Протоиерей Александр - ХРИСТОС И ЦЕРКОВЬ В НОВОМ ЗАВЕТЕ

• Название: ХРИСТОС И ЦЕРКОВЬ В НОВОМ ЗАВЕТЕ
• Автор: Протоиерей Александр
• Издательство: Издательство Крутицкого подворья
• Жанр: Религия
• Год: 2006

Книга протоиерея Александра Сорокина «Христос и Церковь в Новом Завете. Введение в Священное Писание Нового Завета. Курс лекций»» вышла в Издательстве Крутицкого подворья совместно с Синодальным Отделом по делам молодежи Московского Патриархата (по благословению председателя Отдела Архиепископа Костромского и Галичского Александра) и Обществом любителей церковной истории. Книга представляет собой курс лекций по Введению в Священное Писание Нового Завета, читаемый автором с 1996 года в Санкт-Петербургском Институте богословия и философии. В книге подробно излагается история написания Священных книг Нового Завета — Евангелий, Книги Деяний святых апостолов, апостольских посланий и Апокалипсиса. Издание продиктовано недостатком систематических пособий вводного характера, которые были бы составлены с учетом как общепринятых достижений современной библеистики, так и, в не меньшей степени, православного Церковного Предания.

---

Вы имеете полноту в Нем, Который есть глава всякого начальства и власти (Кол. 2, 10).

Во-вторых, не менее актуально учение Кол. о Церкви (конечно, это не умаляет екклезиологического значения других посланий — как уже рассмотренных, так и, в особенной степени, Еф.). В наше время многие люди, верующие в Бога и верующие во Христа, читающие и любящие Евангелие, предпочитают, как они сами говорят, веровать «в душе» и не нуждаются в Церкви. Они абсолютно не испытывают потребности и желания обрести себя в Церкви или даже понять, что это такое. Причина в том, что исказилось само понятие Церкви, и искаженное понятие так укоренилось в сознании многих, что считается очевидным и не подлежащим пересмотру. Под термином «Церковь» подразумевается некая иерархическая организация, выполняющая ритуально-жреческие функции для обслуживания религиозных нужд отдельно взятых граждан (как клиентов некоей обслуживающей фирмы). Послание к Колоссянам — одно из тех новозаветных и, шире, христианских произведений, где о Церкви говорится совершенно в ином смысле — смысле изначальном, подразумевающем единство всех и всего в Боге, во Христе. Благодаря таким писаниям становится понятно, почему, согласно нашему символу веры, объектом веры является не только Бог, славимый в Троице, но и Церковь: «Верую... во едину святую соборную и апостольскую Церковь»[553].

§ 20. Послание к Ефесянам

Среди Павловых посланий Еф. входит в число тех, что оказали наибольшее влияние на христианское богословие и духовность. Библеисты даже называют Еф. «венцом» или «квинтэссенцией Павлинизма»[554], «духовным завещанием ап. Павла Церкви»[555], его «лебединой песнью»[556]. Оно привлекает, например, тем, что при обилии богословских идей не так «нагружено» сложной аргументацией, как, скажем, Рим. Небольшой объем Еф. (оно в три раза короче того же Рим.) говорит не о скудости содержания, а о лаконичности способа изложения. Лаконичность и «конспективность» сочетается одновременно с какой-то литургической торжественностью формы и стиля, чем еще более оттеняется своеобразие послания.

Особенно важное значение имеет Еф. в век, когда Церковь озабочена единством христиан, а, как известно, всерьез об этом стали думать и говорить лишь в последние сто лет. В чем бы ни выражалась подобная озабоченность сейчас, как бы кто ни относился к теме единства христиан, — считая ее важной или, наоборот, не самой важной (периферийной по сравнению с другими вопросами церковной жизни), и предлагая самые различные ее видения, — Еф. по крайней мере однозначно дает понять, что для апостольской Церкви, в лице Павла, христианское единство было среди главнейших забот: на одном уровне с центральными в духовно-мировоззренческом плане христологическими вопросами.

Вместе с тем, с историко-литературной точки зрения, Еф. представляет собой одну из самых больших загадок в корпусе посланий, надписанных именем ап. Павла. Так, уже адресат «в Ефесе» (e)n E)fe/s%, Еф. 1, 1) отсутствует в некоторых рукописях, весьма авторитетных в силу своей древности[557]. Послание в таком случае было адресовано «святым и верным во Христе Иисусе» и могло являться «циркуляром» («энцикликой»), т. е. соборным посланием[558]. Или же, несколько видоизменив такую гипотезу, можно предположить, что послание к авторитетной ефесской общине (см. ниже) стало обращаться среди других общин без упоминания имени первой в качестве адресата[559].

Добавим, что Еф. «в ряду посланий ап. Павла отличается наименее личным характером. В частности, в нем совершенно отсутствуют поименные приветы. Это представляется тем более неожиданным, что ап. Павел пробыл в Ефесе в дни своего третьего путешествия более трех лет, и его общение с ефесской церковью было самым тесным»[560]. Правда, с другой стороны, если бы Павел взялся передавать приветы всем, кого знал — а он провел в Ефесе достаточно много времени, — то «список имен мог бы оказаться длиннее самого послания»[561].

77. Ефес, ефесская церковь и Послание к Ефесянам

То, что во многих других, кроме упомянутых рукописях все-таки значится ефесская церковь как адресат, и то, что именно с таким адресатом Еф. окончательно вошло в канон Нового Завета, может иметь естественное объяснение и имеет большой смысл.

«Строго говоря, все послания ап. Павла были циркулярными. Это вытекает, например, из указания Кол. 4, 16. Апостол распоряжается, чтобы Послание к Колоссянам было прочитано в Лаодикии, а Послание к Лаодикийцам — в Колоссах. Послание, писанное к одной церкви, читалось и в других церквах. Только таким образом и мог составиться сборник посланий ап. Павла и получить общецерковное значение. Если все послания ап. Павла были циркулярными, то послание, обращенное к ефесской церкви, не могло не быть им по преимуществу перед всеми другими»[562].

Мы уже неоднократно отмечали большое значение ефесской церкви во времена раннего христианства, — значение, постепенно утраченное ею в последующие века. Оно определялось прежде всего культурным, политическим и экономическим статусом самого Ефеса, малоазийского города с богатой историей.

В каждом из геополитических регионов обширной Римской империи был свой подобный центр: Александрия в Египте, Антиохия (или Кесария) в Сирии, Коринф (или Афины) в Греции, Рим в Италии. Ефес был своего рода римской столицей Малой Азии. Почти все перечисленные города, включая Ефес, были морскими портами.

В раннехристианской же икумене роль Ефеса огромна, если не подавляюща[563], и вполне сравнима с ролью столичной римской церкви. Если первоначальная авторитетная иерусалимская (иудео-христианская) матерь-церковь довольно быстро стала переживать большие трудности в силу того, например, что все более и более затрудненным, а вскоре и невозможным стало существование иудейства в Палестине (особенно во II веке после подавления римлянами очередного иудейского восстания), то именно Рим и Ефес стали теми центрами, где аккумулировалось христианское Предание и собирались или даже составлялись апостольские писания. Канон Нового Завета во многом определился значением именно этих центров (см. § 26). Ефес напрямую связан и с ап. Павлом, который пробыл там в общей сложности довольно долго во время своих 2-го и 3-го миссионерских путешествий, и с ап. Иоанном Богословом, который по преданию (II век) проживал там последние годы своей жизни и составлял свои писания (некоторое время проведя в ссылке на острове Патмос). Будет уместным напомнить, что III-й Вселенский собор (431-й год), который исповедал Пресвятую Деву Марию Богородицей (Qeoto/koj), состоялся тоже в Ефесе[564].

78. Аутентичность Еф.

Загадочность Еф. состоит еще и в том, что будучи действительно квинтэссенцией Павлова Благовестия и богословия, послание вместе с тем уже сравнительно давно (с конца XVIII века) заставляет многих библеистов сомневаться, было ли оно написано непосредственно под диктовку ап. Павла. Авторство Павла предлагается понимать в более расширенном смысле, чем в отношении его ранних, аутентичных посланий. В настоящее время примерно 80% ученых библеистов считают, что послание написал не сам Павел[565], а его преданные и хорошо усвоившие его проповедь последователи (или последователь), хотя «в любом случае Еф. содержит все основные положения Павлова Евангелия»[566].

Подобные выводы, сделанные на основе тщательного и квалифицированного, прежде всего филологического анализа, могут означать совсем не обязательно сомнение в богодухновенности Еф., как и в отношении других библейских книг, когда делаются аналогичные выводы (в этом плане случай с Еф. не самый выразительный, по сравнению, например, с Евр., см. § 48. 1). Совсем наоборот: удивительный парадокс как раз и заключается в том, что в результате этих выводов мы просто «вынуждены» говорить о человеческом авторстве (точнее, со-авторстве с Богом) более церковно! Если вдохновителем и автором Священного Писания в начальном смысле слова является Дух Божий, то по человечеству его автором (соавтором) является, строго говоря, народ Божий, Церковь. И хотя Церковь выполняет эту работу трудами конкретных личностей, одаренных и призванных на подобное служение, в то же время нельзя сводить Церковь лишь только к отдельным гениям-пророкам-апостолам. Имена выдающихся благовестников, стоящие в заглавиях библейских книг, не должны заслонять творческий труд всей Церкви, которая была и остается той единственной необходимой средой, где только и могло получить свою окончательную букву наше Писание.

Как ни странно, но к таким церковным выводам и привела критика, изначально, когда-то уже давно, в XIX веке, мотивированная зачастую антицерковными посылами. Гиперкритические подходы действительно заставили по-новому посмотреть на человеческое авторство Священного Писания и увидеть, что здесь действуют сложные законы устного Предания, текста и т. п. Эти выводы неизбежны, как бы мы к ним ни относились. Но именно они обязывают нас увидеть в Священном Писании не произведения отдельных гениальных личностей, а свидетельство и произведение Церкви — собрания верующих, вдохновляемых Святым Духом и с самого начала сохранявших живое преемство.