Николай Капченко - Политическая биография Сталина. Том 2

• Название: Политическая биография Сталина. Том 2
• Автор: Николай Капченко
• Издательство: ООО «Информационно-издательский центр «СОЮЗ»
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: ISBN 5-903-373-02-Х

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

Второй том «Политической биографии Сталина» выходит в свет через два года после издания первого тома и посвящен политической и государственной деятельности Сталина в 1924–1939 гг. Этот короткий по меркам истории период стал целой эпохой в жизни нашей страны и в жизни самого Сталина. Эпохой, сотканной из противоречивых событий, спрессованных в единое целое. На основе широкого круга источников и материалов автор детально рассматривает основные перипетии борьбы Сталина против своих политических противников — Троцкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина и др. — и раскрывает истоки и причины того, почему именно Сталин оказался победителем в этой жесткой борьбе. В эпицентре внимания находятся такие фундаментальные события тех лет, как индустриализация и коллективизация, вошедшие в историю нашей страны как великий, но слишком крутой перелом в ее судьбах.

Большое внимание уделено теме сталинских репрессий 30-х годов, оставивших неизгладимый след в жизни целых поколений. Автор дает свое объяснение этим репрессиям, освещает наиболее значимые судебные процессы той поры, отвечает на злободневный до сих пор вопрос: почему подсудимые давали признательные показания. В томе освещаются начало и финал «ежовщины» как одной из самых мрачных страниц советской истории. Должное внимание уделено и вопросу о том, в силу каких причин в конце 30-х годов Сталин положил конец масштабным репрессиям и взял курс на консолидацию в обществе. Хотя издавна бытует афоризм, что только у великих людей бывают великие пороки, с его помощью нельзя ни объяснить, ни тем более обелить перед историей и будущим репрессии 30-х годов. Неубедительны и доводы тех, кто находит в истории других стран нечто подобное, полагая, будто исторические аналогии способны быть и историческими индульгенциями. То, что было, нельзя вычеркнуть из летописи истории. Она фиксирует все — и хорошее, и плохое. Важно, однако, чтобы одно не заслоняло другое, поскольку при таком подходе утрачивается истина и панорама исторических событий предстает в искаженном свете.

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

---

Мрачны эти страницы и в политической биографии Сталина. Объективная оценка его личности вообще и его качеств как государственного и политического деятеля невозможна без объективного и справедливого анализа этого периода его жизни, Как ни прискорбно, но здесь придется пользоваться не всей палитрой красок, которой пишется ход истории, а преимущественно черной краской. Другие как-то не подходят.

Мне могут поставить в укор, что в одних случаях я выступаю как апологет Сталина, в иных — как его рьяный обличитель. Но в действительности (по крайней мере в своих намерениях) я далек от этих обеих крайностей. Поскольку они, как бы ни казались порой убедительными или привлекательными, не могут способствовать постижению подлинной исторической правды. И если поставить вопрос — какая из них хуже — то можно, перефразируя Сталина, ответить: обе хуже. Описывая обстановку репрессий и не умаляя их поистине грандиозных масштабов, необходимо предостеречь против одного — не следует толковать этот исторический период однозначно. Террор и репрессии не должны заслонять собой величайшие достижения нашего народа в этот самый период. Процессы, как говорится, шли параллельным курсом. Именно их сложное переплетение и наложило свою неизгладимую печать на нашу историю тех лет. И глубоко ошибаются те, кто за великими достижениями народа не хочет видеть и серьезных исторических издержек, понесенных советским обществом. Но не в меньшей, а в еще большей степени неправы те, кто видит только репрессии и террор, которые, мол, и составляли основное содержание всей жизни советского общества в 30-е годы. Последняя позиция в корне ошибочна и заведомо тенденциозна, и продиктована она по большей части политической заангажированностью, если не сказать резче — зоологической ненавистью к социализму и всему периоду советской истории.

Глава 13 МЕСТО РЕПРЕССИЙ В ПОЛИТИКЕ СТАЛИНА

1. Первые раскаты грома

Убийство Кирова большинство биографов Сталина считает событием, ставшим убедительным предлогом и своеобразным политическим оправданием грозного вала репрессий, вскоре обрушившихся на партию и страну. Для понимания и объяснения сталинской политической философии и сталинского мышления той поры (да и не только той поры) весьма характерно следующее заявления вождя, сделанное им в беседе с американским писателем Г. Уэллсом в 1934 году: «Кому нужен полководец, усыпляющий бдительность своей армии, полководец, не понимающий, что противник не сдастся, что его надо добить? Быть таким полководцем — значит обманывать, предавать рабочий класс. Вот почему я думаю, что то, что кажется Вам старомодным, на самом деле является мерой революционной целесообразности для рабочего класса»[829]. И для убедительности добавил: «Вы не правы, если думаете, что коммунисты влюблены в насилие». В обоснование необходимости насилия он ссылался на пример английской революции и меры, предпринятые в ее ходе Кромвелем, а также на излюбленный большевиками в качестве исторического прецедента опыт Великой Французской революции. Однако он как бы не замечал, что история российской революции и последующие за ней события во много крат перекрыли все «достижения» по части террора указанных революций и стали уникальными в новейшую эпоху.

Сталин признал необходимым коренным образом реорганизовать структуру органов государственной безопасности и провести в них существенные кадровые перестановки. Эти мероприятия начали осуществляться еще до убийства Кирова. После смерти в мае 1934 года номинального главы ОГПУ Менжинского (он был серьезно болен и фактически всеми делами заправлял его заместитель Ягода) назревший вопрос о реорганизации органов безопасности был решен. В июле того же года было принято постановление о создании наркомата внутренних дел, в состав которого вошло Главное управление государственной безопасности — так сказать, правопреемница ОГПУ. Во главе НКВД был поставлен Ягода. При НКВД создавался новый институт, снискавший себе мрачную известность на всем последующем этапе сталинского правления. Речь идет об учреждении Особого совещания, обладавшего правом выносить внесудебные решения. Сначала объем прав этого совещания ограничивался вынесением постановлений о ссылке или заключению в исправительно-трудовой лагерь на срок до пяти лет. В дальнейшем, по мере развертывания масштабов репрессий, Особое совещание получило право выносить смертные приговоры. Специальным пунктом предусматривалось, что дела о шпионаже, террористической и контрреволюционной деятельности подлежат суду Военной коллегии Верховного суда.

Словом, внешне все это выглядело как наведение должного порядка в органах государственной безопасности и создание солидной правовой основы для деятельности органов правосудия. В действительности все эти и ряд других мер имели своей целью укрепить контроль Сталина над НКВД и создать необходимые предпосылки для проведения в дальнейшем широкомасштабной кампании репрессий против не только уже поверженных политических противников вождя, но и против всех, кто так или иначе попадет под подозрение в нелояльности.

Весьма примечательна одна деталь. В закрытом постановлении о ведении следствия и судебного разбирательства специально подчеркивалось, что «секретные сотрудники органов Главного управления государственной безопасности НКВД при слушании дел о преступлениях, ими раскрытых, не подлежат вызову в суд в качестве свидетелей ни в коем случае»[830]. Такая оговорка в высшей степени показательна: Сталин и органы НКВД в значительной мере в фабрикации дел опирались на информацию, полученную с помощью специально внедренных агентов и осведомителей, и большей частью именно их информация служила доказательной базой при предъявлении обвинений как на стадии следствия, так и на стадии судебного разбирательства. Наверняка зная, что при объективном расследовании дел в суде свидетельства, полученные через подобного рода каналы, могут быть опровергнуты, инициаторы этого нововведения стремились гарантировать судебные процессы от всякого рода неожиданностей. Ведь в таком случае на карту были бы поставлены как объективность следствия, так и достоверность материалов, на которых базировалось обвинение.

Сталин принял и другие меры с тем, чтобы повысить престиж органов безопасности, введя специальные звания для сотрудников НКВД. В опросном порядке Политбюро утвердило список лиц, которым присваивались высшие звания. Вот их перечень (он не только интересен сам по себе, но и важен под углом зрения того, кто на практике осуществлял сталинскую репрессивную политику).

В ноябре 1935 г. вышло постановление ЦИК о присвоении званий следующим лицам:

а) ГЕНЕРАЛЬНОГО КОМИССАРА: т. ЯГОДА Генриху Григорьевичу.

б) КОМИССАРА 1-го РАНГА — т.т.:

1. АГРАНОВУ Якову Сауловичу;

2. БАЛИЦКОМУ Всеволоду Аполлоновичу;

3. ДЕРИБАСУ Терентию Дмитриевичу;

4. ПРОКОФЬЕВУ Георгию Евгеньевичу;.

5. РЕДЕНСУ Станиславу Францевичу;

6. ЗАКОВСКОМУ Леониду Михайловичу.

в) КОМИССАРА 2-го РАНГА — т.т.:

1. ГАЮ М.И. — Нач. Особого отдела ГУГБ НКВД СССР;

2. ГОГЛИДЗЕ С.А. — Нач. управления НКВД по ЗСФСР и Народному Комиссару Внудел ЗСФСР;

3. ЗАЛИНУ Л.Б. — Нач. управления НКВД по Казахской АССР;

4. КАЦНЕЛЬСОНУ 3.В. — Зам. нач. управления НКВД по УССР и Зам. Наркома Внутр. дел УССР;

5. КАРЛСОНУ К.М. — Нач. управления НКВД по Харьковской обл. УССР;

6. ЛЕПЛЕВСКОМУ И.М. — Нач. управления НКВД по БССР и Наркому Внутрен. дел БССР;

7. МОЛЧАНОВУ Г.А. — Нач. Секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР;

8. МИРОНОВУ Л.Г. — Нач. Экономического отдела ГУГБ НКВД СССР;

9. ПАУКЕРУ К.В. — Нач. Оперативного отдела ГУГБ НКВД СССР;

10. СЛУЦКОМУ А.А. — Нач. Иностранного отдела ГУГБ НКВД СССР;

11. ШАНИНУ А.М. — Нач. Транспортного отдела ГУГБ НКВД СССР;

12. ВЕЛЬСКОМУ Л.Н. — Нач. Главного управления Рабоче-крестьянской милиции НКВД СССР;

13. ПИЛЛЯРУ Р.А. — Нач. управления НКВД по Саратовскому краю.

г) КОМКОРА — т.т.:

1. ФРИНОВСКОМУ М.П. — Нач. Главного Управления Пограничной и Внутренней охраны НКВД СССР.

д) КОМИССАРА КОРПУСА — т.:

1. РОШАЛЮ Л.Б. — Зам. нач. Главного Управления и Нач. Политотдела Пограничной и Внутренней охраны НКВД СССР[831].

Следует отметить, что высшее звание в НКВД — звание Генерального комиссара государственной безопасности приравнивалось к воинскому званию маршала Советского Союза. Другие высокие звания также имели адекватные сопоставления с воинскими званиями в РККА. Помимо этого, по распоряжению Сталина были существенно улучшены и материальные условия службы и жизни сотрудников НКВД особенно ГУГБ. Вождь хотел продемонстрировать на них свою отеческую заботу, и не только на словах, но и на деле, рассчитывая, естественно, что на проявленное внимание сотрудники НКВД ответят так, как надо — т. е. особым усердием в исполнении директив вождя и беспрекословным выполнением его личных указаний. Ведь впереди предстояла совсем нелегкая работа.