Патриция Хорст - Узор на снегу

• Название: Узор на снегу
• Автор: Патриция Хорст
• Издательство: Международный жур­нал «Панорама»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-7024-1067-Х

Эта Золушка была настолько бедна, что не имела даже своей феи. Все, чего она достигла, добыто собственным трудом. Но самого важного для нее — единственного мужчины, которому она сможет отдать себя без остатка, — найти так и не удалось. Наверное, потому что она никогда раньше не бывала на Аляске.

И вот она здесь…

---

— Милая, — нежно произнес Тим, — ты должна поговорить со мной. Я хочу убедиться, что с тобой все хорошо.

Милая… Лилиан улыбнулась и свернулась калачиком под теплым покрывалом. Такой сон не должен кончаться!

— Мы нашли Стеф.

Его слова прокололи радужный пузырь фантазии и моментально вернули Лилиан к событиям сегодняшнего дня. Она резко выпрямилась и посмотрела на Тима.

— Осторожнее, милая, — сказал он, прижимая ее спиной к жесткому матрасу. — Все в порядке. Она в порядке. Сейчас меня беспокоишь ты.

— Как… где вы нашли ее? Почему она?..

— Все это может подождать, — возразил Тим. — А сейчас я хочу проверить, не ранена ли ты.

Откинув спальный мешок, он ловко ощупал ее конечности, плечи, шею в поисках возможных повреждений. Лилиан лежала, не шевелясь и наслаждаясь прикосновениями тонких умелых пальцев.

Окончательно удовлетворенный Тим опять сел на корточки и строго посмотрел на Лилиан.

— Отрываться от поисковой партии было чертовски глупой затеей. Здесь дикие горы, а не загородная лыжная горка. Тебе повезло, что ты не лежишь на дне ущелья со свернутой шеей. Ты ведь знаешь это, не так ли?

— Но… — начала было Лилиан.

— И что бы я тогда делал? — Его голос приобрел резкие интонации. — Ты подумала об этом? Ты вообще когда-нибудь думаешь, прежде чем поддаваться любому порыву, который взбредет тебе в голову?

— Я…

— У меня и так хлопот полон рот со Стеф. Мне достаточно тех седых волос, которые есть. Мне не нужно, чтобы ты…

— Знаю, — с негодованием воскликнула она, обрывая его на полуслове. — Вы ясно дали понять, что я вообще вам не нужна!

— Чертовски верно! — взвился он. — Должно быть, я сошел с ума, если позволил себе попасться на крючок женщине, столь же послушной, как мул. Взгляни, что ты со мной делаешь. Никто так не умеет пробуждать во мне самое худшее, как ты! Поэтому помоги мне, Лилиан! Если мне снова придется пережить нечто похожее на последние десять дней, я…

Но Лилиан уже не слушала его. Она вдруг увидела то, что Тимоти не смог передать словами: боль, которой были полны его глаза, страх, в котором он никогда не признается, уязвимость, которую отчаянно пытался скрыть. И горькие складки у рта — следы тревог и волнений. Лицо его осунулось и побледнело от усталости. Но он никогда не поддавался слабости. Нет, он накладывал на эмоции узду такой же железной дисциплины, какой подчинял все составляющие своей жизни.

Когда он потерянно замолчал, Лилиан положила руку на его щеку.

— Какая же ты все-таки лающая собака — так много шума и так мало укусов! Не одна я упрямая, Тимоти. Ты тоже.

— А? — Он уставился на нее, словно пытаясь понять, кто из них более сумасшедший. — Проклятье, о чем ты говоришь?

— О нас, — мягко сказала Лилиан. — Мы больше похожи друг на друга, чем тебе хочется признать, любимый. Мы оба упрямы, как мулы.

Тимоти помотал головой, а затем, очевидно снова взяв в руки себя и остальной мир, начал сначала:

— Мы с тобой не уйдем отсюда, пока не достигнем понимания. Я не буду — не бу-ду! — терпеть подобные опасные для тебя и окружающих выходки только потому, что ты… Проклятье, перестань смотреть на меня так! Прекрати, я сказал! Твои большие невинные глаза меня не проймут. Ты отлично понимаешь, что я прав, как понимаешь и то… О черт!

Лилиан думала, что еще раз пережить такой поцелуй она сможет только во сне. Поэтому старалась до мельчайших подробностей сохранить в памяти то, как в последний раз Тимоти крепко прижимал к себе и алчно впивался в ее губы. Но даже недавние воспоминания блекли перед тем, что она испытывала сейчас.

Его настойчивый, ищущий рот опустился на губы Лилиан и сделал ее беспомощной. Как это возможно, чтобы от простого прикосновения всю ее захлестывало таким наслаждением? Своим поцелуем он снова порабощал ее, вытягивая душу, превращая в аморфную массу, охотно подчиняющуюся любым его приказаниям.

Когда у них одновременно иссяк воздух в легких, Тимоти, оторвавшись, усадил ее на кровати, стиснул в объятиях и срывающимся голосом проговорил:

— Я боялся, что ты погибла из-за меня, Лилиан.

— Нет, Тимоти, — прошептала она. — Я живучая. Тебе не удастся так легко избавиться от меня.

Он запустил пальцы в ее волосы, обхватил ладонями голову и легкими, словно снежинки, поцелуями покрыл лицо — веки, щеку до мочки уха. И каждым своим прикосновением, каждой едва ощутимой лаской он говорил Лилиан, что хочет ее — возможно, увы, не навсегда, но несомненно сейчас и здесь — в спартанской обстановке маленькой хижины посреди диких гор и бушующей снежной бури.

А поскольку Лилиан любила его, то в ответ обвила руками шею Тима и увлекла за собой, обратно на неказистую постель. И ей даже не пришло в голову, что она накликает на себя новые несчастья, которые сорвутся с цепи потом, когда он придет в себя, а она сыграет свою роль. Этим вечером он нуждается в ней, и она не отвернется от него.

Однако на них было слишком много одежды, и это сослужило им плохую службу. Если бы Лилиан сняла лыжный костюм, прежде чем лечь спать, если бы Тим сбросил куртку и ботинки, прежде чем будить ее, они быстро избавились бы от остального и занялись любовью. Но даже через все эти слои шерсти и хлопка, облекавшие их, прикосновения Тима заставляли Лилиан млеть и страстно стремиться к нему.

— Тимоти, — прошептала она, лихорадочно забираясь руками под его свитер, чтобы ощутить гладкую, мускулистую поверхность обнаженной груди, и прижимаясь к нему бедрами.

Однако, отстранившись от Лилиан, он проговорил:

— Нет. Я не хочу, чтобы и во второй раз было так же.

— Почему? — простонала она, обездоленная, лишенная гордости, с зияющей пустотой внутри.

— Потому что заниматься любовью должны двое. А в прошлый раз — первый твой раз — все было для меня. Я ничего тебе не дал.

— Важно то, что я могу тебе дать, любимый, — прошептала она и положила ладонь на выпуклость под обтягивающими лыжными брюками.

Он был близок к тому, чтобы капитулировать. Лилиан видела отблески мучительной внутренней борьбы в его глазах, слышала хрип прерывистого дыхания, чувствовала дрожь, сотрясавшую тело. Но вдруг в хижине раздались совсем иные звуки — металлическое дребезжание и свист вырывающегося пара.

— Дьявольщина! — вскричал он, прыгнув к печке слишком поздно, чтобы предотвратить взрыв жестянки с супом, горячие струи которого с огромной силой ударили во всех направлениях.

Что ж, этого оказалось достаточно, чтобы остановить любое другое кипение! К тому времени, когда Тимоти, обернув банку полотенцем, выбросил ее на снег, он меньше всего думал о том, чтобы заниматься любовью с кем бы то ни было.

— Надеюсь, тебя не огорчает потеря такого обеда? — заметил он, входя в хижину и плотно закрывая за собой дверь.

— Нет, — грустно сказала Лилиан, понимая, что момент упущен и волшебство, которое — так недолго! — связывало их воедино, ушло. — Похоже, тебе не терпится вернуться в долину.

Тимоти удивленно уставился на нее.

— Ты сошла с ума? Лилиан, я жизнь поставил на карту, чтобы найти тебя. А теперь, когда нашел, когда… Не могу же я предложить тебе рискнуть своей и моей шеей только ради того, чтобы выспаться в собственной постели!

— А как же Стефани? Кто присмотрит за ней?

— Она в надежных руках, — заверил ее Тим. — Ночует в твоем номере в Анкоридже под присмотром симпатичной старушки-кастелянши, в то время как мы с тобой находимся далеко не в столь комфортных условиях.

— Я не променяю эти условия ни на какие дворцы в мире, — сказала Лилиан. — Быть здесь, с тобой — именно то, что мне нужно.

Тимоти положил свой рюкзак на матрас и стал доставать содержимое.

— Рад это слышать, милая, — сказал он добродушно-насмешливым тоном. — Но поскольку запасы здесь удручающе скудны, я предусмотрительно захватил с собой то, что поддержит нас в течение ночи.

Он отложил в сторону аптечку в металлической коробке и алюминиевую фляжку.

— Нам это, слава Богу, ни к чему, а вот это пригодится. Кофе и бренди усвоятся лучше, если предварить их бутербродами, как ты думаешь?

— Наверное, — откликнулась Лилиан без всякого энтузиазма.

Тимоти изумленно посмотрел на нее.

— Что-то не так? Ты не голодна?

— Голодна, — удивляясь себе самой, ответила Лилиан. — Но еда здесь ни при чем. Мы ведь готовы были заняться любовью, Тимоти. Как ты можешь вести себя так, словно ничего не случилось? Неужели я настолько тебе безразлична?

Кофе и бренди были забыты, он снова притянул ее к себе.

— Как бы мне этого хотелось! — воскликнул Тимоти. — Тогда я смог бы наплевать на свою совесть и продолжить с того места, на котором мы только что остановились. Но правда состоит в том, что мне вообще не следовало начинать все это.

— Тогда почему же ты начал?