел "Шератона". Кроме того, у твоего номера будет одна особенность. Из его окна открывается вид на памятник Ангелу на площади Независимости. Ты его видел?

— Да, я проезжал там.

— Внимательно изучи местность. Этот памятник…

— Это произойдет там?

— Да. По традиции гости возлагают цветы у памятника. Будем надеяться, что и на этот раз они не изменят традиции. Обиднее всего будет, если поручат не нам…

— А разве еще есть претенденты?

— Конечно, есть. Как на соревнованиях. На этот раз ЦРУ хочет подстраховаться. Кроме того, есть группа Калатайюда. Берегись ее. Они на все способны, чтобы взять это дело в свои руки.

— Это мне совсем не нравится.

— Поэтому я и говорю, что тот, кто лучше подготовится…

— ЦРУ большой специалист по грязным делам. Не готовится ли западня? Может быть, нас хотят подсунуть федеральной полиции, чтобы дать время ускользнуть своим.

Остальные заинтригованно переглянулись. Патрисио поспешил развеять сомнения:

— Нет, парень. Просто на этот раз они хотят во что бы то ни стало добиться своего. Мы — у памятника, другие — в аэропорту, третьи — в группе журналистов. Но ты не беспокойся. Больше всего мы позаботились о твоей безопасности. Тут полная гарантия. Убежище в Парагвае или Уругвае. Специалист из ЦРУ, американец, в одной из соседних с твоей комнат в "Шератоне". На каждой улице по автомобилю с багажником, набитым долларами, которых хватит, чтобы купить всю полицию Мехико. Можно ли желать большего?

Перебравшись в новый отель, Чино сразу же занялся изучением обстановки. Довольно быстро он пришел к выводу, что это типичный случай "обреченной на провал операции", как пишут в дешевых детективных романах. По крайней мере, глупо было бы надеяться остаться в живых. Не стараются ли они разыграть драму убийства президента США Джона Кеннеди? Не готовят ли ему судьбу Освальда? Его бесполезный выстрел в унисон с другими, бегство по коридорам "Шератона", полиция, стреляющая в него… пока другие исчезают…

Вечером Чино вышел на прогулку. Ему хотелось полюбоваться живописным городом, который он видел только на открытках и в журналах. Но не все здесь было так красиво, и не все запечатлели открытки. Не было на них босоногих ребятишек, оборванных и чумазых, протягивающих руку за милостыней. Ни индианок, которые скорее напоминали нищенок, чем мелких торговок. Ни этого угодливого "прикажите, хозяин", с которым к тебе обращаются согбенные жалкие индейцы. Ни глотателя огня, выступающего в Аламеде, грязного, худого, покрытого копотью, с опаленными волосами.

Проходя около здания театра, где выступал фольклорный ансамбль, он с теплым чувством вспомнил спектакль и подумал, что все плохое, виденное им на улицах, в один прекрасный день прекратится и останется лишь как постыдное воспоминание.

Около здания обсерватории он услышал, как американский турист смехом встретил слова гида о том, что оно поднялось выше всех зданий в мире.

— Как же так? В нем всего пятьдесят этажей. Вы что, не видели наших? Вы знаете о самом высоком здании в мире, об "Эмпайр Стейт Билдинг" в Нью-Йорке? В нем 102 этажа.