Николай Капченко - Политическая биография Сталина. Том 2

• Название: Политическая биография Сталина. Том 2
• Автор: Николай Капченко
• Издательство: ООО «Информационно-издательский центр «СОЮЗ»
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: ISBN 5-903-373-02-Х

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

Второй том «Политической биографии Сталина» выходит в свет через два года после издания первого тома и посвящен политической и государственной деятельности Сталина в 1924–1939 гг. Этот короткий по меркам истории период стал целой эпохой в жизни нашей страны и в жизни самого Сталина. Эпохой, сотканной из противоречивых событий, спрессованных в единое целое. На основе широкого круга источников и материалов автор детально рассматривает основные перипетии борьбы Сталина против своих политических противников — Троцкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина и др. — и раскрывает истоки и причины того, почему именно Сталин оказался победителем в этой жесткой борьбе. В эпицентре внимания находятся такие фундаментальные события тех лет, как индустриализация и коллективизация, вошедшие в историю нашей страны как великий, но слишком крутой перелом в ее судьбах.

Большое внимание уделено теме сталинских репрессий 30-х годов, оставивших неизгладимый след в жизни целых поколений. Автор дает свое объяснение этим репрессиям, освещает наиболее значимые судебные процессы той поры, отвечает на злободневный до сих пор вопрос: почему подсудимые давали признательные показания. В томе освещаются начало и финал «ежовщины» как одной из самых мрачных страниц советской истории. Должное внимание уделено и вопросу о том, в силу каких причин в конце 30-х годов Сталин положил конец масштабным репрессиям и взял курс на консолидацию в обществе. Хотя издавна бытует афоризм, что только у великих людей бывают великие пороки, с его помощью нельзя ни объяснить, ни тем более обелить перед историей и будущим репрессии 30-х годов. Неубедительны и доводы тех, кто находит в истории других стран нечто подобное, полагая, будто исторические аналогии способны быть и историческими индульгенциями. То, что было, нельзя вычеркнуть из летописи истории. Она фиксирует все — и хорошее, и плохое. Важно, однако, чтобы одно не заслоняло другое, поскольку при таком подходе утрачивается истина и панорама исторических событий предстает в искаженном свете.

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

---

Если расшифровать столь осторожно сформулированный вердикт, то он звучит примерно так самоубийство жены вождя являлось главным образом и прежде всего политическим актом, ярким, а потому и особенно вызывающим, протестом против политики, проводившейся Сталиным. Мол, даже наиболее близкие к вождю люди фактически находились в числе его противников.

Теперь более детально остановимся на обстоятельствах этой человеческой трагедии, в силу понятных причин перешагнувших чисто личные границы.

Вначале несколько слов о личности Н.С. Аллилуевой. Она была младшей дочерью С.Я. Аллилуева — товарища Сталина по революционной работе, прежде всего в Закавказье. С семьей Аллилуевых Сталина связывала давняя дружба, в основе которой лежала революционная деятельность. Н.С. Аллилуева родилась в 1901 году в Баку и с самых юных лет проявляла силу характера и убежденность. Так, ее старшая сестра А. Аллилуева в своих воспоминаниях приводит такой эпизод.

«— Ну вот, окончательно прослыла большевичкой, — сообщила она как-то. И рассказала: — Понимаешь, гимназистки вздумали собирать пожертвования. Дня каких-то обиженных чиновников… Пришли к нам, обходят всех. Все что-то дают, жертвуют!.. Подходят ко мне. А я громко, чтобы все слышали, говорю: «Я не жертвую». Они, конечно, всполошились. «Как не жертвуешь? У тебя, наверное, денег с собою нет, ты, наверное, дома забыла». Я повторяю: «Нет, деньги у меня есть… Но я на чиновников не жертвую…» Тут-то и поднялось. Все в один голос: «Да она большевичка! Конечно, большевичка…» Ну, а я очень довольна… Пусть знают»[619].

Она не только была из семьи старого большевика, но и сама с юных лет стала большевичкой. В 1918 году была принята в партию. В 1919 году вышла замуж за Сталина, который был старше нее более чем на двадцать лет[620]. По некоторым свидетельствам (их скорее можно назвать слухами), сопровождала его во время пребывания Сталина на Царицынском фронте. Затем работала в секретариате Ленина. В связи с рождением сына Василия в 1921 году временно была вынуждена отойти от работы, за что в период чистки 1921 года была исключена из партии. В выписке из протокола заседания комиссии по чистке говорилось: «Слушали: 7. О Аллилуевой Н.С. Постановили: Исключить как балласт, совершенно не интересующийся партийной жизнью. Как советский работник может исполнять всякую работу».

12 декабря 1921 г. Н.С. Аллилуева подала в Московскую губернскую комиссию по проверке и очистке партии следующее заявление: «Проверочной комиссией Замоскворецкого района постановлено считать меня исключенной как балласт и как не интересующуюся партийной работой.

Считая постановление комиссии слишком резким, прошу губернскую комиссию пересмотреть это решение и перевести меня в кандидаты, ввиду моего серьезного желания подготовить себя для партийной работы, которой я не вела до сих пор исключительно только потому, что считала себя неподготовленной. Прошу комиссию принять во внимание то, что мне 20 лет и я не имела еще возможности получить партийную подготовку и опыт. В настоящее время я прохожу партийную школу и надеюсь, что в дальнейшем буду более пригодным членом партии, чем была до сих пор, а поэтому прошу перевести меня в кандидаты для опыта»[621].

Н. Аллилуева, работавшая в аппарате Совнаркома, очевидно, по причине своей скромности, умолчала о том, что на руках у нее был грудной ребенок — сын Василий, родившийся в том же году. За нее вступился Ленин (об этом рассказано в первом томе довольно подробно) и решение об исключении было отменено. В дальнейшем она работала в журнале. Можно предположить, что выполняла какую-то вспомогательную работу для своего мужа. Обладая сильным характером и самостоятельностью, решила получить высшее образование и поступила на учебу в Промышленную академию. По многочисленным свидетельствам (в том числе и Н.С. Хрущева), вела себя исключительно скромно, стремясь ничем не выделяться среди окружающих. По свидетельствам знавших ее людей, была доброй и отзывчивой, хотя порой и проявляла психическую неуравновешенность.

Характеризуя возможные мотивы ее самоубийства, племянник Н. Аллилуевой (сын ее сестры Анны) пишет: «После замужества круг близких людей Надежды как-то неожиданно оборвался — отец пропал без вести (имеется в виду, что не подавал о себе вестей, а не пропал без вести в обычном понимании этих слов — Н.К.), гражданская война забрала двух братьев на фронт, сестра, выйдя замуж, оставила Москву. Рядом с ней самым близким человеком оказался муж, но он был намного старше, и, главное, его все больше и больше отбирала у нее работа, он практически уже не принадлежал себе самому и внимания молодой жене мог уделять все меньше и меньше. Надежда разумом понимала все, но чувства бунтовали. Конфликт между этими по-своему любившими друг друга людьми развивался то приливами, то отливами, то замирал, то разгорался, что и привело, наконец, к трагической развязке. Видимо, она принадлежала к такому типу женщин, которые были максималистами в любви. Логично предположить, что Надежда очень любила Сталина, и это чувство было настолько сильным, всепоглощающим, что не оставляло даже места для любви к детям. К тому же ее постоянно снедало чувство ревности (мне в семье многие говорили, что Надежда была очень ревнивой), а «доброхотов» из числа ее окружения хватало, чтобы это чувство подогревалось»[622].

О том, что жена Сталина была склонна к ревности, может свидетельствовать даже такая небольшая деталь из ее письма мужу: «О тебе я слышала от молодой интересной женщины, что ты выглядишь великолепно, она тебя видела у Калинина на обеде, что замечательно был веселый и тормошил всех, смущенных твоей персоной. Очень рада»[623].

Конечно, как и у каждой семейной пары, у Сталина и Н. Аллилуевой были конфликты и размолвки. Их глухой отзвук ощущается даже в письмах, которыми они обменивались. Так, в одном из писем она сообщала мужу:

«19 сентября 1930 г.

Здравствуй Иосиф!

Как твое здоровье. Приехавшие т.т. (Уханов и еще кто-то) рассказывают, что ты очень плохо выглядишь и чувствуешь себя. Я же знаю, что ты поправляешься (это из писем). По этому случаю на меня напали Молотовы с упреками, как это я могла оставить тебя одного и тому подобные, по сути совершенно справедливые, вещи. Я объяснила свой отъезд занятиями, no-существу же это конечно не так. Это лето я не чувствовала, что тебе будет приятно продление моего отъезда, а наоборот. Прошлое лето это очень чувствовалось, а это нет. Оставаться же с таким настроением, конечно, не было смысла, т. к. это уже меняет весь смысл и пользу моего пребывания. И я считаю, что упреков я не заслужила, но в их понимании, конечно, да.

На днях была у Молотовых, по его предложению, поинформироваться. Это очень хорошо, т. к. иначе я знаю только то, что в печати. В общем приятного мало. Насчет же твоего приезда Авель (А. Енукидзе — Н.К.) говорит т.т., я его не видела, что вернешься в конце октября; неужели ты будешь сидеть там так долго.

Ответь если не очень недоволен будешь моим письмом, а впрочем как хочешь.

Всего хорошего. Целую.

Надя»[624].

Сталин ответил письмом, которым рассеял ее сомнения:

«Попрекнуть тебя в чем-либо насчет заботы обо мне могут лишь люди, не знающие дела. Такими людьми и оказались в данном случае Молотовы. Скажи от меня Молотовым, что они ошиблись насчет тебя и допустили в отношении тебя несправедливость. Что касается твоего предположения насчет нежелательности твоего пребывания в Сочи, то твои попреки также несправедливы, как несправедливы попреки Молотовых в отношении тебя. Так, Татька. (Так ласкательно Сталин называл свою жену — Н.К.)

Ну, всего хорошего.

Целую кепко ного. (т. е. крепко, много — Н.К.)

Твой Иосиф. 24/ IX — 30»[625].

Круг вопросов, которые обсуждали в своих письмах супруги, не был ограничен исключительно семейными и бытовыми темами. Порой встречались и проблемы, носившие политический характер. Например, в письме от 1929 года она сообщала мужу: «Кстати, должна тебе сказать, что в Москве всюду хвосты и за молоком и за мясом главным образом. Зрелище неприятное, а главное, все же можно было бы путем правильной организации это все улучшить»[626]. В другом письме Н. Аллилуева вступилась за отстраненного от должности одного из ведущих сотрудников редакции газеты «Правда» Ковалева:

«Я знаю, что ты очень не любишь моих вмешательств, но мне все же кажется, что тебе нужно было бы вмешаться в это заведомо несправедливое дело».

Ответ Сталина гласил:

«Татька!

Получил письмо на счет Ковалева. Я мало знаком с делом, но думаю, что ты права. Если Ковалев и виновен в чем-либо, то Бюро редколлегии, которое является хозяином дела, — виновно втрое. Видимо в лице Ковалева хотят иметь «козла отпущения». Все, что можно сделать, сделаю, если уже не поздно…