Грейс Грин - Летняя рапсодия [Сборник]

• Название: Летняя рапсодия [Сборник]
• Автор: Грейс Грин
• Издательство: Радуга
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-05-004638-6

Как нелегко бывает порой растопить лед непонимания! Но в теплые летние дни и звездные ночи все препятствия кажутся преодолимыми.

По-разному складываются судьбы героев трех романов, представленных в «летнем» сборнике, но всем им в конце концов улыбнулось счастье: они встретили свою единственную любовь. Осталось сделать последний и самый трудный шаг навстречу друг другу…

Содержание:

Грейс Грин «Летняя рапсодия»

Бобби Хатчинсон «Свадебное меню»

Робин Уэллс «Беглянка»

---

Он был романтичным, любящим, страстным и нежным. И заботливым. Когда она сказала ему, что какое‑то время не сможет с ним встречаться, потому что ее счета в ужасно запущенном состоянии и ей во что бы то ни стало нужно привести их в порядок, хотя она ненавидит и презирает бухгалтерию, то он пришел и все ей сделал, работая в ранние рассветные часы, а потом они занимались любовью.

Он здорово разбирался в счетах и обнаружил два пункта, по которым ее неправильно облагали налогом, и сэкономил ей значительную сумму денег.

И в довершение всего он действительно любил готовить. Он даже привел в порядок кухню в ее квартире и дополнил ее запас супов мгновенного приготовления всякими специями, незнакомыми ей банками и коробками.

Это составляло положительную сторону Эрика Торпа.

У него была и отрицательная сторона, и к середине мая, когда все зацвело, его поведение стало все больше беспокоить Фрэнки. Например, он преспокойно продолжал говорить о женитьбе и обязательствах при каждом удобном случае. Продолжал выспрашивать у нее, что конкретно ей не нравится в его доме, и какой дом ей хотелось бы вообще. Говорил, что купит тот, который ей понравится. Продолжал считать, что впереди их ждет вечное счастье.

Фрэнки упорно обходила и оставляла без ответа любое его упоминание об их будущем, но делать это становилось с каждым разом все труднее и труднее.

В досаде Фрэнки говорила себе, что Эрик упорен, настойчив и упрям и что долго обходить этот вопрос не удастся. От него просто сбеситься можно, и тонкости у него не больше, чем у самосвала. Все время говорит открытым текстом, что любит ее, и все тут! И что самое ужасное, она все больше и больше убеждалась, что начинает влюбляться в него.

Ему она, разумеется, об этом даже не намекнула.

Более того, если не врать себе самой, то ей придется признаться, что она уже влюблена в него, и давно.

Возможно, с того момента, когда впервые увидела Эрика Торпа — десятого апреля, у него в офисе, войдя туда вместе с матерью, которой не давало покоя это распроклятое меню к свадьбе Ника.

Однако этим вечером в середине мая ей позвонила не мать. Позвонил ее отец, Дом Гранателли.

После закрытия магазина Эрик привез ее домой, чтобы она переоделась к ужину, но одеться ей не удалось.

— О, привет, папа. — Фрэнки вырвалась из объятий Эрика с такой скоростью, что едва не сшибла телефон с ночного столика. — Да, папа, у меня все прекрасно. Дела в магазине идут хорошо — ты ведь получил чек, который я послала?.. А, хорошо… Нет‑нет, никаких проблем, просто я ужасно… занята. — Она натянула простыню, чтобы прикрыть груди, словно Дом мог не только слышать ее голос, но и видеть ее пунцовое лицо. — Да, я знаю, что в пятницу мы справляем мамин день рождения. София звонила мне сегодня утром… Разумеется, я буду обязательно, папа, а ты как думал?

Она ощущала знакомое раздражение, пока отец опять говорил то же, что и всегда: она давно не заходила к ним в ресторан или домой, родные о ней беспокоятся, он знает, как это бывает, когда человек молод и не замечает времени. Но мама — дело другое. Она нуждается в том, чтобы видеться с детьми время от времени, верно?

— Пап, ну я же разговариваю с мамой по телефону раз по десять в день.

Главным образом об этом чертовом меню, из‑за которого они все могут угодить в психушку. Они с Эриком только что отработали двадцать третий вариант, но и он не удовлетворил маму.

Но разговор по телефону совсем не то же самое, что обед за одним столом, стоял на своем Дом. Они скучают по Фрэнки. И кроме того, добавил отец с лукавством в голосе, он слышал, будто существует некий молодой человек, с которым она встречается. Кто‑то из родственников случайно видел их в бакалейном магазине. Почему бы ей не приходить с ним, и чем чаще, тем лучше?

Вот, значит, из‑за чего он позвонил. Родственники сочли, что их лишают лакомого куска сплетен по поводу ее и Эрика.

Фрэнки подавила в себе досаду и раздражение, отвечала отцу уклончиво, стараясь не дать Эрику догадаться, о чем идет речь, хотя внутренне злилась на отца за вмешательство в ее личную жизнь.

Наконец Дом попрощался. Фрэнки швырнула трубку на место и шлепнулась обратно в постель, закатив глаза и испустив тяжелый вздох.

— Твой отец? — Эрик полулежал, опираясь на подушки и заложив руки за голову, и смотрел в потолок.

— Да. — Она все еще не успокоилась после телефонного разговора и сначала не заметила необычного напряжения в его голосе.

— Как я понял, он звонил по поводу дня рождения твоей матери.

— Да.

После нескольких секунд напряженного молчания она наконец повернулась, посмотрела на него и озадаченно нахмурилась. Он всегда был настолько уравновешен и добродушен, что она не сразу поняла, как он рассержен. Он тяжело дышал, а его губы были сжаты в тонкую линию.

— В чем дело, Эрик?

Но она уже и так все поняла, можно было и не спрашивать.

— Ты не собираешься приглашать меня с собой, чтобы познакомить с остальными членами твоей семьи, Фрэнки. Это так? Я здесь, в твоей квартире, в твоей постели вместе с тобой, но ты ни словом не обмолвилась отцу, что не одна.

Она разозлилась.

— А по‑твоему, я должна была сказать отцу, что в эту самую минуту ты лежишь со мной в постели? Да он тут же примчится сюда с дробовиком. Не глупи, Эрик!

Но она понимала, что он прав. Она действительно не хотела ни упоминать о нем, ни знакомить его с родными. Ей и в голову не приходило, что он до такой степени в курсе ее тактики уклонения и что его это так сильно задевает.

Внезапно ей стало жарко от ощущения неловкости и вины. Она протянула руку, собираясь погладить его по щеке, но он остановил ее стальной хваткой и повернулся к ней, и она увидела по его лицу и глазам, как ему больно и обидно.

Это удивило и испугало ее, и она залепетала, заикаясь:

— Дело не в том… просто они… мои родственники, Эрик, — ты должен понимать, как они это воспринимают…

— Я пытаюсь понять, как ты это воспринимаешь, Фрэнки. Именно это меня и задевает. — Он резким движением спустил ноги с кровати и стал натягивать белье, потом джинсы.

— Куда ты уходишь? — Она ожидала, что он останется на всю ночь, и сейчас чувствовала себя испуганной, покинутой, вынужденной оправдываться.

— Ты поступаешь так, что я чувствую себя каким‑то жиголо — неплох для постели, но недостаточно хорош для того, чтобы связать со мной жизнь. Недавно ты и с сестрой говорила по телефону точно так же и, хотя я был здесь, рядом с тобой, ни разу не упомянула моего имени. А на прошлой неделе я слышал, как ты отказалась от приглашения на обед к дяде. Мы могли бы пойти, но ты отговорилась под каким‑то предлогом. Почему, Фрэнки? Может, у меня дурно пахнет изо рта или руки в бородавках? В чем дело, Фрэнки? Ты что, стыдишься меня?

— Нет. — Она вылетела из постели, набросила на голое тело махровый халат. — Разумеется, нет. Эрик, не городи чепухи, ты тут совершенно ни при чем. Ради Бога, ты просто не понимаешь, как к этому относятся мои родственники. Они делают скоропалительные выводы, сплетничают, предъявляют требования, предполагают…

— И что же тут можно предположить? — Его голос был угрожающе спокоен. Он уже полностью оделся, а она не хотела, чтобы он уходил. Да еще в таком состоянии — рассерженный и обиженный. Мысль о его уходе пугала ее. Ужасно, если он будет думать, что она может стыдиться его.

Матерь Божья, она же любит его! Это чувство обрушилось на нее, словно удар в солнечное сплетение.

Она открыла рот, чтобы сказать ему об этом, но он стоял и смотрел на нее с таким каменным, замкнутым лицом, что у нее отнялся язык.

— Я не веду с тобой никакой игры, Фрэнки, — сказал он наконец тихим голосом. — Может, тебе самой стоит поточнее определить, чего именно ты хочешь от меня. Видит Бог, о своих чувствах я говорил тебе не раз и не два.

Он резко повернулся и схватил со стула свою куртку. Через мгновение она услышала, как за ним закрылась входная дверь. Он ушел.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Всю дорогу домой Эрик ругал себя последними словами. Он сказал то, что думал, но, может быть, он слишком давит на нее, слишком спешит? Ведь он же обещал дать ей время, не так ли? Да, он оскорблен в своих чувствах. Потому что любит ее. Но он не должен был устраивать целый скандал из‑за того, что до сих пор не знаком с ее семьей. Еще успеет — у него для этого вся жизнь впереди.

Почему он позволил гордости взять верх над здравым смыслом? Особенно если учесть, что он не знает ровным счетом ничего о ее семье.

Когда он вошел, дом показался ему мрачным и страшно пустым. Он направлялся к телефону, чтобы позвонить Фрэнки, когда тот зазвонил.

— Эрик? — Ее голос, обычно такой жизнерадостный, сейчас звучал глухо и неуверенно. — Мне правда очень жаль, что так получилось. Я не хотела обидеть тебя. Просто меня бесит, что мои родственники хотят все время все обо мне знать. Это выводит меня из себя. Это не имеет ничего общего с моими чувствами к тебе. Прости, что я причинила тебе боль.