Олег Евсеев - Осеннее наваждение

• Название: Осеннее наваждение
• Автор: Олег Евсеев
• Издательство: Гелеос; Клеопатра
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-8189-1213-4

Молодой гвардейский офицер Толмачев пылко и страстно влюбляется в генеральскую дочь Полину Кашину. Но он не единственный претендент на руку и сердце девушки. Мало того, что его тайным соперником становится лучший друг, так еще загадочное существо Демус повадилось по ночам посещать спальню Полины. Пытаясь добиться ответных чувств, Павел вовлекается в сложный и смертельно опасный круговорот событий…

---

— Сударь, вы в своем уме? — несколько растерянным голосом спросила она.

— Полина Матвеевна, прошу вас, верьте мне, разве я осмелился бы в обычных обстоятельствах спрашивать у вас этакое?.. Я решил сам встретиться с Демусом, сделать это я могу только в вашей спальне. Ежели он появится, ведите себя с ним как обычно — я буду рядом и все услышу.

— Последняя дверь по коридору направо, — после некоторой паузы отвечала Полина. — Он будет наверняка, все это время не проходило ни единой ночи, чтобы он не являлся… — Она продолжала улыбаться, но я уже видел, как подозрительно заблестели ее чудные серые глаза.

— Умоляю вас, не показывайте виду — ни сейчас, ни ему, — склонившись к самому ее уху, окутанный ароматом ее волос и духов, прошептал я.

— Я стараюсь, Павел Никитич, но, поверьте, я на грани отчаяния и крайне опасаюсь, что станет еще хуже.

— Я не допущу этого, — успокоил я свою богиню под финальные аккорды англичанина.

У стола мы встретились с фон Мерком, уже избавившимся от дочери г-на Кубацкого и возвращающимся на свое место: обычная невозмутимость на этот раз изменила ему, видимо, неловкое создание пару раз наступило ему на ногу. Внезапно он, встретившись со мною взглядом, наклонился ко мне и холодно произнес всего два слова:

— Я передумал.

Вернувшись к себе, я озадаченно отпил шампанского, размышляя над смыслом сказанного моим недавним другом. Решив, что это относится к нашей давешней ссоре и что барон передумал обижаться на меня, я облегченно вздохнул и, улыбаясь, демонстративно поднял бокал вверх, показывая Августу, как я рад его решению. Он удивленно чуть дрогнул веками и, плотно сжав губы, тоже отсалютовал мне своим бокалом.

Вечер подходил к завершению, слуги уж сменили свечи, и я решил, что мне пора «покидать» гостеприимных хозяев, так как предстояло найти укромное место, в котором я бы смог необнаруженным провести еще пару часов. Сердечно простившись с Кашиными и несколько хмельным Владимиром, раскланявшись с Кубацкими и г-ном Волковым, я поцеловал руку Полины и покинул зал, выйдя в длинный, тускло освещенный лишь одним канделябром коридор. Слуг здесь не было, однако я отчетливо слышал какое-то движение и голоса из ближней к гостиной комнаты. Снизу, с первого этажа, доносился шум шагов, и чей-то старческий голос нудно рассказывал кому-то преимущества огурчиков малосольных перед солеными. Стараясь идти как можно тише, я без труда нашел дверь спальни Полины и, направившись в обратном направлении, стал искать потаенное пристанище для себя. Комнаты отпадали сразу, так как я попросту не знал, где кто из Кашиных спит и какие из них бывают свободны. Побродив в полутьме по коридору, я обнаружил весьма вместительную нишу с окном, выходящим во двор княжеского дома. Прикинув на всякий случай высоту, я убедился, что ежели придется ретироваться таким путем, то, возможно, удастся обойтись без членовредительства — до земли было не более трех саженей. Окно было занавешено тяжелыми бархатными портьерами неопределенного в темноте цвета, настолько пыльными, что я с трудом удержался, чтобы не чихнуть. Как ни странно, но это даже порадовало меня: ежели даже ради приема ленивые слуги не выбили портьеры, стало быть, в обычное время к ним и вовсе никто не подходит, решил я, и, вздохнув, примостился поудобнее на узком подоконнике…

4

…Время лениво тянулось, члены мои стали уж затекать, но я, стараясь не двигаться, упорно не менял своей диспозиции, лишь изредка со всею осторожностью разминая руки и ноги. Гости, наконец, стали расходиться: я слышал, как Матвей Ильич, вероятно, стоя у парадной лестницы, прощался с кем-то, желая непременно видеть всех почаще. Супруга его тихонько поддакивала мужу. Кто-то, похоже, Владимир, громко чертыхнулся, вероятно спьяну оступившись на ступеньках. Мимо моего убежища прошла чья-то фигура со свечою, через пару минут за нею — другая. Выждав еще и сам уж не знаю сколько, я собрался было на разведку, как вдруг заслышал звуки шагов и приближающийся голос генерала, келейно обсуждающий что-то с неизвестной покамест для меня личностью.

— …чтобы мы поговорили с вами на одну щекотливую тему. Уж вы извините, старика, за навязчивость, но мне крайне желательно было бы уточнить у вас кое-что. Пройдемте сюда, здесь нам никто не помешает, — с непривычной для него просительной интонацией говорил Матвей Ильич. Я, признаться, сперва подумал, что его ночной собеседник — господин Волков. Кредиторы — дело известное, куда же без них!

— Извольте, я к вашим услугам, — отвечал до боли знакомый голос. Фон Мерк! Это было уже интересно. Выйдя из-за портьеры, я на цыпочках подкрался к приоткрытой двери, куда скрылись оба ночных собеседника. Верно, господа, я понимаю, что вы можете испытывать ко мне, читая сейчас эти строки! Я и сам, записывая ныне сии мемуары, не испытываю к тому Павлу Никитичу Толмачеву ни малейшего уважения, ибо подслушивать и поглядывать — занятие, достойное презрения! Но, коли взялся писать истинную правду — пиши как было!..

В комнате, служившей, очевидно, кабинетом Матвея Ильича, за графинчиком наливки сидели, покойно расположившись в креслах, сам хозяин и мой друг фон Мерк.

— …к моей дочери. Я уже немолод, и, принимая вас столь часто, вынужден отдавать себе отчет в своих действиях, да и люди, сами понимаете, тоже многое видят и о многом судят, а я не хотел бы делать Полину Матвеевну посмешищем или же объектом для сплетен, — уже тверже, чем ранее в коридоре, говорил Кашин.

— Разумеется, я понимаю ваши опасения и охотно признаю право на подобные вопросы, — после некоторого раздумья ответил барон. — Но, согласитесь, мы знакомы всего лишь не более месяца. Это — слишком короткий срок для принятия серьезных решений.

— Иными словами, сударь, вы не испытываете к Полине серьезных чувств? — прервал его Кашин. — Что ж, в таком случае…

— Вы неверно истолковали мои слова, генерал, — с неожиданной для него мягкостью перебил хозяина фон Мерк. — Я всего лишь имел в виду, что ваш вопрос был полной неожиданностью для меня, не более. А что до Полины Матвеевны — то вам, как отцу, могу признаться, что с первого Взгляда я проникся к вашей дочери истинной симпатией, которая, при вашей поддержке и наличии хотя бы малой толики ответных действий с ее стороны, может перерасти в истинное чувство.

— Ну, вот и чудно, — прослезился Матвей Ильич, картинно протягивая руки к барону. — И то сказать — вы оба молоды, красивы, опять же — Полинушка моя не бесприданница какая-нибудь! А какие детушки у вас славные выйдут!..

Пораженный предательством Августа, вмиг поняв, что он имел в виду, сказав мне «Я передумал», я остолбенел у двери, совершенно забыв об осторожности. Воображаю, хорош бы я был, ежели кто-нибудь из слуг или домочадцев князя застал меня в подобной ситуации! Лишь каким-то чудом я ощутил легкий шорох, донесшийся со стороны лестницы черного входа, ведущего во внутренний двор. Пулей шмыгнув назад за портьеру, я с трудом сдержал дыхание, слыша пушечные удары собственного сердца. Простояв так с несколько минут и убедившись в наступившей гробовой тишине, я решился высунуться наружу, но тотчас же спрятался обратно: перед дверью кабинета Матвея Ильича стояла чья-то темная неясная фигура, по-видимому занимаясь там тем же, что еще недавно делал я. Готов был побожиться, что ни среди слуг, ни тем более гостей Кашиных подобного человека я никогда не встречал. Лицо его было скрыто во мраке, я отчетливо видел лишь абрис его головы, чуть склоненной вперед, и длинные прямые волосы, ниспадающие на плечи незнакомцу. Постояв так недолго, он бесшумно направился к концу коридора — в сторону спальни Полины. Господи, неужто это и есть Демус?!

— …завтра, Август Александрович, заодно и потолкуем более предметно! Нешто я не понимаю, хе-хе… — Вышел из кабинета генерал, дружески обнимая фон Мерка за плечи. Только теперь, связав воедино все странности поведения своего недавнего друга, я понял, сколь жестоко заблуждался на его счет! Все это время барон вел свою игру, обхаживая Кашина и играя по отношению ко мне роль двусмысленную и откровенно подлую, даже подлую вдвойне, так как великолепно знал о моем отношении к Полине. Читатель, вы можете еще раз упрекнуть меня в низости, но тогда я ничуть не жалел о содеянном неблаговидном поступке, ибо только так я смог открыть истинное лицо барона, тщательно маскируемое им до сей поры!

Проводив позднего гостя, Матвей Ильич, насвистывая какой-то бодрый марш, победно прошествовал мимо моего укрытия по коридору, скрипнула дверь, и все затихло окончательно. Пора было действовать! Перекрестившись, я вышел из-за пыльного своего укрытия и на носках подошел к двери Полины. Ничего поначалу не слыша, я собрался было заглянуть внутрь, как оттуда донесся голос моей богини: «…Прошу вас, не мучьте меня! Это невозможно, и вы сами знаете почему!» Ответом ей были чьи-то неразборчивые слова, произнесенные, впрочем, достаточно звучным, не лишенным приятности мужским голосом. Я открыл дверь и вошел.