Алексей Рыбин - Майк: Время рок-н-ролла

• Название: Майк: Время рок-н-ролла
• Автор: Алексей Рыбин
• Издательство: АМФОРА
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-367-01449-5

Книга участника группы «Кино», музыканта, писателя и сценариста Алексея Рыбина посвящена лидеру группы «Зоопарк» Майку Науменко (1955-1991) и жизни ленинградского андеграунда 1970-1980-х годов.

"Какой-то идиот решил однажды, что рок-музыка должна куда-то кого-то вести и чему-то учить. И этот идиот свернул головы сотням ребят, выдающих тонны унылого говна каждый день. Не парьтесь, ребята, хочется сказать «русским рокерам». Лучше женитесь на молодых и танцуйте рок-н-ролл, хряпнув соточку-вторую. А лучше Майка рок-н-ролл у нас не играл никто.

Майк — это и есть рок-н-ролл."

---

«Машина» являлась и остается лучшим, если не единственным вменяемым образцом «рока для русских». (Понятие «русский рок» приобрело уже настолько ублюдочный смысл, что я стараюсь его не употреблять. Когда речь заходит о представителях этого странного поджанра, уместнее пользоваться словом «говнорок». Хотя придумала его девушка, ни хрена вообще в музыке не смыслившая и работавшая в то время в «Московском комсомольце», где, разумеется, писала о музыке и музыкантах — как и положено «желтому» журналисту — чем меньше о предмете знаешь, тем больше о нем пишешь. Но за термин «говнорок» ей можно простить многое. Уж слишком точно сказано.) «Машина» — действительно серьезная, талантливая группа, сильная и очень убедительная в плане своей музыки, исполнительского мастерства, умения донести до слушателя то, что хочется сказать, а главное, правильно и точно сформулировать это «что-то» — как на вербальном уровне, так и на музыкальном.

Что же до «рока вообще» — то здесь «Аквариуму» и Майку конкуренции в нашей стране не составил никто.

И, кажется, уже не составит. Россия — не роковая страна. Рок здесь на хрен никому не нужен. Да его уже и нет — так что спохватываться поздно. БГ и Майк успели сделать свой рок в то время, когда он еще был. Сейчас делать что-то на этом поле может только полностью оторванный от реальности человек.

«Сладкая N» — начало рок-периода отечественной музыки. Этот альбом — один из ключевых, одна из главных записей — с восьмидесятых и вплоть до наших дней.

Это было время так называемых «акустических» выступлений Майка — они продолжались еще много лет, Майк часто играл один, но он никогда не хотел этого делать.

Он всегда хотел играть «электричество». Всегда хотел быть Марком Боланом — не буквально, конечно, но — он всегда хотел играть громко.

Все его квартирники, выступления с акустической гитарой один на один с большим зрительным залом — все это только от бедности и больше ни от чего. Майк не слишком любил такие выступления. Другое дело, что в начале его творческой карьеры они приносили ему вполне серьезный по тем временам доход, но удовольствие — вряд ли.

Майк любил рок. Он всегда хотел собрать свою группу и собрал ее — сравнительно быстро. То есть он просто взял готовую группу, быстро убедил музыкантов в том, что его песни лучше, чем песни «Creedence», которые группа играла до знакомства с Майком, и назвал этот коллектив «Зоопарк». Название было придумано им задолго до появления самой группы.

История музыки Майка совершенно парадоксальна. Если большинство, да не то чтобы большинство, а практически все наши музыканты начинали с подпольных крохотных концертиков, то Майк очень быстро вышел на большую сцену. Ну, конечно, сравнительно большую, однако вполне приемлемую. Московские друзья, в число которых входил тогда и Олег Евгеньевич Осетинский, известный киносценарист и еще более известный отец юной пианистки Полины Осетинской, устраивали концерты «Аквариуму» под видом собственных творческих вечеров. На этих же концертах играл и Майк — он получал за это деньги, выступал на большой сцене со своими песнями, и это было круто. Очень круто. Этого не мог себе позволить никто из «подпольных рокеров».

Правда, концертов таких случилось раз-два и обчелся, но они были — и Майк очень быстро уверился в том, что он может, может, что его песни нужны слушателям, что они им, слушателям, нравятся и что петь их не стыдно.

Он очень быстро миновал, даже не перешагнул, не перепрыгнул, а именно миновал барьер, перед которым музыканты, скажем, группы «Кино» топтались года четыре.

После нескольких московских полуофициальных-полуподпольных, но почти настоящих концертов (они почти совпали по времени с выходом, то есть с записью, ибо альбом этот никуда в то время не «выходил» и «выходить» не мог) Майк совершенно утвердился в собственных идеях и планах и уже тогда стал настоящим, авторитетным, признанным и уважаемым артистом. Правда, знал его очень узкий круг людей, но какая разница? Он уже был тем, кем был. Он был настоящим героем рок-н-ролла.

Вскоре после записи «Сладкой N» Майк переехал из квартиры родителей с улицы Бассейной в Волоколамский переулок, в свою огромную и нелепую коммуналку — к Наташе, на которой женился — и зажил самостоятельно. В этой коммунальной квартире он будет жить до конца своих дней. Панкер, записавший «Сладкую N», стал работать звукорежиссером в Театральном институте и записал там первый альбом группы «Секрет». Жизнь кипела, к Майку стал захаживать Цой — и я, автор этих строк, вместе с ним. Майк познакомился со Свином — Андреем Пановым — очень умным и глубоким парнем, первым панком России, и стал довольно часто сиживать у Свина в гостях. Поднималась новая волна русской поп-, рок-музыки — играть начали парни, которые отчетливо видели и слышали разницу между танцплощадочными и виа-образными отечественными группами, считавшими себя «роком», и тем, что называлось «рок-музыкой» на Западе. Музыканты этой волны играли уже по-настоящему. Играли так, что за их музыку не было стыдно, и не нужны были никакие скидки на плохой аппарат, на «специфику русского рока» — ибо нет никакой специфики, есть только музыка и не-музыка. He-музыка сразу же приняла новых героев в штыки, но это было бесполезно. Новая волна смыла «русских рокеров», не оставив от них и следа.

«LV»

Часто мне кажётся, что рок-н-ролл — это единственное, чем стоит заниматься всерьез. И чем больше мне лет, тем крепче эта мысль, которая перерастает в уверенность.

Все остальное тоже интересно. Кино, литература. Живопись. Скульптура. Радио. Ну, бабы, наконец, — как написал один хороший писатель.

Казалось бы, вот, литература: сиди, пиши — один, никакой цензуры, делай, что хочешь. Полная свобода. Собственно, литератор всегда, во все века имел полную свободу творчества. Счастье вроде бы.

Но нет. Среди писателей есть очень мерзкие типы. Собственно, как и в любом виде творчества, в любой вообще отрасли народного, так сказать, хозяйства. Но у писателей это выражено как-то особенно жутко.

Об одном таком писателе написан роман, которые массы людей читают с удовольствием, он весь распилен на цитаты, окружен легендами, сам превращен в миф и наделен мистическими чертами, которых в романе и в помине нет. Роман называется «Мастер и Маргарита».

Нет там никаких откровений и тонких материй, никакой мистики, никакой неземной любви и других глубоких, сильных, толкающих на созидание чувств, чувств, открывающих мир. Есть только зависть, злость и обида, мелкие и тяжелые чувства, которые движут автором с первой до последней страницы.

Издательство не приняло у писателя роман — вот, тоже, проблема века. Нормальный человек что делает в этом случае? Идет в другое издательство. Если там его тоже не принимают, идет в третье. Четвертое. Восьмое.

Если же роман не принимают нигде, то стоит задуматься: а хорош ли, собственно, роман? Может быть, дерьмо роман? Может быть, написать другой? Или вообще перестать заниматься тем, что не получается?

Если же произведение не укладывается в идеологические рамки тоталитарного государства, тогда и носить его по издательствам бессмысленно. Разве что только полный идиот понесет какой-нибудь «Гулаг» в сталинские издательства…

И что же делает герой романа — тот самый писатель, книжку которого отвергли? Не пишет другую. Не находит себе другого занятия. Он начинает мстить тем, кто не принял (не понял, не оценил, не дочитал) его творение. Мстить по полной, с убийствами, издевательствами, с растаптыванием жизней, привлекая в помощники самого Сатану.

Сам писатель — ничтожество. И героя романа поэтому из него не получилось. Сатана получился, а Мастер, вынесенный в заглавие, — совершенно бесплотное, бесполое и довольно мерзкое существо. Про него и писать-то, в общем, нечего. Он схематичен, двумерен, набросан каким-то серым контуром.

На что живет — непонятно. Точнее, он идет по жизни персонажем русских сказок — чистым таким Иваном-дураком, на которого свалилось полцарства. В «Мастере» эти полцарства герой хапанул, даже не отрубая головы драконам, — просто выиграл в лотерею.

После этого первое, что он делает, — уходит от жены, которую тут же забывает. Вопрос: что же это за жена такая была, забытая настолько, что даже имени ее герой назвать не может?

Спрашивается: зачем и как тогда герой женился на этой женщине? Любил ее? Нет. Потому что любовь всегда оставляет в душе след — да такой, что не только имя, а каждый волосок помнить будешь на веки вечные. Не любил он свою жену, так же как и эту тварь с желтыми цветами, которая болталась по улице, пока муж на службе, — занять твари себя было совершенно нечем, что и видно из всего повествования — женщина по имени Маргарита ничего не делает, за исключением всяких пакостей, на которые она, как и всякая бездельница, большая мастерица.