Владимир Зюськин - Истребители танков

• Название: Истребители танков
• Автор: Владимир Зюськин
• Издательство: Среднеуральское кнжное издательство
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5–7529–0060–3

Об авторе: Владимир Константинович Зюськин — профессиональный журналист, поэт. Работал в Сибири, на Урале, Украине, Сахалине — в редакциях газет, журналов. Автор стихотворного сборника «Гон». В 1986 г. началась его работа с Г. А. Халтуриным, бывшим комбатом, председателем совета ветеранов Уральской противотанковой бригады. Так появилась документально-художественная повесть о боевом пути бригады, ее людях, основанная на архивных документах и воспоминаниях непосредственных участников событий. При подготовке книги использованы воспоминания ветеранов бригады; материалы фонда 8-й ОИПТ — 30-й ОИПТА бригады из архива Министерства обороны СССР; а также Жилин П. А. Великая Отечественная война: Краткий исторический очерк. М., 1970.

---

Но вот вернулась машина, подцепили пушку и поехали в город. Командиры остановили машины у базара. Я купил бумаги, карандаш, два пирога. Увидел на прилавке кусочками порезанное сало.

— Сколько стоит? — спросил.

— Пятьдесят, — отвечает женщина.

— Дорого, — говорю. — У меня всего сорок. Женщина посмотрела на меня жалостливо и отдала сало за сорок рублей. Да еще один кусочек добавила.

Город остался позади. Вот и место, где приказано занять позиции, — чистое поле.

Роем блиндажи. Перекрываем накатом. Устанавливаем печки и растапливаем их запасом привезенных дров. Скоро ужин. Устали так, что нет сил его ждать. Даже не стали искать соломы — легли на землю и заснули как убитые. Утром проснулись сухими. Солдатское тело горячее — высушило одежду лучше печки.

Война научила нас всему. Главное — не унывать. Нет хлеба — есть гармонь. Сегодня плохо — завтра будет лучше. Не унывать, но и не забывать, что все утраты — от врага. Он совершил столько жестокостей, зла, что перестал быть человеком. Поэтому первая мысль при виде фашиста — убить. И нет ни жалости, ни страха».

На пути к городу Ровно остановились в селе близ Первомайска. Зашел Василий Нежурин с другом в хату, чтобы согреться, а хозяйка:

— Та, можэт вы, хлопцы, голодные? — И сразу за рогач да в печку. — Сидайте, пообидайте. Та ни гнивайтесь: чим богаты, тим и ради.

— Да не беспокойтесь, мамаша, — замялись мы, а в душе — море благодарности женщине за ее догадку и доброту.

Так было по всей Украине. В селе Ковалевка хозяйка обстирала нас, семерых солдат. Несколько дней варила нам по чугуну картошки. То же — и в Первомайске, и во Врадиевке Одесской области. Везде женщины встречали бойцов слезами радости. Старались накормить и обсушить, не разбирая, кто ты — русский, татарин, казах», — вспоминает В. Нежурин.

Еще до Кировограда расчет, в котором сражался Василий, пополнился двумя новобранцами. Один из них казах Такиров, другой — кумык Дибиров.

На вопрос: «Откуда вы прибыли?» — новобранцы ответили: «Из Гурминчуга». Долго ломали головы бойцы, наконец поняли: из Кременчуга.

Начали грузить в повозку ящики со снарядами — новички вдвоем один ящик уложить не могут. Как же в машину грузить станут? «Ну и пополнение!» — качали головами бойцы.

Однако новобранцы приспособились быстро. И ящики на машину забрасывали ловко, и окопы копали не хуже других. Особенно интересен Дибиров. Стоит на посту, закутанный в шубу, и поет так громко, что в блиндаже слышно. Когда сменился, пристали к нему ребята: о чем пел?

— О чем, о чем?.. Да ни о чем!

— Ну, а все же? — не отставали от него. Засмущался Дибиров:

— Плохой песня пел. Стою здесь, мерзну. Кушать хочется. А дома папа, мама чай пьют, шашлык кушают, кишмиш… Вай, хорошо!

Смеялись бойцы, но по-доброму, чтобы не обидеть товарища. Спрашивали:

— Письма из дому получаешь?

— Сестра, учительница, пишет.

— А ты ей?

— Нэт! Нэ умэю.

Нежурин помогал Дибирову писать письма домой. В такие минуты думалось ему, что советские люди разных национальностей несут в себе что-то общее, родное. Они словно связаны одной нитью, хотя не похожи друг на друга и внешностью, и языком, и обычаями.

Глава 4 ПО ДОРОГАМ РУМЫНИИ

За границей Родины

В декабре 1943 года 1848-й полк получил 57-миллиметровые пушки и на время изучения нового оружия, а также с целью пополнения был отведен во второй эшелон.

1844-й и 1846-й полки бригады продолжали наступать — шли на северо-запад. Они форсировали южный Буг, Днестр, прошли с боями Молдавию и вместе с войсками 2-го Украинского фронта вышли на границу нашей Родины с Румынией. С холмов, покрытых виноградником, воины увидели серебряную ленту широко разлившегося Прута. Испытывали чувства, которые выразила газета «Правда» за 27 марта:

«Вот она, долгожданная, трижды желанная государственная граница нашей Отчизны, тридцать три месяца назад попранная врагом».

Чувство гордости за свой народ испытывали все бойцы бригады. Комбриг Сапожников сказал:

«Мы пойдем по суворовской дороге и будем бить врага по-суворовски!» Заянчковский добавил: «Сначала дадим перцу румынским фашистам, а потом и фрицам. Не все им топтать нашу землю. Пройдемся и мы по их территории. Пусть поймут, что такое война. Если б фашисты пережили хоть часть того горя, которое принесли нашей стране, они быстро бы лапки сложили… Только советский солдат не варвар. Не завоевателями идем — освободителями!»

«Сначала несколько дней стояли в хуторах Отрошачий, Котнарий, потом обосновались в лесу, — вспоминает И. Иванов. — Здесь мы с гвардии старшим лейтенантом Михаилом Гавриловичем Якушиным жили в одной землянке, которую звали собачьей конурой. Хотели ее вырыть поглубже, да помешали грунтовые воды. Вот и обитали в скрюченном положении, и довольно долго. А когда пришел приказ выдвинуться вперед, к городу Яссы, жалко было бросать конуру. И не только потому, что строили своими руками — здесь мы прочитали и законспектировали много книг, особенно Якушин.

Сверху течет, потому что дожди идут не переставая. На землю ноги нельзя поставить: по колено воды. А он сидит перед коптилкой, сделанной из гильзы снаряда, и вслух читает историю ВКП(б), том Сталина: готовится к лекции.

— Ложись, — говорю я ему. — Слышишь: летят. Сейчас сбросят бомбы, и станет конура нашей могилой, не успеешь и применить полученные знания.

А он:

— Тебя, может, и убьют, а меня — нет. У меня дочка — Рита. Ей всего три годика. Как же она без папки будет?

— У других, что ли, детей нет? Война никого не щадит. Ложись, — не сдавался я.

Как-то вбегает к нам И. Г. Горбачев, ординарец Заянчковского, и кричит:

— Гитлера убили! По радио говорят. Теперь войне конец! Якушин выскочил из землянки и — к машине, где находился радиоприемник. Вернулся хмурый:

— Обманул Иван Григорьевич. Не убили Гитлера, только покушались. Отделался фюрер легким увечьем. Но и то дело. Значит, есть в самой ставке трещина…

На следующий день Якушин читал лекцию, а я записывал ошибки, недостатки, так он велел. Я был постоянным слушателем его лекций и консультантом. Оба мы были учителями, только я закончил педучилище, а он пединститут. Может, потому и сошлись так близко: вместе жили, ели, ездили».

В ожидании пушек

1846-й полк обосновался в селе. На пути от села Ровное до Ботошаны его атаковали около сорока танков противника. Двенадцать из них остались на поле боя. Артиллеристы тоже потеряли одиннадцать пушек.

Второго мая полк, влившись в ряды пехоты, предпринял попытку отнять пушки, машины и другую технику у врага. Бой был яростный. Впервые в нем приняли участие наши танки «Иосиф Сталин». Прямыми ударами из своих 122-миллиметровых пушек они легко «прошивали» «тигров». Один «Иосиф Сталин» вышел из боя с пятью болванками, застрявшими в лобовой части. Надежной была наша броня!

Однако врага сломить не удалось, хотя он и был отброшен на три километра. Фашисты укрылись на высоте, опоясанной дотами, которые были построены здесь еще в восемнадцатом году.

Пушки у врага раздобыть не смогли. Пришлось ждать поступления своих новых орудий. Пока обживались, бойцы третьей батареи в одной из овчарен нашли небольшой котел. На чердаке фермы обнаружили запасы гороха. Даже завели своих уток, а затем и скот: ездовой, прибывший из тыла, привел двух лошадей и корову.

«Мы сидели в тылу, — вспоминает В. Нежурин, — но чуть ли не каждую ночь работали на передовой: рыли, оборудовали для полкового командования блиндажи, наблюдательные пункты. Выполняли другие работы. А меня направили в распоряжение парторга полка майора Покалева. Вместе с ним в землянке жил комсорг П. Д. Черновол. Друзья дали мне понять, что я должен быть у них ординарцем. И хоть эта роль не прельщала меня, рано утром, по примеру других ординарцев, я принес своим офицерам завтрак. Они поблагодарили. Неловко было сидеть без дела. Предложил командирам почистить обувь. Слышу в ответ: «Сами справимся. Слуг нам не надо».

— Зачем же тогда меня прислали? Посмеялись они и говорят:

— Бери лопату и расширь землянку, чтоб нам втроем уместиться… Ты же комсорг батареи? Вот и займись железным сейфом. В нем — партийные и комсомольские документы. Будешь у нас секретариатом.

Недели две я занимался канцелярскими делами. Ел с офицерами из одного котелка, спал бок о бок. Мы вели задушевные разговоры. В них порой принимал участие очень живой, умный и веселый замполит полка майор Таран, который был у нас частым гостем.

Я не чувствовал начальственного давления, неловкости, робости. Командиры относились ко мне по-товарищески, и я глубоко уважал их за это.