Николай Арсеньев - Единый поток жизни

• Название: Единый поток жизни
• Автор: Николай Арсеньев
• Жанр: Религия

НИКОЛАЙ АРСЕНЬЕВ

ЕДИНЫЙ ПОТОК ЖИЗНИ

---

И в течение всего годового круга в воскресных песнопениях изображается новое состояние, новое достоинство твари, ожидаемое и вместе с тем отчасти уже данное, мистически уже данное - не только как надежда, но и как новая действительность, вошедшая в мир в воплощении, добровольном уничижении и воскресении Христовом. Вот несколько цитат из этих песнопений:

Христос воскресе как Бог во славе и совоскресил с собой мир. Он совоздвиг мир силою Своею. Даруя миру жизнь, Он просветил весь мир. Он просветил мир сиянием пришествия Своего и осветил Своим крестом мира концы. Он объединил земное с небесным.

О чудесе! Како смерти вкуси всех Жизнь! Но яко восхоте мир просветит

Воистину весь мир, вся тварь призывается к ликованию и прославлению Бога.

Да радуется тварь и да процветет яко крин (как лилия), ибо Христос из мертвых воста яко Бог. Где твое, смерте, жало? Где твоя, аде, победа? восклицаем мы.

Мирские концы торжествуют Твое из мертвых возстанте...[3]

Здесь эсхатологически-радостное устремление вперед сочетается в неразрывном единстве с сознанием, что Вечная Жизнь уже пришла в мир и просветила мир в глубочайших ее основах (хотя еще сокровенным образом), что победа Бога над смертью и злом есть не только надежда, не только ожидание, но уже совершившаяся реальность. Этой верой, этим сознанием живут и Игнатий Богоносец и Василий Великий и Григорий Богослов и Иоанн Златоуст и Ефрем Сирин и все древние отцы Церкви христианской[4], а в 19-ом веке в России, напр., Серафим Саровский.

В начале 20-го века этим первохристианским сознанием уже осуществившейся победы Христовой пронизано, напр., все богословское миросозерцание великого протестантского христианского ученого и мыслителя, швейцарца Оскара Кульмана (Cullmann'a), или немца профессора Kűnneth'a, а в современном католичестве, напр., писания немецких бенедиктинцев и французского ораторианца Louis Bouyer. Возможно, что усиленное пробуждение пасхального богословия у Западных христиан находится в частичной связи с их усилившимися контактами за последние десятилетия с православным благочестием.

Ощущение тайны Божией, трепетное свидетельство о превозмогающем величии тайны Божией, радостном и покоряющем душу, столь характерное для первохристианского благовестия (срв. напр., то, что пишет о тайне Божией ап. Павел, особенно Ефес. 1. 9; 4. 3-6, 8-9 и Кол. 2. 2, 3, или, напр., эти слова ап. Петра: "То, что вам теперь проповедано благовествовавшими Духом Святым, посланным с небес, во что ангелы желают проникнуть (взором)" – 1 Петр 1. 12), это чувство трепета перед величием Тайны снисхождения Божия, трепетного созерцания, проникает всю литургическую жизнь, все молитвенное "стояние" Православной Церкви перед лицом Божественной действительности.

Жизнь во гробе положился ecu, Христе, и ангельская воинства ужасахуся, снисхождение славяще Твое.

Животе, како умиравши? како и во гробе обитавши? смерти же царство разрушавши, и от ада мертвыя возставляеши?

так читает Церковь над плащаницей в ночь с Великого Пятка на Великую Субботу. Или, вот, трепет Ангела-благо-вестника перед тайной Воплощения:

... и со безплотным гласом, воплощаема Тя зря, Господи, ужасашеся (из Акафиста Божией Матери);

или:

Ветия многовещанныя яко рыбы безгласныя видим о Тебе, Иисусе: недоумевают бо глаголами: како Бог непреложный и человек совершен пребываеши... (из Акафиста Сладчайшему Иисусу).

Церковь потрясена созерцанием благостной тайны, она не может от нее оторваться взором, и это питает ее душу.

Богатство духовное, сокровища духовные, которых так много и в Западном христианстве, не только в католицизме, но и в верующем протестантизме, как бы расцветают, раскрываются с большей силой теперь, в наше время испытаний, угроз, страха и неверия, но и усиленной веры и угдубленного контакта между христианами. Католическая Церковь как бы несколько сняла с себя ту броню, в которую она себя заковала в борьбе с реформацией и в которую отчасти облекали ее все усиливавшийся юридизм ее внешней структуры и рационалистический метод богословия, развитого схоластикой. Но как многое изменилось за последние 40-50 лет, особенно в промежутке между Первой и Второй Великой войной и еще больше после Второй войны! На голос жизни, на страдания людей, на их недоумения, сомнения, честные и искренние искания и вопросы пастыри католические и мыслители и богословы современного католичества все больше стали отвечать не формулами и подразделениями учебников, а из глубины опыта евангельского, из сокровищницы жизни Духа, жизни во Христе. Никогда, конечно, эта мощная струя жизни Духа не замирала в католичестве - в ее святых и праведниках и в самоотверженном подвиге служения ближним, в заботах о больных и сиротах, в миссионерских трудах среди азиатских и африканских народов, в молитвенном подвиге и созерцании, в совершении таинства Евхаристии.

Но были и преграды для духа, проявление юридическиформального подхода к духовному богатству жизни церковной, не способствовавшие развитию религиозного сознания. В 20-ом веке в связи с потрясениями Первой Мировой войны (а потом и Второй), с притеснениями, которым подвергалась Католическая Церковь во Франции в начале XX в. и духовным пробуждением в кругах верующих мирян, верующей (или близкой к христианской вере) писательской и интеллектуальной элиты, особенно во Франции (об этом говорят, напр., такие имена как Charles Péguy, Marc Sagier, Francis Jammes, Paul Claudel, Antoine St Exupéry или философы Emile Boutroux, Maurice Blondel, Gabriel Marcel, Etienne Gilson, Jacques Maritain, Jean Guitton, отчасти Bergson, чтобы назвать только некоторых) пробудилось также углубленное и одухотворенное церковное самосознание в кругах католических богословов и проповедников благочестия; так, уже начиная с 20-их годов, среди деятелей немецкого "Литургического движения" (Liturgische Bewegung), в высоко культурной писательской и просветительной деятельности известного о. Романо Гуардини (немца), особенно в трудах руководящих богословов Франции (доминиканцев Yves Congar и P. Dumont) и целого ряда лиц, связанных с издательством "Les Editions du Cerf" и другими высококультурными, близкими к католичеству издательствами в Париже; иезуитов Henri de Lubac, Jean Daniélou и других, но также и в немецком католичестве (иезуит Karl Rahnet и ученейший немецкий швейцарец Urs von Balthazar).

Очень большая роль по внутреннему оживлению и одухотворению современного католичества выпала на долю бенедиктинского ордена и его монастырей, этих рассадников высокой духовной культуры и высокого благочестия: в Германии — аббатства Maria Laach, Beuron, Niederalteich (назову лишь несколько лиц: аббат Odo Casel, аббат Emmanuel Heufelder, P. Athanasius Wintersieg и другие); во Франции — Solesmes, в Бельгии — Maredsous, St Andre, Mont Cesar. Во главе Maredsous стоял с 1909 по 1923 гг. аббат Dom Marmion (ирландец), один из великих наставников духовных в современном католичестве, писавший о внутренней жизни во Христе согласно ап. Павлу. Монастырь Chevetogne в бельгийских Арденнах, является одним из главных центров Западного мира по работе сближения христианских церквей и по изучению православия; руководящим в этом направлении является и его журнал "Irénikon" (назовем лишь некоторые имена: Dom Lambert Beauduin, Dom Clement Lialine, Dom Olivier Rousseau).

Сходная роль в Германии принадлежит, может быть, особенно аббатству Niederalteich, во Франции — доминиканскому монастырю, соединенному с высшей богословской школой — Saulchoir под Парижем (где преподает Yves Congar). Замечательны писания Louis Bouyer (ораторианца, бывшего протестантского пастора, большого ценителя и любителя православного благочестия), который — особенно в своей книге "Spiritualité chrétienne" — с огромной силой подлинно "иоанновского" созерцания подчеркивает превозмогающее величие раскрывшейся во Христе Тайны Божией[5].

Тайна нашего спасения, неразложимая, непередаваемая, неуловимая никакими формулами реальность Божия и тайна снисхождения Божия ("Любовь Божия, превосходящая всякое познание", по словам ап. Павла - Еф 3. 19) встает перед духовным взором этих наших современников, как нечто Покоряющее, Превосходящее, перед чем в трепете и умилении смолкает всякое познание человеческое, как это вставало перед взором Отцов Церкви - Афанасия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста, Ефрема Сирина, и как оно встает перед взором Православной Церкви в ее литургическом молитвенном созерцании.

Неадекватность всех наших познавательских средств перед превосходящим величием Тайны Божией и тайны снисхождения Божия, о чем не устает говорить Православная Церковь, эта глубина и тайна снисхождения, о которой в 13 веке в изумлении св. Франциск восклицал: "О sublimitas humilis, о humilitas sublimis" — эта всепокоряющая реальность Божия и безмерность любви (о которой свидетельствуют, напр., две великие итальянские мистические созерцательницы Средних Веков и эпохи Возрождения — Екатерина Сьеннская и Екатерина Генуэзская и еще больше, может быть, английская созерцательница конца 14 века — Lady Julian of Norwich), превышающие способности нашего постижения, но раскрывающиеся нам действенно через преображение нашей жизни, через начало нашей жизни во Христе, — то, о чем учил, напр., Исаак Сирин и другие отцы Востока (и из чего в России родилась в 19 веке религиозная философия Ивана Киреевского - его учение о познании Истины) - все это теперь со все увеличивающейся силой и глубиной свидетельствуется руководящими мыслителями и богословами нынешней Католической Церкви (не всеми, конечно) в противовес схоластическому логическому рационализму, в значительной мере господствовавшему в католическом богословии доныне, (я не говорю, конечно, о жизни подвига и праведности, которых так много в западном христианстве). Тем самым католическое богословие возвращается к своим собственным истокам, к нашим общим истокам — к свидетельству апостолов Павла и Иоанна о превозмогающем и животворящем характере познания Истины, к свидетельству и общему преданию великих Отцов Восточной Церкви. Поэтому так привлекает теперь католических богословов (Urs von Balthazar's и других) изучение Григория Нисского, Оригена, Максима Исповедника; поэтому такое большое впечатление, именно в руководящих католических кругах, произвела маленькая, но очень сконцентрированная книжка молодого еще, рано умершего, нашего богослова и религиозного философа Владимира Николаевича Лосского "Essai sur la théologie mystique de l'Eglise orthodoxe".