Стеф Холм - Магия остролиста

• Название: Магия остролиста
• Автор: Стеф Холм
• Издательство: ACТ
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-03433-0

Что это? Это полночная мгла, в которой одинокие сердца согревает пламя любви. Это дар неподдельной страсти, властно вторгающейся в жизнь. Это волшебные мгновения, которые переживаешь лишь однажды. Это чувство и чувственность, романтика и нежность.

Любовь — такая разная и такая похожая. Любовь на все времена!

---

— Ананасы, — подсказал Юль.

— Да, ананасы, — повторил за ним Тайд. Беллами обратил к толпе улыбающееся лицо:

— Надеюсь, все вы усердно собирали ягоды. — Он смотрел прямо на Изабель и Джона. Больше на Изабель.

Сердце ее екнуло, как будто она поднялась на самую вершину горы и упала оттуда на землю. Взгляд голубых скандинавских глаз проникал ей в душу и обжигал сердце. Она не смогла бы объяснить этого, но в тот момент ее охватили нежные, добрые чувства… У нее даже родилось непреодолимое желание рассказать ему про себя все-все.

Но по тому, как Беллами смотрел на нее, казалось, что ему и так известны все подробности ее жизни: что ей никогда по-настоящему не нравились розовые ленты, подаренные ей на Рождество в возрасте семи лет, — она хотела алые, как у Кейт; и что она солгала матери про якобы потерянную собачку из семейства фарфоровых мопсов, тогда как на самом деле фигурка разбилась, когда Изабель, нарушив родительский запрет, выносила весь набор на улицу; или тот случай, когда Изабель «взяла поиграть» (но она же потом вернула!) у Мейбл Элен Литлфилд куклу с настоящими вьющимися волосами и почти живыми стеклянными глазами, потому что та кукла, которую ей подарили на Рождество, была тряпичной, с волосами из ниток и глазами-пуговицами.

На Изабель накатило вдруг сознание вины. Она почувствовала, что ей необходимо попросить прощения… у Беллами Никлауса.

Затем взгляд Беллами обратился на Джона, и она заметила, как тот напрягся… Они долго смотрели друг другу прямо в глаза. Наконец Джон не выдержал. Он выругался про себя, переступил с ноги на ногу, сунул руку в карман, вынул ее, снял шляпу, повертел ее в руках, помял тулью и снова надел.

Беллами вновь заговорил с толпой:

— Сегодня мы установим елку, а у мамочки найдутся разноцветные ленты, чтобы украсить ее. Кроме них в рождественскую ночь на елке будут висеть только гирлянды из ягод.

Волна одобрительных кивков и улыбок прокатилась по толпе.

— В эту ночь мы узнаем имя счастливчика, который станет победителем конкурса. У мамочки очень светлая голова в том, что касается цифр, она умеет быстро считать.

И вновь глаза Беллами на мгновение встретились с глазами Изабель, и ей показалось, что это произошло не случайно. Как будто он хотел передать взглядом какое-то послание, касающееся только ее. Этот взгляд говорил, что извиняться ни к чему. Он и так все понимает.

Юль и Тайд взяли по лопате и принялись копать яму посреди двора. Позади них стояли корзины с песком, предназначенным для закрепления дерева в вертикальном положении.

Копая, оба великана переговаривались между собой на иностранном языке, на котором изъяснялся с ними и сам Беллами. Затем они подошли к машине и сняли ель с крыши. Чтобы подл нять такую тяжесть, потребовалось бы человек десять мужчин обычного телосложения. Эти же справились вдвоем.

Когда елка была воздвигнута, Беллами захлопал в ладоши, tt люди в толпе один за другим тоже начали аплодировать.

Захлопала и Изабель.

Джон стоял неподвижно. Его сумрачный взгляд был прикован к Беллами.

— Да что с тобой? — спросила она шепотом. Мрачный как туча, Джон процедил сквозь зубы:

— Не нравится мне этот тип.

— Почему? Мне он кажется милым.

— Этакий Санта-Клаус! Просто цирк какой-то. Не хватает еще толстой тети.

Тут из-за спины Беллами показалась седовласая дама в очках. Ее необъятную талию прикрывал фартук, надетый поверх платья.

— Ну что, папочка? Начнем украшать нашу елочку? Джон всплеснул руками в бессильной злобе.

— Вот вам, пожалуйста. Это же фарс. Паршивая комедия. Он повернулся и пошел прочь. Изабель очень хотелось досмотреть все до конца, но она чувствовала, что должна сейчас быть Джоном.

С трудом пробившись сквозь обступившую ее толпу, она дог-зала его на середине Главной улицы.

— Забудь об этом, Изабель. Пора тебе все объяснить. Беллами — сумасбродный старик. И у него есть бредовый клуб.

— Что у него есть?

— Бредовый гольф-клуб. У старикана голова напичкана бредятиной, такой, как, например, клуб, который он содержит. Мне не довелось поиграть в эту игру. Твой Санта-Клаус швырял в меня мячики.

Изабель приходилось шагать очень быстро, чтобы не отстать Джона.

— Хм. Правда?.. Я не думаю, что он намеренно кидал в тебя. Он выглядит таким… безобидным.

— Ага, безобидный как кирка.

— А что, если у него и впрямь есть деньги на приз? — Урезонивала Изабель. — Мы не должны допустить, чтобы они ушли в чужие руки.

Он остановился и посмотрел на нее.

— Изабель! Нет никаких денег. Старикашка остался без гроша после того, как потратился на восстановление дома. Конкурс «Магия остролиста» — чистейшей воды обман.

Ей был понятен скептицизм Джона. В глубине души у нее тоже роились сомнения. Но на другой чаше весов стоял и смотрел на нее проникновенным взором сам Беллами: бездонные, как небо, голубые глаза с лучистыми морщинками по углам; жизнерадостно-румяные щеки; брюшко, которое так забавно подпрыгивало, когда он смеялся.

— Мы должны верить, что Беллами Никлаус — не обманщик, — твердо сказала она. — Его конкурс — наша единственная надежда!

Джон ткнул указательным пальцем в сторону дома на углу Девятой и Мельничной улиц.

— Этот тип мне кого-то напоминает.

— Мне тоже, — призналась она. — Но я не могу понять кого.

— Да… у меня такое чувство, как будто я знал его в детстве.

— Верно.

Почесывая щетину на скулах, он принялся размышлять вслух:

— Когда я был ребенком, в Техас заносило много разных Мошенников и проходимцев. Может, Беллами один из них, а конкурс — его новый трюк?

— Сомнительно. Я выросла в Лос-Анджелесе и уверена, что видела его там… Кажется, мама и папа показывали мне его фотографию… Но зачем и почему — не могу вспомнить.

— Жалко, что в Лимонеро нет телефона. Ты могла бы позвонить своим родителям и спросить у «их про Беллами Никлауса. Слезы вдруг навернулись ей на глаза.

— Мой папа умер десять лет назад, а мама вот уже три года с ним.

Джон тяжело вздохнул и положил руку ей на плечо.

— Слушай… прости.

— Ты не виноват, ты же не знал. — Она заморгала, пытаясь сдержать рыдания. Матери уже не было в живых, когда Изабель развелась. Страшно подумать, какое это было бы для нее потрясение, даже несмотря на то что не Изабель бросила мужа, а он ее. Мама всю жизнь оставалась верна старым представлениям. Для нее брак был неоспоримой святыней, что бы ни произошло.

Изабель давно распростилась с романтическими иллюзиями. Но это не значило, что она навсегда отказалась от любви. Она не теряла надежды, что в один прекрасный день повстречает мужчину, который даст ей все, чего не сумел дать первый муж. Джон легонько сжал пальцами ее плечо и опустил руку.

— Ладно. Будем и дальше собирать ягоды. Благодарная улыбка осветила лицо Изабель. Джон продолжал:

— Но если Беллами обманет, я заставлю шерифа засадить его за решетку.

— Он сдержит свое слово. Я знаю наверняка.

— Ну хорошо. Собирайся, мы поедем на всю ночь в Мачехин приют… Как только управимся с поливкой.

Волосы на затылке и шее Джона все еще топорщились, как у ощетинившегося пса, когда они проезжали по дну узкого ущелья. Беллами Никлаус таки добился своего, насквозь взглядом пробуравил, прямо душу из него вынул.

Джон знал Беллами.

Когда-то в прошлом он пережил сильное разочарование по его вине.

Но что именно, Джон не мог вспомнить. Слишком давно все это было. Слишком давно. Но одна сцена все же застряла у него в голове.

Ему тогда было лет пять или шесть. Утро после Рождества. В праздничную ночь отец не вернулся домой, хотя, должно быть, обещал матери, потому что она глаз не сомкнула, дожидаясь его у окна. Там и застали ее Джон с Томом, когда пришли посмотреть, какие подарки положил для них под елку Санта-Клаус.

Никаких.

Мать постаралась приподнять мальчикам настроение тем, что испекла на завтрак имбирных пряников. Потом пришел отец, и они с матерью принялись браниться; после долгой и шумной ссоры отец, хлопнув дверью, ушел жить в конюшню.

С того дня Джон больше не верил, что свистульки, заводных медвежат и марионеток привозит детям какой-то добрый волшебник. Все эти подарки покупал отец. А в тот раз он пропил все деньги в баре «Удачный вечерок». Тогда Джон решил раз и навсегда, что Рождество — глупая выдумка для мечтателей.

Изредка пришпоривая лошадь, он ехал и вспоминал свою жизнь после того зимнего дня. Он сильно изменился за это время. В отличие от брата, который всегда был жизнерадостным и открытым, Джон вырос ожесточенным молодым человеком. Он с детства усвоил, что в этом мире не приходится рассчитывать ни на кого, кроме себя. Обнаружив в себе талант находить подземные воды при помощи ивового прута, он время от времени зарабатывал немного денег.