Антон Макаренко - Том 4. Педагогические работы 1936-1939

• Название: Том 4. Педагогические работы 1936-1939
• Автор: Антон Макаренко
• Издательство: Педагогика
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1984

Том содержит педагогические произведения А. С. Макаренко 1936–1939 годов по проблемам теории и методики коммунистического воспитания: лекции для работников Наркомпроса «Проблемы школьного советского воспитания», лекции о семейном воспитании, статьи и выступления на общие педагогические темы, статьи об М. Горьком.

[В данном электронном варианте часть работ правлена по изданию Гётц Хиллиг. «Святой Макаренко». Марбург, 1984]

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Работа девушек отражена слабо — это тоже большой недостаток чисто художественного порядка.

Таких недостатков, конечно, много, и я считаю, что всех недостатков художественного порядка вы даже не назвали. Есть очень растянутые места, есть неправильные, неточные выражения, которые дают возможность толковать и так и этак. Возьмите хотя бы разговор о механическом воспитании. Значит, плохо изложил, не так, как следует.

Но я считаю, что так как главное мое дело все-таки педагогическое, то особенно придираться ко мне никто не имеет права. Я не давал никогда и никому никакого обязательства написать художественную книгу.

Я лично убежден в том, что каждый из нас, работающий на таком большом и интересном деле, как ваше, скажет: можно писать. Я вчера был у вас на заводе. Ведь у вас прямо какая-то музыка, а не завод. Если бы вы захотели подробно, искренне и честно описать вашу работу с первого дня прихода на завод до сегодняшнего дня — ваши разговоры, ваше участие в производстве, в борьбе, — получилась бы увлекательная книжка.

Я являюсь сторонником именно такой литературы. Я не могу представить себе, как это можно в Советском Союзе писать вымышленные книжки, когда не нужно ничего выдумывать. Зачем тут выдумывать и что выдумывать? Выдумать завод «Шарикоподшипник», когда он существует, когда это реальный завод и тут есть реальные люди, реальная борьба и реальные столкновения?

Я считаю, что теперь никакой особенной заслуги в том, чтобы написать приличную и интересную книжку, нет.

Если у вас есть такие люди, которые захотят такую книгу о своей работе написать, то нужно внимательно, до мельчайших подробностей знать свое дело, следить за ним и кое-что записывать. Я не мог бы дать слова Калины Ивановича, если бы я не записывал некоторые его фразы. Есть много подробностей, которые могут выскочить из памяти. Их нужно записывать. Через 3–4 года вы сможете написать интересную книжку.

Еще раз благодарю вас за внимание ко мне, к моей работе и книге, желаю вам от души в дальнейшей вашей работе добиваться больших успехов и о вашей работе рассказать другим людям [книгой] так, чтобы она была реальна, интересна и памятна. (Бурные аплодисменты).

Разговор о воспитании

В Московском областном педагогическом институте (27.10.1936)

По инициативе комитета комсомола и библиотеки Московского областного педагогического института 27 октября был организован общеинститутский диспут по замечательной книге А.С. Макаренко «Педагогическая поэма», так высоко оцененной еще А.М. Горьким, с которым Макаренко был лично знаком и вел большую переписку. На диспуте присутствовал сам автор, специально приехавший из Киева, где он руководит колонией НКВД. Из московских вузов были приглашены четыре его воспитанника, бывшие коммунары из коммуны им. Дзержинского:

В. Камардинов — бывший председатель совета командиров и секретарь комитета комсомола, ныне студент III курса историко-философского института; Л. Салько — студент IV курса авиационного института; Файнергольц Л. - студент II курса Авиаинститута; Брайтман Р. - студент II курса пединститута им. Бубнова.

К диспуту велась большая подготовка с сентября месяца с. г., были подработаны кафедрой педагогики и кафедрой литературы и вывешены узловые вопросы по «Педагогической поэме» в стенгазетах, печатались статьи и отзывы о книге, был выделен кафедрой литературы специальный человек (доцент Гречишникова) для проведения консультаций с желающими выступать на диспуте. В библиотеке института наблюдался большой спрос на «Педагогическую поэму», запись очереди доходила до 150 человек. Желающих выступить на диспуте записалось 25 человек. У каждого имелся подготовленный конспект своего выступления.

Во время диспута большой зал института был переполнен. Присутствовало 900 человек. Это — студенты, профессора института и учителя области, которые ранее окончили наш институт и которым теперь приходится проводить многочисленные беседы по «Педагогической поэме» Макаренко со своими учениками. Председательствовала на диспуте секретарь парткома института т. Жукова.

Вступительное слово о книге Макаренко сделал декан литературного факультета т. Власов. Затем выступил Антон Семенович Макаренко. Обращаясь к студентам — будущим педагогам, как к своим коллегам, он говорил о нашем ближайшем будущем, о тех задачах, которые стоят перед школой и учителем.

— У нас нет еще полноценной теории воспитания, и мы должны ее создать. Критики, разбиравшие «Педагогическую поэму», — говорит Макаренко, — больше всего меня ругали за недооценку теории педагогики. Но когда я писал свою книгу, то меня не интересовала педагогика школы, классная жизнь, и о них я не хотел писать. Меня занимала проблема воспитания и перевоспитания правонарушителей. Мой опыт воспитательной работы привел меня к тому выводу, что нам нужно создать теорию воспитания. Я получил высшее педагогическое образование, перечитал все, что есть в мировой литературе по вопросам воспитания. И все это меня нисколько не удовлетворило. Я не получил метода работы. Я полагаю, что в интересах дела нужно разделить школьную педагогику классной работы от педагогики воспитания. И у вас в институте создать специальную кафедру воспитания, которой у вас до сих пор нет. Разделить эти две педагогики и определить их главные методы.

Моя «Педагогическая поэма» доказывает одну педагогическую мысль. Я показал свою полную техническую беспомощность в 20-м [1920] г. Когда я приступал к педагогической деятельности, я не имел ни инструмента, ни метода. Я оказался в лесу с пятилинейной лампочкой и стаей бандитов. Я оказался педагогически беспомощен, и тогда, при тех условиях, я имел право назвать педагогику шарлатанством… И тогда я сделал большую ошибку, что ударил своего воспитанника Задорова. В этом поступке я почувствовал крушение своей личности. Я тяжело переживал эти минуты и понял, что не нужно давать волю рукам и допускать мордобой.

Теперь я считаю подобные факты огромным педагогическим преступлением и сам отдаю своих подчиненных под суд и добиваюсь за такие преступления 3 лет тюрьмы.

Года через два после столкновения с Задоровым я понял и открыто сказал, что нужна педагогическая наука, но не оторванная от жизни, а связанная с ней, помогающая воспитателю в практической работе. Я уверен, что она будет, — в этом меня убедил мой 16-летний опыт. Мне пришлось быть руководителем в пяти колониях НКВД.

В нашей прекрасной действительности, способной породить такое величественное движение, как стахановское, в этой действительности есть все, чтобы создать новую науку — педагогику. Мы сейчас крепко бьемся за новую воспитательную технику. И можно быть уверенным, что новая, социалистическая педагогика будет создана сегодня или завтра. Я считаю вредной мысль, что новая педагогика уже создана.

Затем т. Макаренко критикует ответы на вопросы читателей, помещенные в журнале «Коммунистическое просвещение» (август 1936). В этих ответах дается совет, как бороться с недисциплинированностью учеников, с хулиганством и т. д.

Этот вопрос задавался еще в 20-м г., затем повторялся в 23, 25, 27, 29 гг. и сохранился до 36-го г. Когда же наконец будет разрешен этот деловой и простой вопрос? Чистая педагогика показала свою полную беспомощность, если до сих пор не смогла разрешить этого вопроса.

В консультации журнала «Коммунистическое просвещение» дается совет учителям самим быть дисциплинированными, сплоченными, самим не опаздывать в школу и т. д. Это — отписка, а не совет. Такой «консультацией» ничего не сделаешь для воспитателя. Они хотели и советь дать, и ничего «страшного» не насоветовать. В 7 пункте рекомендуется учителю вести беседу с учеником, нарушающим правила внутреннего распорядка, занимающимися воровством и хулиганством, — вести беседу спокойным, ровным голосом!.. Наша печать ежедневно сообщает о героических людях, о страстной работе, а учителям этот авторитетный журнал Наркомпроса рекомендует спокойный, ровный тон! Это же издевательство!

Не нужно забывать, что со своими воспитанниками я могу говорить ласково и нежно, но могу и повысить голос, твердо сказать: «брось!». Без этого нет воспитания. Я не хочу сказать, что нужно кричать на воспитанников. Нет! Но нужны страсть, любовь, увлечение своим собственным делом в той мере, как это мы наблюдаем у стахановцев. Если я не умею волноваться, то я обязан этому научиться! При совершении воспитанником я не умею волноваться, то я обязан этому научиться! При совершении воспитанником преступления — воспитатель как представитель общества должен показать свое крайнее негодование.

Неудивительно, что в указанной консультации ничего не говорится о коллективе как воспитательном факторе. Учителю Позднякову рекомендуется только лично побеседовать с учеником, который занимался мелкими кражами и дошел до квартирных краж. Рекомендуется взять с ученика слово, что он больше не будет заниматься подобными делами. И только. Не рекомендуют выносить этот поступок на обсуждение коллектива, так как это нанесет ребенку «тяжелую внутреннюю рану», отчего пострадает учеба, а коллектив ничего не выигрывает. Это вредная установка. Затем в данной консультации ничего не говорится о наказании. Они боятся этого слова. А я стою за наказание. Только надо уметь его применять, а этому надо учиться.