Хуан Марторель - Сатанель. Источник зла

• Название: Сатанель. Источник зла
• Автор: Хуан Марторель
• Издательство: Клуб Семейного Досуга
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2011

Его истинное имя хотели похоронить навеки. Сатанеля изгнали в небытие, однако и там он с каждым годом накапливал силы и верные себе души, даруя бессмертие. Чтобы вырваться на свободу, ему нужно восстановить разрушенный символ зла «666» — и сделать это руками избранной. Но, кажется, за плечами Николь Паскаль незримо присутствует один из архангелов, а ее возлюбленный стал ее ангелом-хранителем на земле. Так какова же миссия невинной девушки, рождения которой Сатанель ждал более трех тысячелетий, — помочь князю тьмы вернуться в мир людей или помешать этому?

В центре кладбища стояла фигура высотой в три человеческих роста и излучала силу, которая обладала абсолютной властью…

Все в нем было черным: от жестких волос, покрывающих его тело, до толстых, оканчивающихся кривыми когтями пальцев на его конечностях. Единственным ярким пятном на этом мрачном фоне были его глаза грязно-желтого цвета, окруженные налитыми кровью белками.

Николь увидела, что все звероподобные существа как загипнотизированные наблюдают за происходящим. Грубые черты лица Сатанеля изменились, стали прекрасными. На мгновение вокруг него вспыхнул удивительно белый свет, и Николь почувствовала, что перед ней предстала изначальная сущность этого создания…

---

Девушка почувствовала себя незваной гостьей, которая вторглась на запретную территорию. К тому же она была убеждена, что, хотя дверь и открылась, на самом деле ключ был вовсе не от нее. Ее охватила паника. Что, если потом она не сумеет запереть замок и все узнают о ее бестактности.

Она сделала глубокий вдох и с отчаянно бьющимся сердцем нажала на ручку и толкнула дверь. В комнате было темно,

потому что свет от лампочки на площадке освещал лишь порог комнаты. Зато Николь отчетливо почувствовала царящий в этой комнате холод. Стоило ей отворить дверь, как холод окружил ее плотной стеной. Ей показалось, что она попала в какой-то ледяной воздушный поток, неуместный в этот теплый вечер в конце весны. От удивления Николь даже покачнулась и обхватила себя руками за плечи в тщетной попытке согреться.

— Черт возьми, в этом доме можно было бы обойтись без холодильника! — Она и сама не заметила, что произнесла это вслух, и вздрогнула от звука собственного голоса.

Девушка посмеялась над своими страхами и, немного успокоившись, ощупала стены у двери в поисках выключателя. Ощущение холода не ослабевало, он обволакивал девушку, словно она оказалась в объятиях какого-то ледяного существа. Впрочем, в воздухе не было ни следа сырости или того особого запаха, который всегда образуется в долго закрытых помещениях и который она ожидала тут почувствовать. В это мгновение ей больше всего захотелось выскочить из комнаты, захлопнуть за собой дверь и навсегда забыть о собственном любопытстве. Но все же она предприняла еще одну попытку обнаружить источник света. Наконец слева от двери ее пальцы нащупали нечто, похожее на выключатель, на несколько мгновений замерли, словно ожидали распоряжения своей хозяйки, и нажали на клавишу.

Это было именно то, на что она рассчитывала, но вспыхнувший свет все же испугал ее. По центру с потолка свисала лампочка средней мощности, вполне достаточной для освещения этого небольшого помещения.

Николь изумленно окинула взглядом комнату и приоткрыла рот от удивления. Она не увидела ничего. Комната была абсолютно пуста. Лишь у стены справа стояла вешалка с четырьмя расположенными по кругу крючками. На ней висела зеленая фетровая шляпа, напоминающая тирольский головной убор. В этой пустой комнате шляпа производила странное впечатление воплощенной идеи какого-то безумного декоратора. Николь подошла к вешалке и кончиками пальцев коснулась шляпы. Она была новой, и на ней не было ни единой пылинки.

Николь еще раз осмотрела пол, стены… Как и все в этом доме, они были безукоризненно чистыми. Казалось, все это прибыло сюда из другого измерения, и поэтому ничто из окружающего мира не было способно проникнуть за эти стены и что-либо здесь загрязнить. Внезапно девушка испытала жгучее желание развернуться и прижаться спиной к стене. Ощущение, что за ней кто-то наблюдает, было настолько острым, что она физически почувствовала на своей шее чей-то тяжелый взгляд. Разумеется, обернувшись, она никого не обнаружила у себя за спиной. Пустая комната и полуприкрытая дверь — вот и все, что увидели ее глаза.

«Успокойся, кроме тебя, в доме никого нет», — сказала она себе, хотя ее сердце испуганно колотилось, а по спине пробежал озноб. И пусть ее глаза ничего не увидели; не отпускало ощущение, что кто-то… или что-то… находится совсем рядом.

Вначале медленно, а затем бегом она преодолела расстояние, отделяющее ее от входа, выключила свет и почти в то же мгновение выскочила за дверь и захлопнула ее за собой. Тусклое освещение на площадке показалось ей уютным и приветливым. Она с удивлением отметила, что больше не ощущает холода, который словно остался внутри странной комнаты.

Дрожащими руками Николь взялась за торчащий из замка ключ. На этот раз он повиновался ей с первой же попытки. Услышав знакомый щелчок, девушка испытала безмерное облегчение. Видимо, то, что ее так напугало, — что бы это ни было на самом деле, пусть даже ее собственное воображение, — осталось внутри.

Она прислонилась к стене, глубоко вздохнула и на мгновение закрыла глаза. Затем она начала медленно подниматься по лестнице.

Когда настало время ложиться спать, ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы выключить свет. Хотя рассудок говорил ей, что всему, что с ней произошло, можно найти объяснение, она не могла забыть пережитых ощущений. А больше всего ее беспокоило то, что комната в подвале оказалась абсолютно пустой. Этого просто не могло быть. «Туда я сложила всякое старье… и еще книги и вещи сына», — опять услышала она.

Наверное, Татьяна решила сдать все это на мебельный склад. Но зачем? И прежде всего, когда? Николь отлично помнила, что эти слова мадам Барбье произнесла в тот день, когда она переехала в свою новую квартиру. Была суббота, а через два дня хозяйка уехала. Значит, она это сделала в воскресенье, когда Николь ездила к родителям. А может, и позже. Как бы то ни было, Николь в это время просто не было дома.

Добравшись до кухни, она приготовила себе ужин, села за стол, но обнаружила, что не хочет есть. Все это было… так странно. Ее затылок немел от того, что на нее кто-то смотрит. Она поднялась к себе, заперла на ключ дверь квартиры и на задвижку дверь спальни. Ей все еще было очень страшно.

И лишь много позже, когда Николь уже лежала в постели и в открытое окно смотрела на усеянное звездами небо, она почувствовала, что успокаивается. Наконец девушка уснула. Засыпая, она решила, что завтра поговорит с Мари. Быть может, домработница сможет ей что-то объяснить…

В эту ночь ей опять приснился зал с колоннами. Она ощутила тот же холод, который окружил ее в чулане, и на какое-то мгновение оба помещения соединились в ее сознании. Как и в предыдущих снах, детали оставались нечеткими. Лишь черный предмет по-прежнему был там. Он парил перед ней, неподвластный силе земного притяжения, и ее рука сама к нему тянулась. Николь чувствовала, что должна взять его и унести с собой; что-то нашептывало ей, что «это» уже очень давно ее ожидает.

Она проснулась, ощущая безмерную усталость и еще долго, свернувшись клубочком, лежала в постели, прежде чем, собравшись с силами, взглянула на часы. Было почти одиннадцать, и ее удивило то, что она так долго спала, но ни мозг, ни тело не успели отдохнуть. Нужно было торопиться, ведь сегодня она пообещала родителям провести на ферме целый день. Сделав над собой усилие, она села в постели. И тут же, сидя на кровати и нащупывая ногами подаренные мамой тапочки, она расплакалась.

Николь плакала тихо, почти бесшумно. Слезы словно лились из глубины ее души, и, казалось, никогда не прекратятся. Николь даже не закрыла руками лицо, и слезы беспрепятственно текли по щекам. Ей было отчаянно жаль себя. Она ненавидела преследующие ее бесконтрольные сны и видения. Она уже жалела о своем полном одиночестве, к которому так стремилась.

Как никогда остро Николь ощутила потребность в поддержке, на которую способны только самые близкие люди. В этот момент ей захотелось снова стать маленькой девочкой и уткнуться лицом в мамину шею, чувствуя защиту ее теплых рук…

Продолжая плакать, она сунула ноги в шлепанцы и поплелась в ванную. Небо за окном впервые за много дней было затянуто тучами.

22

22 Париж, 2000 год

— Все идет по плану. Мозг женщины очень податлив, через несколько дней она будет в нашей власти.

— Мы можем быть уверены в том, что она выполнит наши приказания?

— Да. Пока она спала, мы проделали некоторые опыты и практически не встретили сопротивления.

— Бодрствующее и спящее сознание — это не одно и то же.

— Конечно, и все же мы уверены, что проблем не будет. Мы сможем в этом убедиться, когда начнем внушать ей приказы в состоянии бодрствования. Музей — отличное место для подобных опытов.

— Да… — его губы улыбались, хотя желтые глаза оставались бесстрастными. — Ее аура уже не отличается от аур обычных людей. Кроме того, она очень умна, и это облегчает нашу задачу.

— Она пережила небольшой нервный срыв. Ее беспокоят видения и сны, которые мы посылаем. Ей кажется, что они ее преследуют.

— И что же?

— Небольшой отдых. А потом мы внушим ей мысль о том, что все эти видения — полная чепуха. Тогда они будут вызывать у нее досаду, а не страх.

— Действуйте осторожно. Человеческий мозг очень слаб. Мы не имеем права на ошибку.

23

Париж, 2000 год

В понедельник, около половины одиннадцатого утра, Николь наконец-то смогла вернуться к книгам по архитектуре, которые начала изучать в прошлую пятницу. Она улыбалась, устраиваясь за столом у лампы в стиле ар-деко. Несколько мгновений ее мысли были заняты исключительно Жаном Массардом и проведенным с ним вчерашним вечером.

Вскоре после завтрака молодой архитектор заехал за ней на ферму в Розуа-ан-Бри. Николь познакомила его с родителями, а потом украдкой наблюдала, как Жан ухаживает за мадам Паскаль, и улыбалась. «Теперь я понимаю, почему у вас такая красивая дочь!» — говорил молодой человек. Прощаясь, Николь поцеловала маму в щеку, и та прошептала ей на ухо: