Александр Гогун - Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования, 1941-1944

• Название: Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования, 1941-1944
• Автор: Александр Гогун
• Издательство: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН)
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-8243-1634-6

Безоглядное применение тактики выжженной земли, умышленное провоцирование репрессий оккупантов против мирных жителей, уничтожение своих же деревень, хаотичный сбор у населения «продналога», дополнявшийся повседневным разбоем, пьянством, развратом и насилием, братоубийственные внутренние конфликты, употребление допинга, оперативное использование оружия массового поражения и, наконец, людоедство — все это было не случайным следствием массового кровопролития и не являлось спонтанным «народным ответом» на жестокость нацистского господства, а стало закономерными проявлениями сталинской войны на уничтожение.

Памяти Анатолия Кентия

Автор выражает признательность историкам, без содействия которых эта работа не появилась бы на свет: Кириллу Александрову, Арндту Бауэркемперу, Карелю Беркхоффу, Рафалу Внуку, Александру Вовку, Владимиру Гинде, Давиду Голику, Ивану Дерейко, Ивану Капасю, Сергею Кокину, Хироаки Куромие, Бернарду Кьяри, Владимиру Лозицкому, Александру Лысенко, Гжегожу Мотыке, Богдану Мусиалю, Рольфу-Дитеру Мюллеру, Дитмару Нойтатцу, Ивану Патриляку, Татьяне Пастушенко, Сергею Полтораку, Георгию Смирнову, Тимоти Снайдеру, Ярославу Тинченко, Кристиану Унгвари, Анне Цехентер, Себастиану Штопперу.

Монография написана благодаря поддержке фонда Конрада Аденауэра, Центра исследования Холокоста и геноцида (Амстердам), фонда Герды Хенкель (Gerda Henkel Stiftung, Düsseldorf) и Гарвардского института украинистики (HURI)

---

Между тем в донесениях красных партизан количество убитых немцев и коллаборационистов, наоборот, как правило, составляет примерно 10: 1[510]. Однако партизаны в своих отчетах в Центр постоянно перевирали не только абсолютные цифры, но и соотношение убитых немцев и коллаборационистов. Происходило это по двум причинам. Во-первых, зафронтовое руководство приказывало партизанским командирам воевать в первую очередь против немцев, а подчиненные в любой организации стремятся, чтобы в их сообщениях начальству последнее находило ожидаемые им сведения. Во-вторых, население оккупированных восточных областей, а также коллаборационистские формирования были инфильтрированы агентурой различных советских организаций. Поэтому данные об убитых полицаях было сложнее исказить, т. е. преувеличить или вообще выдумать.

Немецкие же документы, хотя и страдают неполнотой (особенно в отношении учета потерь «недочеловеков»), дают совсем иную картину.

Например, в тыловой зоне группы армий «Б» в августе 1942 г. партизанами было убито (в немецкой терминологии): 9 немцев, 6 венгров, 44 туркестанца, 2 казака и 15 членов вспомогательной полиции, состоявшей из украинцев (потери 1: 4)[511]. В отчете СС о борьбе с партизанами на ряде оккупированных территорий СССР (включая Украину) за август-ноябрь 1942 г. в графе «собственные потери» значилось, что немецкая полиция порядка, полиция безопасности СС потеряла: убитыми — 174, ранеными — 132, пропавшими без вести — 13. Охранные команды: убитыми — 205, ранеными — 127, пропавшими без вести — 133[512]. Полиция порядка и полиция безопасности состояла из немцев; охранные команды («Schutzmannschaft») — из советских граждан. Подводя итог, потери первых и вторых: 319 и 465 соответственно (1: 1,5).

Впрочем, иногда и отчеты партизан, в частности, в первый год войны, позволяют определить основных противников партизан того периода. Например, отряд Сабурова во второй половине декабря 1941 г. уничтожил «25 полицейских, всю местную администрацию, назначенную немцами в Суземском районе Орловской области»[513]. В отчетах соединения Сабурова в НКВД УССР, а потом в УШПД количество убитых немцев тоже всегда выше количества убитых полицаев. Однако в донесениях его подчиненных (командиров отрядов) в штаб соединения или самому Сабурову, нередко наблюдается совсем иная картина. Например, в отчете Харьковского отряда за первый год войны соотношение убитых немцев с убитыми в бою полицейскими составляет 1: 1 (200: 202)[514].

Немецкая разведсводка сообщала об отряде Сабурова, что он крайне активен «и постоянно предпринимает нападения на населенные пункты и украинскую вспомогательную полицию»[515].

Военная эффективность коллаборационистских формирований была различна. Небольшим партизанским группам, особенно в 1941 — 1942 гг., вполне успешно противодействовала местная деревенская полиция. Типичный случай описан в аналитическом отчете одной из полевых комендатур северо-востока Украины: «Ночью на 31.8.[1942] 70 бандитов с целью получения продуктов питания и зерна были в местечке Степановка, лежащем на расстоянии 21 км к юго-востоку от г. Ямполя [Сумской области]. После тревоги вспомогательной] по[лиции] соседнего [села] Княжичи, 28 по[лицейских] внезапно напали, вследствие чего банды были обращены в бегство, оставив домашнюю птицу и телегу с зерном»[516].

Однако против отрядов, насчитывавших от 100 до 1000 человек, группка полицаев, пусть и знающих территорию, пусть получивших военную подготовку, пусть даже часто имевших превосходство в вооружении и боеприпасах, была, как правило, бессильна. В случае появления крупного отряда партизан полицаи предпочитали спасаться бегством — в подвалы, в лес или в райцентры и города. В противном случае партизанами полицейские довольно легко уничтожались. Поэтому уже с начала 1942 г., но в массовом порядке — с конца 1942 — начала 1943 г. немцы стали объединять полицию нескольких сел в один куст. При появлении партизанского отряда полицаи группировались в райцентре или большом селе, где могли хотя бы в ряде случаев держать оборону.

С более крупными охранными формированиями партизанам, которые особенно с середины 1942 г. нередко сами имели превосходство в вооружении (в частности, в орудиях и минометах), сражаться было довольно-таки тяжело. После того как Сумское и Черниговское соединения совершили рейд на северо-восток Украины в июне-августе 1942 г., офицеры СС сделали вывод: «Банды вступают в боестолкно-вения с немецкими войсками только в том случае, когда не имеют другого выхода, когда они (т. е. немцы. — А. Г.) на них (т. е. партизан. — А. Г.) нападают, или препятствуют их привычному маршруту. Также и украинская милиция не подвергается атакам, если она выступает в больших группах… Венгерские части любой силы подвергаются нападению шаек, и почти все встречи с венграми заканчивались до настоящего времени успехом банд»[517].

Из соединения Ковпака, весной 1943 г. находившегося на правобережье Днепра, представитель ЦК КП(б)У Иван Сыромолотный после ряда изнурительных боев направил в УШПД раздраженное послание:

«Нетерпеливые сволочи эти немцы. Все ходят вслед. Сегодня второй день, как немного оторвались. Думали, [покой] еще будет продолжаться, но сейчас донесли, что из 2-х направлений, двумя группировками наступают. Все хотят окружить, но наша маневренность оставляет их в дураках. Не было бы обидно, если бы дрались только с немцами, а то еще на нашу голову сраная полиция и казачки мать [их] еб. Воевать не умеют, гибнут, как мухи, а покоя нам не дают…»[518]

В конце мая 1943 г. Ковпак, отчитываясь за очередной период борьбы, указал на отличия в поведении разных коллаборационистских частей: «В течение мая 1943 г. с националистами (т. е. с бан-деровцами. — А. Г.) не встречались; полицейские, с которыми мы дрались, дерутся лучше немцев. Наши бойцы их в плен не берут, а убивают. Казацкие части в большинстве не воинственно настроены и при первом случае переходят на сторону партизан»[519].

Если в первый год войны против полицейских партизаны в основном воевали, то с ноября 1942 г. начали стремиться либо перетянуть полицию в свои ряды, либо способствовать простому распаду (развалу) батальонов и полков. Специальная инструкция ЦШПД рекомендовала усилить разведку и агентурную разработку коллаборационистских частей, пропаганду против них. Перебежчиков предполагалось включать в партизанские ряды, при этом истребляя «враждебный элемент», активных организаторов и командиров вспомогательных формирований, а также с помощью агентурных комбинаций и провокаций направлять репрессии немцев против коллаборационистского командного состава, лояльного оккупантам[520].

Применение инструкции по времени совпало, удачно для Советов, с наступлением Красной армии под Сталинградом и со Сталинским рейдом соединений Сабурова и Ковпака. Командир одного из отрядов сабуровского соединения Леонид Иванов описал в дневнике характерный случай, произошедший 29 ноября 1942 г. на севере Житомирской области. Демонстративно окружив село Юрово, партизаны, дождавшись парламентария, послали полицаям письменный приказ сложить оружие, обещая сохранить жизнь в случае его выполнения: «Вдали из улицы показалось два неизвестных, они двигались навстречу нам, один из них нес какой-то листок бумаги. Дойдя до нас, один из них спросил: “Это ваш приказ?” Начальник штаба Проща-ков ответил: “Да, наш”. Неизвестный вытянулся, по-военному четко доложил майору: “Ваш приказ выполнен, оружие сложено, можете входить в село, выстрелов не последует”. Оказывается, тот, кто докладывал, и был пом[ощником] коменданта села…» Воспользовавшись телефоном полицейских, партизаны начали через переводчицу общаться с гарнизонам райцентра, от имени полицаев прося подмоги. Потом «комбат, заругавшись, сказал немецкому коменданту Олевска: “Е[… вашу] м[ать], пока не поздно, сматывайтесь из Олевска, а то сейчас и до вас очередь дойдет”. Те, бросив трубку, куда-то исчезли. Мы, не дождавшись немецкой помощи против партизан, уехали»[521].

Общую тенденцию отметил Пономаренко в донесении Сталину о ситуации в Украине уже 1 марта 1943 г.: «Участились и принимают форму массового перехода перебежки пол ицейских с оружием в руках на сторону партизан…»[522]

К лету 1943 г. неустойчивость «восточных войск» вызвала обеспокоенность не только администрации РКУ, но и тыловых структур Вермахта в Украине: «Прежде всего, настоятельно необходимо укрепить [морально-политическое] состояние местных частей… Общее количество находящихся в [тыловой] зоне ответственности [группы армий “Юг”], в подчиненных и не подчиненных [тыловым структурам Вермахта] подразделениях, задействованных восточных формированиях и добровольцев [при армии] — 80 000 [человек], носящих оружие. Из них казаки и тюркские народности воюют в значительной мере по убеждению. Преобладающее же количество остальных желает обеспечения продовольствием, одеждой и освобождения от посылки на работу в Германию»[523]. Такие формирования поддавались разложению со стороны партизан.