Николь Робертс - Карты не лгут

• Название: Карты не лгут
• Автор: Николь Робертс
• Издательство: Издательский Дом на Страстном
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-94893-015-7

По стечению обстоятельств Габриелла Бридлав оказывается причастной к краже ценной картины из частной коллекции. Она попадает в поле зрения полиции и, уступив оказанному на нее давлению, вынуждена дать согласие стать тайным осведомителем и обеспечить прикрытие детективу, расследующему кражу. Габриелла не подозревала, что встреча с этим полицейским перевернет вверх тормашками всю ее налаженную, размеренную жизнь и она обретет настоящую любовь.

---

— Да? — Выражение глаз Шенегэна подсказало Габриелле, что его раздражение под стать его грубому голосу. — Почему это?

Габриелла бросила взгляд на Шенегэна. Несколько густых каштановых завитков выбились из-под его платка и упали ему на лоб. Он протянул руку к блокноту и стал что-то писать в нем. Аура раздражения и злобы, окружавшая его словно туча, пронизывала воздух. Очевидно, у него уже бывали неприятности по службе из-за неумения держать себя в руках.

— Что ж, одно могу сказать точно. Я знакома с Кевином несколько лет и наверняка узнала бы, если бы он торговал краденым антиквариатом. Мы почти каждый день вместе, я бы смогла определить наличие у него таких тайн.

— Каким образом? — спросил капитан Лючетти.

Он не производил впечатления человека, верящего в глупости вроде ауры, поэтому Габриелла не стала говорить, что не обнаружила в ауре Кевина никаких черных пятен.

— Ну… просто смогла бы, вот и все.

— Еще какие-либо доводы у вас есть?

— Да, он по гороскопу Водолей.

Ручка взлетела в воздух и, несколько раз перевернувшись, приземлилась где-то за спиной детектива Шенегэна.

— О Боже, наивное дитя… — простонал он.

Габриелла взглянула на него.

— Да, а Водолеи с презрением относятся ко лжи и обману. Он ненавидят двуличие и двурушничество. Известно ли вам, что Авраам Линкольн был Водолеем?

— Нет, я не знал этого, — ответил капитан Лючетти и протянул руку к блокноту. Положив его перед собой, он вытащил из нагрудного кармана серебристую ручку. — Но сдается мне, вы не вполне отдаете себе отчет в серьезности вашего положения. Нападение на полицейского при отягчающих обстоятельствах карается максимальным сроком в пятнадцать лет.

— Пятнадцать лет! — ахнула Габриелла. — Я не стала бы нападать на него, если бы он не следил за мной. И потом, это не было настоящим нападением. Я пацифистка.

— Пацифисты не носят оружия, — напомнил ей Шенегэн.

— Мисс Бридлав, — продолжал капитан, — помимо обвинения в нападении, вы подозреваетесь в краже частной собственности. Итого вам грозит тридцать лет тюрьмы. Неприятностей у вас предостаточно.

— В краже собственности… я? — Габриелла схватилась рукой за сердце. — Чьей?

— Мистера Хилларда. Картина Моне.

— Вы считаете, что я имею отношение к краже картины мистера Хилларда?

— Вы причастны.

— Постойте. Вы считаете, что это я украла картину мистера Хилларда? — Габриелла расхохоталась бы, если бы положение не было столь печальным. — Я в жизни не брала чужого! — Она помолчала и, прислушавшись к взбунтовавшейся совести, добавила: — Если не считать шоколадки, которую я в семь лет стянула в супермаркете. Но после этого мне было так плохо, что я даже не стала ее есть.

— Мисс Бридлав, — взревел Шенегэн, — мне плевать на какие-то там шоколадки, украденные вами в семилетнем возрасте!

Взгляд Габриеллы метался между двумя мужчинами. Капитан Лючетти выглядел измотанным, на лбу и в уголках рта Шенегэна залегли глубокие морщины.

Любое подобие спокойствия уже давно покинуло ее, и нервы были натянуты до предела. Габриелла не могла сдержать слез и, поставив локти на стол, прижала ладони к лицу. Вероятно, ей следовало воспользоваться своим правом на адвоката, но до настоящего момента Габриелла не верила, что он ей действительно нужен. В маленьком городке, где она родилась и воспитывалась, она знала всех, даже полицейских. Они всегда приводили ее тетю Йоланду домой, когда та случайно брала чьи-то вещи. В родном городке Габриеллы было всего трое полицейских, но они были отличными ребятами и помогали людям, а не только патрулировали улицы на видавшем виды автомобиле.

Габриелла опустила руки и вновь подняла свои залитые слезами глаза. Выглядевший уставшим капитан Лючетти по-прежнему не отводил от нее взгляда. Шенегэн исчез. Вероятно, ушел за орудием пыток.

Габриелла вздохнула и вытерла глаза. У нее большие неприятности. Час назад она твердо верила, что они позволят ей уйти, поняв, что она не сделала ничего плохого — а это действительно так. Она бы никогда не взяла с собой этот револьвер, если бы не чувствовала угрозы со стороны детектива Шенегэна. И кроме того, в Айдахо ни у кого не было неприятностей из-за незарегистрированного оружия. Но теперь Габриелла поняла, что полиция считает ее причастной к тому, к чему она не имеет отношения, как, впрочем, и Кевин. Габриелла слишком хорошо его знала, чтобы думать иначе. Да, у Кевина есть кое-что еще помимо их магазина — он удачливый предприниматель, он зарабатывает хорошие деньги, и, конечно, он немного жаден и себе на уме, материальное его занимает больше, чем духовное, но он не преступник.

— Почему бы вам не взглянуть на это? — предложил капитан Лючетти, придвигая поближе к Габриелле два страховых полиса и пачку фотографий.

Ей стало еще страшнее. Если запечатленные на снимках антикварные вещи действительно являлись подлинниками, а не копиями, то стоили они очень дорого. Габриелла пробежала глазами страховые полисы. Копиями вещи не являлись.

— Что вы об этом скажете?

— Я бы сказала, что эта чаша династии Мин стоит скорее семь тысяч, чем восемь. Но оценки страховой компании довольно точные.

— Вы торгуете подобными вещами в своем магазине?

— Могла бы, но не делаю этого. Такие вещи лучше продаются на аукционах или в респектабельных антикварных магазинах. Если кто-то из моих клиентов возьмет с полки такой вот молочник в форме коровы, у него в глазах потемнеет от цены, он тут же поставит его обратно на полку, где он простоит несколько лет.

— До сегодняшнего дня вы когда-нибудь видели эти предметы?

Габриелла отодвинула фотографии и в упор взглянула на сидящего напротив нее капитана.

— Вы обвиняете меня в их краже?

— Нам известно, что они были украдены три месяца назад.

— Я этого не делала!

— Я знаю. — Лючетти улыбнулся и, перегнувшись через стол, похлопал Габриеллу по руке. — Сэл Катзингер уже признался. Послушайте, если вы не причастны ни к каким противозаконным делам, вам нечего волноваться. Но нам точно известно, что ваш ухажер по самую зад… макушку увяз в торговле краденым.

Габриелла нахмурилась.

— Ухажер? Кевин вовсе не мой ухажер. Мне не кажется удачной мысль встречаться с партнером по бизнесу.

Капитан склонил голову набок и посмотрел на Габриеллу так, словно пытался определить, почему отдельные кусочки головоломки не подходят друг к другу.

— Итак, вы не встречаетесь с ним?

— У нас было несколько свиданий, — отрешенно махнув рукой, призналась Габриелла, — из них я и поняла, что это ни к чему, но с тех пор минуло несколько лет. Мы просто пришли к заключению, что не подходим друг другу. Он голосует за республиканцев. А я — за независимых кандидатов.

Это было правдой, но основная причина заключалась не в этом. Истина лежала в сфере слишком личной, чтобы объяснять ее сидящему напротив человеку. Разве могла Габриелла сказать полицейскому, что у Кевина очень тонкие губы и потому она не считает его привлекательным? Когда Кевин впервые поцеловал ее, тогда и настал конец ее амурным чувствам к нему. Но отсутствие у Кевина губ вовсе не означало, что он виновен в преступлениях или что он дурной человек. У Шенегэна, например, замечательные губы, и это в очередной раз доказывает, что внешность обманчива, ибо он настоящий кретин.

— Вы согласны пройти испытание на детекторе лжи, мисс Бридлав? — прервав размышления Габриеллы о мужчинах и их губах, спросил Лючетти.

Габриелла брезгливо поморщилась. Сама мысль о выявлении лжи с помощью испытаний вызывала у нее неприязнь. С какой стати ей доказывать, что она говорит правду? Она никогда не лгала. Ну, во всяком случае, нарочно. Иногда она уклонялась от правды, а это совсем другое дело. Ложь плохо влияет на карму, а Габриелла верила в карму. Ее так воспитали.

— Если вы говорите правду, вам нечего опасаться этого теста. Считайте, что этим доказываете свою невиновность.

Прежде чем Габриелла успела ответить, дверь распахнулась и в комнату вошел высокий худой мужчина. Остатки волос на его голове были тщательно зачесаны набок, но, увы, не прикрывали розовую плешь. Под мышкой он держал картонную папку.

— Здравствуйте, мисс Бридлав, меня зовут Джером Уокер, я шеф полиции, — пожимая ей руку, представился мужчина. — Я только что беседовал с прокурором Блэкберном, и он готов предложить вам полную неприкосновенность.

— Неприкосновенность? Меня в чем-то подозревают?

— В данный момент против вас выдвинуты обвинения в незаконном ношении оружия и нападении на стража порядка с отягчающими обстоятельствами.

Для Габриеллы существовало два варианта поведения. Она могла нанять адвоката, предстать перед судом и попытаться снять с себя обвинения, либо она могла пойти на сотрудничество с полицией. Ни первое, ни второе вовсе не привлекало Габриеллу, но она решила выслушать предложение полицейских.