Александр Гогун - Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования, 1941-1944

• Название: Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования, 1941-1944
• Автор: Александр Гогун
• Издательство: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН)
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-8243-1634-6

Безоглядное применение тактики выжженной земли, умышленное провоцирование репрессий оккупантов против мирных жителей, уничтожение своих же деревень, хаотичный сбор у населения «продналога», дополнявшийся повседневным разбоем, пьянством, развратом и насилием, братоубийственные внутренние конфликты, употребление допинга, оперативное использование оружия массового поражения и, наконец, людоедство — все это было не случайным следствием массового кровопролития и не являлось спонтанным «народным ответом» на жестокость нацистского господства, а стало закономерными проявлениями сталинской войны на уничтожение.

Памяти Анатолия Кентия

Автор выражает признательность историкам, без содействия которых эта работа не появилась бы на свет: Кириллу Александрову, Арндту Бауэркемперу, Карелю Беркхоффу, Рафалу Внуку, Александру Вовку, Владимиру Гинде, Давиду Голику, Ивану Дерейко, Ивану Капасю, Сергею Кокину, Хироаки Куромие, Бернарду Кьяри, Владимиру Лозицкому, Александру Лысенко, Гжегожу Мотыке, Богдану Мусиалю, Рольфу-Дитеру Мюллеру, Дитмару Нойтатцу, Ивану Патриляку, Татьяне Пастушенко, Сергею Полтораку, Георгию Смирнову, Тимоти Снайдеру, Ярославу Тинченко, Кристиану Унгвари, Анне Цехентер, Себастиану Штопперу.

Монография написана благодаря поддержке фонда Конрада Аденауэра, Центра исследования Холокоста и геноцида (Амстердам), фонда Герды Хенкель (Gerda Henkel Stiftung, Düsseldorf) и Гарвардского института украинистики (HURI)

---

Рядовые партизаны, если начальство охотно попустительствовало разбою, отдавали руководству часть награбленного. Например, по сведениям секретных информаторов Строкача, в Волынском соединении им. Ленина в начале марта 1944 г. царила довольно-таки спокойная жизнь: «Партийная работа в отрядах отсутствует, мародерство и пьянки продолжаются. [Уполномоченный ЦК КП(б)У по Станиславской области М.] Козенко окружает себя людьми, считающими войну оконченной и ожидающими освобождения Станиславской области и отзыва их на руководящие посты. [Командир соединения Л.] Иванов и остальное командование полмесяца пьянствовало, были случаи драк. Виновники преступлений зачастую находят защиту у депутата [Верховного Совета УССР М. Козенко], расплачиваясь самогоном и барахлом»[1182]. В документе последние четыре слова зачеркнуты. Вероятно, сотрудник УШПД, прочитавший радиограмму, решил все-таки скрыть часть информации, компрометирующей соединение, перед тем, как перенаправлять полученные сведения в ЦК КП(б)У.

Кроме этого, конфискованное имущество партизаны развозили по своим квартирам. Об этом, в частности, сообщал в УШПД командир отряда им. Боровика В. Ушаков, описывая местные партизанские отряды Киевской области[1183]. То же самое наблюдал на Житомирщине Михаил Наумов: входившие в соединение С. Маликова местные жители в целях личного потребления отнимали у других местных жителей одежду[1184]. Ту же самую картину можно найти в бандеровском обзоре ситуации на стыке западных областей БССР и УССР: «Красные сильно материалистически настроены (за часы или даже перстень один другого стреляет), или часто местные высылают добытые вещи родне»[1185].

В целом бандитизм был очень распространенным явлением в рядах украинских партизан с начала и до конца оккупации. Более того, в направленной в октябре 1944 г. на борьбу с бандеровцами партизанской дивизии им. Ковпака также практиковалось мародерство[1186] и сожжение домов участников Сопротивления.

В советской историографической традиции доминировали утверждения о незначительной распространенности бандитизма в рядах партизан, а акцент делался на том, что с этим явлением велась борьба. Если, как было показано выше, первый тезис явно несостоятелен, то со вторым поспорить сложно. Однако куда важнее дать ответ на вопрос, какими методами противодействовало разбою руководство советских коммандос — зафронтовое начальство, а также командиры на местах?

Получив от своих информаторов данные о фактах разбоя в подчиненных ему соединениях, Строкач направил их командованию радиограммы, призывавшие прекратить мародерство[1187]. Как правило, методы наказания уличенных в бандитизме четко не оговаривались, речь просто шла о «самых строгих мерах».

На совещании, проведенном в конце мая 1943 г. представителями ЦК КП(б)У, УШПД и командирами крупнейших партизанских отрядов, были даны уже конкретные указания: «Командованию соединений на корню пресекать проявления всякого рода мародерства и грубого насилия над мирными жителями, привлекая виновных к строгой ответственности, вплоть до расстрела»[1188]. Как видим, смертная казнь рекомендовалась не в качестве стандартного наказания за бандитизм и грубое насилие, а в виде крайней меры.

Однако как показывает документация двух соединений, командиры которых принимали участие в этом совещании, даже эта рекомендация была принята только на словах.

Выше уже приводились записи из дневника Григория Балицкого, постоянно отмечавшего разбой среди своих подчиненных. Приведем несколько примеров того, как он боролся с бандитизмом. 3 апреля 1943 г. командир сделал устное замечание своим подчиненным. 17 апреля Балицкий написал о том, что активным мародерам «пришлось побить морды и арестовать их», а остальным партизанам было сделано устное разъяснение о недопустимости разбоя. Как видно, предупреждение не возымело действия, т. к. на следующий день снова несколько партизан попались на бандитизме: «Пошли потасовки, от моего удара летели партизаны (мародеры) из хат, как мухи».

3 июля 1943 г., после того, как Балицкий снова выявил грабителей, он обезоружил их, а командирам и политрукам рот сделал внушение: «Брал в работу, протирал их с песочком. Эта проверка сопровождалась матами и перематами»[1189]. Разбой и мародерство продолжались и далее.

Другой показательный случай произошел в Сумском соединении во время напряженной операции — Карпатского рейда. В ночь с 30 июня на 1 июля 1943 г. молодые партизаны из артиллерийской батареи Семен Чибисов и Василий Алексеев украли ведро топленого жира, ведро меда, одежду, обувь и другие вещи из дома мирного жителя в селе Шладава. 2 июля 1943 г. в отряде Ковпака был прочитан приказ о расстреле этих двух партизан: документ попал даже в упомянутый сборник Дж. Армстронга[1190]. Более того, запись в дневнике Семена Руднева, в которой он сожалел по поводу вынужденного расстрела двоих «рабочих, боевых товарищей»[1191], была растиражирована в Украине в результате многочисленных публикаций. Осталось неизвестным то, что оба партизана пережили этот день. Очевидно, командование их все же пощадило. Чибисов погиб в Карпатах в августе 1943 г., а Алексеев в связи с боевым ранением в декабре 1943 г. выбыл в советский тыл[1192].

Любопытно отметить, что в соединении Ковпака-Вершигоры приказ о прекращении мародерства отдавался как минимум трижды — в конце 1942, середине 1943 и начале 1944 г.[1193], что свидетельствует о неисполнении бойцами установки начальства.

«Просто» за мародерство и бандитизм партизанские командиры рядовых не расстреливали: в частности, если пойман был обычный партизан, а не, например, перебежчик из полиции, за которым устанавливался особый контроль. Смертная казнь «для своих» применялась как исключительная мера наказания. Под нее попадали в первую очередь перебежчики, оставлявшие ряды партизан, дезертиры, а также выявленные или предполагаемые агенты противника. Вероятнее всего, конфликты на личной почве, тлевшие в партизанских формированиях, в ряде случаев разрешались с помощью расстрела — иногда под предлогом борьбы с мародерством. Кроме этого, смертной казнью каралось неподчинение начальству. Например, уже упомянутый мародер Е. Хоменко из отряда им. Сталина Черниговско-Волынского соединения, был по приказу Г. Балицкого расстрелян. В качестве обстоятельств, приведших к расстрелу, указывалось то, что Хоменко несколько раз не исполнял приказы командира. При расстреле Хо-менко попытался подорвать себя и окружающих, но не смог этого сделать — граната оказалась неисправной[1194]. В другом случае Балицкий пишет о расстреле двух партизан, которые отметились не только бандитизмом: «В 12.00 построил отряд для зачтения приказа по соединению — о расстреле двух мерзавцев из отряда им. Щорса. Эти два мерзавца 2-го мая поехали в дер. Боровое, ограбили несколько семейств, напились, открыли стрельбу в одной квартире, хозяин и дети разбежались, а хозяйка не успела удрать. Один мерзавец изнасиловал эту женщину»[1195].

Благодаря критике Строкача к концу периода оккупации дисциплина в некоторых соединениях немного окрепла, хотя от проявлений бандитизма ряды советских коммандос отнюдь не избавились. В связи с этим выглядит не лишенной основания даже публикация во власовской газете, передающая слова бывшего адъютанта начальника УШПД Александра Русанова, о том, что народ грабили все партизаны, за очень редким исключением: «Я неоднократно письменно и устно об этом докладывал. В последний раз Строкач мне сказал: “Оставьте это, все равно прекратить грабеж мы не сможем. Да и трудно сказать, принесет ли это пользу партизанскому движению”»[1196].

Добавим, что в силу важности для коммунистов втягивания поляков в советские партизанские отряды на территории Западной Украины украинские партизаны почти не бандитствовали среди польского населения. Очевидно, по тем же причинам разведсводки АК отмечают в целом корректное поведение отрядов УШПД, прорвавшихся на Люблинщину весной-летом 1944 г.[1197] Жертвами разбоя украинских красных партизан были, прежде всего, украинские крестьяне.

6.2. Пьянство

Предваряя описание распространенности пьянства среди украинских партизан, скажем несколько слов об историко-культурных особенностях региона. До 1917 г. 88 % территории современной Украины входило в состав Российской империи, где алкоголизации населения способствовала, в частности, политика властей. Например, средства на так называемую «индустриализацию Витте» получались в значительной степени из-за увеличения продаж населению крепких спиртных напитков, на которые распространялась государственная монополия. Этим нехитрым экономическим приемом воспользовался в 1920-1930-х гг. и Иосиф Сталин, создавая самый большой в мире военно-промышленный комплекс.

В определенной степени пьянство было распространено и в Русской императорской армии, и вошло в прозу писателей-совре-менников, например, Льва Толстого и Александра Куприна. Многие тысячи офицеров Царской армии в 1917–1922 гг. влились в РККА, принеся с собой часть традиций и привычек. При этом известный анекдот советской эпохи заострял внимание на различиях бытового поведения русского и советского офицеров: если первый — до синевы выбрит и слегка пьян, то второй — слегка выбрит и до синевы пьян. В годы советско-германской войны водка — знаменитые «наркомовские сто» или «наркомовские пятьдесят граммов» — выдавалась в определенные периоды в качестве добавки к ежедневному рациону питания, в другие периоды — как поощрение для находящихся на передовой и ведущих наступательные действия частей Красной армии[1198].