Павел Флоренский - Павел Флоренский Философия культа

• Название: Павел Флоренский Философия культа
• Автор: Павел Флоренский
• Издательство: МЫСЛЬ
• Жанр: Религия
• Год: 2004

(электронная версия книги - Флоренский П.А. - Собрание сочинений. Философия культа (Философское наследие) - 2004. Примечания в квадратных скобках соответствуют примечаниям внизу страницы бумажного издания. Примечания в фигурных скобках - примечаниям бумажной версии, вынесенных в конец книги).

---

1914.Х.9—10

Культ +

Что такое культ?—

Культ есть система тайнодействий.

Понять известный культ—это значит: понять тайнодействия, его составляющие, и, второе, уразуметь, в чем начало их системы.

Надо дедуцировать из некоего общего начала расчлененность культа в пространстве) и во времени, т. е. понять связь принципа ритма и принципа изоляции.

Культ +

За чтением книги:

О. Rank и Н. Sachs,—Значение психоанализа в науках о духе{1000}.

Все это, м<ожет> б<ыть>, и так, т. е., другими словами, довольно красиво сказать и так. А если все—так, жить-то без культа и без «мифа» нельзя; а для того, чтобы жить с ними,— нельзя не верить в них так, как, опять-таки, верует Церковь. Иначе говоря, жизнью устанавливается Церковь, а Церковью— известный способ понимания ее. И без этого нельзя жить, по тому же психоанализу, без этого всего получится уже явление невроза. Для здоровья нужно быть в Церкви; а чтобы быть в Церкви—надо веровать по-церковному.

Психоаналисты думают, что они под Церковь подкапываются, а на деле они паки утверждают ее. А если продолжают утверждать свое, то ложно их учение. И, стало быть, психоаналистов послушаем, а думать-то будем по-старому.

1914.XII.21

Психоанализ объясняет происхождение религии чрез задержку и отсюда происходящую сублимацию пола. Но, спрашивается, что же задерживает пол?

Если бы это было само собою, то не надо было бы задержки и не было бы религии-сублимации. Если это не само собою, то должна быть система представлений и правил, производящих задержку пола. Но что такое подобная задержка, как не религиозные заповеди. Итак, для объяснения религии должна быть уже религия, хотя, быть может, и в иной, чем данная, форме. Объясняется одна религия—чрез другую, т. е., другими словами, дедуцируется необходимость известного религиозного процесса, в котором религия меняет свою форму. В конце концов, получается, что пол тоже, наряду с другими факторами, дает свой отблеск на религиозные представления и установления. Но кто же об этом ничтожном выводе спорил?

Положение дел таково:

а) есть пол,

б) есть религия,

в) пол ≠ религии.

Следовательно, надо, по мнению психоаналистов, вывести религию из пола. Но т. к. она заведомо не есть пол, то, для возможности такого выведения, нечто не половое надо добавить к полу, чтобы вышла из него религия. Это «нечто» — совсем не полового характера. А т. к. именно из него объясняется религия, то, следовательно, это «нечто» должно быть охарактеризовано как некая ПРА-РЕЛИГИЯ. Назвать ли ее «задержкой», как психоаналисты, или «первобытным откровением», как богословы,— это совершенно безразлично, ибо во всяком случае за нею остается не-половая и, следовательно, собственнорелигиозная природа.

Вы говорите все свои теории о религии с высоты 100 верст над землею. Но там ли вы, на самом деле? Если не там, то кто же поставил вас судьями народов? И чем гарантируете вы свою беспристрастность? А если вы мните, что вы там, то объясните, как это можно? Как возможно, чтобы, при половом характере всех теоретических воззрений человечества, именно ваши оказались каким-то исключением? И не проще ли, чем все объяснять полом, взглянуть сначала на себя и подумать об испорченности своего воображения?

1914.ΧΙΙ.26. Серг<иев> Πос<ад>

+

Видение пр<орока> Иезекииля на реке Ховар{1001} исследователями сближается с ассирийскими керубами и с храмами. Но не есть ли это настоящее видение каких-либо литургических реальностей, рассматриваемых в плане эфирном?! Другими словами, не есть ли вообще видение—видение в эфирном плане того, что каждый может видеть не-эфирно на земле?

1914.XII.29.

1915.IV.7. Серг<иев> Πос<ад>

De morte humanistarum О смерти великих 1

«С вечера 24-го марта Бетховен лежал без сознания и тяжело хрипел. Это было потрясающее зрелище для немногих друзей, которые попеременно дежурили у его постели... Два дня длилась страшная борьба; катастрофа как будто отдалялась... Вдруг во время сильного удара грома умирающий внезапно выпрямился, угрожающе сжал руку в кулак и, упав навзничь, испустил дух» (П. Беккер,— Бетховен. Пер. с нем. Г. А. Ангерот под ред. Д. С. Шор. М., 1913. (Вып. 1-й). Стр. 57—58).

Умер в гневе. На кого? На что?

«Он, разрешивший было загадку сфинкса, стал, в конце концов, жертвой рока. Конечно, он сознает, что исполнил свой долг человека и художника. Но им овладевает теперь обессиливающее чувство бесполезности всякого стремления. Он постигает вечную смену явлений. И, умирая, устало шепчет: «Plaudite amici—comoedia finita est»»{1002} (id., стр. 82).

Героический подвиг жизни оказался «comoedia»! Только? Покорность року кончается кулаками; высшее—пустотою!

2

В предсмертных словах Гёте—«Свету, побольше свету» — обыкновенно видят что-то «просветительное», какой-то символ необходимости «просвещения». Охотно готовы это восклицание связать с:

«Сейте разумное, доброе, вечное...»{1003}

и т. п. пошлостью. Но, увы, это совсем, совсем не то. Неужели в этих словах не слышится вопль, томление, тоска, ужас?.. «Мне свету, ибо... я во тьме». Гёте стал погружаться во тьму—и возопил о свете. Какую? Не «тьму» ли «внешнюю»? И когда она хлынула в душу, затопляя безумием, Гёте запросил свету духовного, которым пренебрегал всю жизнь. Кажется, Гёте всю жизнь был слепым—и умер слепым стариком, вещим, но не зрячим.

1914.XII.29. Сергиев Посад. Переписано в поезде 1915.IL8

Титаническое — это из Земли выросшее. Титаны—чада Земли. Понятно, что выросшее—это эманативное и потому безликое.

Безликое притязает на место Лица, ибо не понимает, что есть лицо и что оно есть.

Безликое все представляет как ούσία и как эманацию. Иного оно и помыслить не может,—ибо оно само безлико. В этом-то и состоит его слепота{1004}

Это—совсем не то, что Диавол, который личен ή борется против Лица, как такового. Но сам он не имеет ούσία. Но Диавол пользуется чужой усией и служит для нее <> {1005}, возбуждая ее против Творца. Тктаническое право, по-своему, ибо борется против сущностного Лица, считая и себя таким же, не менее. Но Диавол и по-своему неправ, ибо борется с Лицом из зависти, не считая его таким же, как и сам он. На титаническом лежит роковая слепота, допускающая разрушения, у Диавола же злобное упорство, не имеющее выхода. Титаны вопрошают, не всюду ли

«Гeи (ль) творческие тайны?»,
(Вяч. Иванов) {1006}

а Диавол же просто говорит «нет».

1915.ΙΙ.8

Борьбою с диавольским началом в человеке занята теодицея, борьбою же с титаническим—антроподицея.

1914.ΧΙΙ.29. Ночь. Серг<иев> Πос<ад> Переп<исано> в поезде 1915.II.8]

Начало титаническое, пока оно только хочет что-то сделать—благородно, высоко, прекрасно <в записи 1915.II.8: «величественно»). Но замечательно, что лишь только оно осуществит себя до конца, как оно оказывается мерзким. Оно, как бытие,—от Бога. Почему же плоть <1 нрзб.>? Воля резвится, горячится, злоба, кровь, etc. Не следует ли отсюда, что титанум и должен оставаться потенцией, напряженный—как двигатель чего-то другого, но переход его в иное, в реальность для него противоестественен. Это видно в поле.

1914.XII.30. Сергиев Посад. Переписано в поезде 1915.11.8

Титаническое +

Титаническое разрешается или, точнее, умиряется в таинствах. Шире,— оно умиряется в богонисхождении и, еще определеннее,—в боговоплощении. Во Христе (т. е. Христом, чрез Христа, о Христе) титаническое приводится на свое место, вправляется в сочленение свое. Как?—не тем ли, что тут Божество делается страдательным и аффект мощи, Wille zum Macht{1007} пред Богом и над Богом, находит свое удовлетворение. Да, именно аффект, ибо титаническое безумно и безлико, и объяснить ему нет возможности.

Растерзав Христа, человечество сорвало свой гнев на Бога,—и потому во Христе (Христом) примирилось с Богом.

Евхаристия, т. е. возвращающееся периодически богоубиеиие, богозаклаиие и пролитие Божественной Крови, есть условие равновесия титанического начала в человечестве: восстающий гнев удовлетворяется Богом.

1915.ΙΙ.8

Только евхаристия может приводить в равновесие противоборствующие ипостась и усию в человеке.

1914.XII.30—31. Ночь. При свете лампады.

Переписано 1915.ΙΙ.8. Поезд. Около Петрограда

+

«Титаническое начало не грех, но ведет ко греху».

— Всегда ли?

«Нет. Ибо и добро осуществляется на почве стихийной силы—на начале титаническом. Это начало — потенция всякой деятельности».

1915.11.22. Ночь. Ночное дежурство, санитарный поезд

Титаническое +

Все таинства суть окружение; условие или следствие,— таинства таинств,— евхаристии, т. е. богозаклания и богоядения. Другими словами, все таинства должно рассматривать как обрамление, как обряд евхаристии, евхаристию же—как сердце всей церковной жизни.