Олег Евсеев - Осеннее наваждение

• Название: Осеннее наваждение
• Автор: Олег Евсеев
• Издательство: Гелеос; Клеопатра
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-8189-1213-4

Молодой гвардейский офицер Толмачев пылко и страстно влюбляется в генеральскую дочь Полину Кашину. Но он не единственный претендент на руку и сердце девушки. Мало того, что его тайным соперником становится лучший друг, так еще загадочное существо Демус повадилось по ночам посещать спальню Полины. Пытаясь добиться ответных чувств, Павел вовлекается в сложный и смертельно опасный круговорот событий…

---

Рассказ Полины Матвеевны

— Вы помните, друг мой, нашу встречу, когда прямо перед вашим отъездом вы посетили наш дом вместе с бароном? Это был мой последний спокойный день, когда я жила обычной повседневной жизнью девицы, не отягощенной особенными сложностями и заботами, и думающей лишь о том, как бы понравиться красавцам-офицерам, не зная, впрочем, для чего — так, из одного лишь кокетства… Вечером я прошла к себе в спальню, вспоминая наш с вами вальс и легкомысленно напевая его, и, едва затворив за собою двери, вдруг услышала чей-то голос. Он негромко, с придыханием звал меня по имени и доносился, казалось, из темного, неосвещенного угла спальни. Я, полагая, что это всего лишь обычное утомление после длинного дня, взяла подсвечник, напряженно всматриваясь в темноту, подошла ближе и — о ужас! — обнаружила в углу человеческую фигуру…

Впрочем, уже тогда я почувствовала, что, несмотря на человеческие очертания, что-то было в ней… не такое, как у людей, что-то потустороннее. Это был высокий мужчина, одетый в наглухо застегнутый длинный черный сюртук странного, не нынешнего, фасона, и черный же галстух, с необычайно бледным лицом, обрамленным темными, порядочной длины прямыми волосами. Особенно меня поразили его глаза — они были даже не светлыми, а прозрачными, тогда я даже не была уверена, есть ли у него зрачки. Он стоял в углу — весь прямой и черный, только голова у него была склонена вперед, словно он обиделся на меня за что-то и смотрел исподлобья.

От страха я не могла произнести ни слова и с несколько минут только смотрела на него, держа в дрожащей руке подсвечник с проливающимся прямо мне на пальцы воском, пока он достаточно мягко не взял его у меня и поставил на комод.

— Кто вы, сударь? — наконец, вымолвила я, раздумывая, кричать ли мне или все это — лишь галлюцинация.

Черты его лица странно исказились, словно в дьявольской усмешке одними лишь бескровными губами, и внезапно он исчез, будто бы его и не было. Я некоторое время простояла в оцепенении, глядя на свои закапанные воском пальцы и стоящий на комоде подсвечник, понимая, что мне это не показалось, что таинственный незнакомец был наяву в моей спальне. Охваченная непередаваемым ужасом, я выбежала прочь, примчалась к моей нянюшке и улеглась к ней, сославшись на страшный сквозняк в своей комнате. Всю ночь я так и не сомкнула глаз, мучительно вглядываясь в кромешную темноту, не видя и не слыша ничего, кроме завывания ветра за окном. Если бы я знала тогда, что это было только началом!

С тех пор я несколько дней старалась позабыть о ночном визитере, больше гуляя с братом и его гувернером, выходя решительно ко всем, навещающим папеньку и меня, даже радуясь зачастившему к нам после вашего отъезда фон Мерку. Не то чтобы я была в восторге от его общества, тем более что в основном время он проводил с папенькой, нежели со мною, но, во всяком случае, я была не одна! На третий день поздно вечером, когда я уже засыпала, незнакомец появился вновь. Я почувствовала легкое дуновение, словно бы приотворилось оконце, и сквозь ресницы увидела склоненную надо мною стоящую фигуру. Он, казалось, изучал меня своими прозрачными глазами, при этом бледное лицо его совершенно ничего не выражало. Впервые я заметила, что зрачки у него все-таки были — но серого, теряющегося на фоне ледяных глаз цвета.

— Прошу тебя, не пугайся, — тихо произнес он, почти не разжимая губ. Голос у него был даже приятным, обволакивающим, но говорил он с каким-то едва уловимым акцентом. У папеньки есть знакомец, он десять лет прожил в Англии, вынужденный почти не говорить по-русски. Так вот, мой ужасный гость говорил почти так же, несмотря на то, что язык его был безукоризнен, и, разумеется, не беря в расчет его обращение ко мне на «ты».

— Если вы немедленно не покинете меня, я закричу, — дрожащим голосом молвила я, не представляя, что делать в подобной ситуации.

— Ты сама понимаешь, что это бесполезно, — одними губами вновь усмехнулся он. — Я исчезну так же, как появился, а мать заставит тебя пить ужасные микстуры от расстройства нервов.

— Что вы… ты хочешь? — уже тверже спросила я, успокоенная уже хотя бы тем, что он способен говорить. Я даже не представляю, как бы ощущала себя, если бы это существо все время молчало, ибо перенесть его немигающий взгляд при гробовой тишине было бы, наверное, просто не в человеческих, во всяком случае, точно не в моих силах!

— Разумнее с твоей стороны было бы узнать для начала, кто я такой, — отвечал он, выпрямившись и бесшумно перемещаясь на стоящий рядом с постелью стул.

— Ты призрак? — предположила я даже с некоторой долей любопытства.

— О нет, — улыбнулся он, чуть дернув ниточкой губ. — Я — вовсе не призрак, к тому же не хочу тебя разочаровывать, но призраков не существует, я-то это знаю наверняка.

— Тогда кто? — Я начала терять терпение, принимая незнакомца все-таки за человека, вероятнее всего, за какого-нибудь ловкого фокусника или мага вроде Калиостро — тот, я читала, тоже мог перемещаться в пространстве, с легкостью минуя временные и материальные преграды. Но вопрос мой, увы, повис в воздухе, ибо он снова исчез, окончательно убедив меня в ошибочности своих предположений.

После этой ночи я начала понимать, что все происходящее со мною, увы, реально, оставалось только ждать следующего появления кошмарного незнакомца, чтобы выяснить — кто он и чего хочет от меня. О покое пришлось забыть, я вздрагивала всякий раз, заслыша свое имя из комнат, даже от любого шороха, заставшего меня врасплох. Буквально на следующий день я увидела его днем на прогулке — он быстро шел по противоположной стороне Невского и пристально смотрел на меня, а буквально через несколько минут уже оказался передо мною, сворачивая на Невский с другой стороны Садовой. Это не мог бы проделать человек, я поняла это окончательно!

Как вам не покажется это странным, но я даже несколько успокоилась, уяснив для себя следующие вещи. Первое. Если я безумна, то безумие мое, по крайней мере, распространяется только на общение с этим созданием, остальные же существуют для меня в прежнем измерении и воспринимают меня такою же, какой я и была, так я могу прожить до самой смерти, не причиняя вреда никому. Второе. Если я нахожусь в здравом рассудке, то дальнейшее появление незнакомца, по-видимому, неизбежно, следовательно, искать возможности как-то избавиться от него при его нечеловеческих способностях, вероятнее всего, не стоит — это попросту бесполезно. Надо с этим как-то жить. Так я и жила с тех пор, пока в одной из последних бесед он не открылся мне, если не полностью, то, во всяком случае, изрядно. Велев называть себя Демусом, он сообщил, что является спутником ветра, фигурой, способной быть бесплотной и материальной одновременно, презирающей все человеческие и физические законы. На мой вопрос, что же ему надобно от меня, Демус, наконец-то ответил:

— Мне нравится наблюдать за тобою, как ты говоришь, как ходишь, мне нравится твое лицо… Я решил остаться в этом городе с тобою навеки, до тех пор, по крайней мере, пока мне это не наскучит!

— Но ты не можешь не понимать, что одним только фактом своего существования обрекаешь меня на жизнь, не только противоестественную для обычной девушки, но и на безумие, — пыталась защититься я. — Я всего лишь обычный человек, в конце концов я захочу выйти замуж, иметь детей — при твоем постоянном присутствии это невозможно!

— Об этом можешь позабыть, — твердо ответил Демус. — Подле тебя никогда никто не появится, пока я этого сам не захочу. Я терплю твоего кузена и этого фон Мерка до тех пор, пока они не добиваются тебя. При малейшем намеке на обратное я уничтожу их!

— Как ты можешь со мною так поступать? — заплакала я, с ужасом осознавая, что навеки обречена на нежеланную мистическую связь с этим чудовищем.

— У тебя еще будет время полюбить меня. — И он ласково ледяными пальцами вытер мои слезы…

3

— …Вот таковы, друг мой, те обстоятельства, о которых я вам говорила и из-за которых я вынуждена отказать вам, — с грустью закончила свой рассказ Полина Матвеевна. — И, увы, я думаю, что он не оставит меня никогда. Я еще многого вам не поведала, о некоторых вещах я просто не могу рассказать мужчине.

— Он пытался добиться вас?! — Острая боль пронзила мое сердце, я даже помыслить не мог, как это чудовище прикасается к ней.

— Нет, он только… приказал мне раздеться… Господи, как стыдно! — разрыдалась Полина, сжав голову руками и сотрясаясь худенькими плечами.

Сказать, что я был потрясен рассказом Полины, — значит не сказать ничего. Я был просто убит! Поверьте, если бы речь шла о ком угодно в человеческом обличье, даже если бы это был сам… (вымарано автором — Издатель), и то, думаю, я бы не остановился ради ее счастья. Но что я должен был делать с совершенно потусторонним существом, и каким образом я смогу избавить Полину от него, причем, не посвящая в наши дела ее родных и вообще никого? Этого я тогда не знал…