Павел Дартс - Крысиная башня

• Название: Крысиная башня
• Автор: Павел Дартс
• Жанр: Боевая фантастика

Выжить в БП в городе

---

— Че ты его оправдываешь???

— Я не его оправдываю. Я время наше объясняю. Оно в оправдании не нуждается. Так сложилось…

Помолчали.

— И это… Ты слышал? «Обоссал их», говорит. Это как? Это — зачем??

Батя потер лоб, искоса взглянул на меня. Нехотя ответил:

— Животное, вот что. В смысле — животное начало проявилось. Это… Ну… Короче, у зверей так принято — «оставить метку» на убитом враге, отметиться… А у нас тут… Ну, в смысле у Толика в основном… пока… вот это вот «животное начало» и вылазит. Слышал, небось, что животные метят территорию? Да что там — вон, даже наш Граф, уж на что козявка, и то…

Батя отвернулся, допил чай и встал.

А я еще долго не уходил, пил чай, глядя в темноту и стараясь осмыслить сказанное. Получалось плохо. Пределы… Отодвинуть или убрать. Слова, слова… Перед глазами вставала перекошенная рожа Толика, когда он дубасил летом ту девку, в сквере. Тогда — просто отдубасил. А сейчас просто взял — и убил. «Смена парадигмы», типа… Зверье? И в то же время — он свой, наш Толик. Наш. «За нас». Как-то это все было сложно осмыслить…

* * *

Утром я пошел следить за работой пеонов. Сегодня планировалось закончить пролом из Башни в здание бывшего Института Физкультуры, чтобы можно было незаметно ходить за водой в бассейн. Он за все время, пока вода еще подавалась, благополучно наполнился до самых краев. Мы пока воду из него не таскали, чтобы не светить источник; обходились обширными запасами в Башне; в бассейн же с батей ходили поздно вечером, чисто для контроля. Все было пока нетронуто — никто из соседей не просек нашу фишку. По утрам мы видели, как немногочисленные оставшиеся в городе соседи из ближайших домов топают за водой с ведрами и тележками с бидонами к набережной.

Собственно, первому любопытному, кто фишку просечет, можно было не завидовать, — батя заминировал все двери, непосредственно ведущие к воде.

Равшан и Джамшут, сменяя друг друга через каждую сотню ударов, долбили ломом стену, расширяя уже пробитое отверстие; Ибрагим, он же бывший Бруцеллез, со свежим бланшем в поллица, совком сгребал кирпичные крошки в большой мусорный пакет, которыми мы потом закладывали наружные входы в подвал магазина. Теперь, под грудой строительного мусора и обломков уже и определить нельзя было, где там два бывших входа в подвал, куда в свое время так стремились бомжи, отпугнутые «хлорной бомбардировкой». Казалось, что это было уже годы назад.

Ибрагим третий день был «на легких работах», — его здорово избили ночью его подельники.

Батя организовал им клевую провокацию, после которой мы уже значительно меньше опасались, что они могут сговориться. Он приклеил им в изголовье кровати, на которой они спали, со стороны стены, шпионский радиомикрофон — маленькую, величиной с половину спичечного коробка, коробочку с хвостиком — антенной. И мы пару вечеров слушали их потаенные, вполголоса, беседы. Как и подозревал батя, Ибрагим-Бруцеллез склонял своих бывших собратьев по «бригаде» удрать из Башни, но они боялись последствий. Причем удрать он предлагал, напав именно на меня; связываться с батей или тем более с Толиком они трусили. Толика они вообще боялись как огня; периодическими экзекуциями за дело и «просто так», для тренировки, он внушил в них дикий ужас перед своей персоной. Каждое его появление для них означало неминуемый мордобой, и увидев его, они чуть не делали от ужаса в штаны. А иногда и делали. Но Толик нечасто был «работодателем» гоблинов, он предпочитал работам в Башне мародерку или шнырял по базарчикам города, разведывая, слушая слухи и сплетни оставшихся горожан.

План их был прост и незамысловат. Меня Ибрагим предлагал убить, метнув лом в голову или в грудь во время работы; забрать револьвер, освободиться от цепей; и, убивая всех, кто попадется на пути, пробираться к выходу из Башни. О том, что все выходы из Башни заминированы батиными «сюрпризами», они, конечно, не знали. Пока что их сдерживала только трусость его подельников, Равшана и Джамшута, Анафемы и Валька; Костика и Димы в той, в прошлой жизни.

Сначала я тут же, вечером, хотел взять одну из бейсбольных бит, пойти к ним, и внятно, на понятном им языке, объяснить, как они не правы, планируя такое. Что я лично очень против. Даже пошел подбирать подходящую биту. Но батя меня отговорил, он придумал провокацию, которая надолго отучила бы их задумывать против нас недоброе. Собственно, я был уверен, что у них и так бы с нападением на меня ничего бы не вышло; но батина идея показалась интересной. Да и не хотелось засвечивать микрофон, — как говорит батя «Бог — он потому и бог, что все знает».

Короче, батя на следующий день, пока они по-стахановски трудились под моим присмотром, увел одного из них, Ибрагима. Они не обеспокоились; мы такие вещи делали, когда надо было что-то одновременно делать и на других этажах, — что-нибудь столь же тупое и тяжелое, как долбежка стен и перекрытий. Через минут сорок он вернулся и вновь приступил к работе. А батя забрал другого, Джамшута.

— Че ходил-то? — шепотом спросил Ибрагима Равшан.

— Да х. й его знает! Че им надо. Сидели, разговаривали. Все расспрашивал про Инея, про его команду. И почему у меня кликуха такая — Бруцеллез. Покурить вот дал… — подлый Бруцеллез и не заикнулся, что его отчего-то вдруг неплохо накормили, дали и копченой колбасы кусок, и селедку, чуть протухшую, но вкусную.

Через час вернулся Джамшут. На вопрос, что делал, сообщил, что долбил перекрытие на этаже — и правда, это было отчетливо слышно. Батя забрал Равшана. Тот тоже вернулся через час, и тоже упражнялся все это время с ломом и кувалдой, погоняемый батиными затрещинами. В заключение часа батя просто избил его ногами — просто так, без объяснения причины. Все это время Ибрагим, отрываясь от работы по долбежке стены, то и дело прикладывался к пятилитровику с водой — после селедки его мучила жажда. Пообедали из одной большой миски баландой; причем Ибрагим, в отличии от прошлых дней, не вылавливал куски картошки и гущу, а без аппетита похлебал жижу.

Ночью по микрофону мы услышали диалог:

— В натуре, куда тебя сегодня Старый водил?

— Я ж говорю, — разговаривали. В квартиру на девятом этаже.

— Че, вот так вот, просто разговаривали?…

— Ага. Я не понял, нахрена ему это. Про Инея расспрашивал, про меня.

— А про нас?

— Не.

— Курить, говоришь, дал?

— Ага. Одну сигарету.

— А с х. я ли?

— Да не знаю я!

— Добрый, что ли?

— Старый, он вроде, ниче…

— Ниче, говоришь?… А меня сегодня ногами отметелил, ни с того ни с сего! А тебя сигаретой, гришь, угостил?

— Да я-то при чем? Ну, угостил. Отказываться, что ли?

— А еще чем угостил?

— Ничем больше…

— А че ты, сука, не жрал почти? Не хотел? Аппетита не было??

— Че вы доеб…ись! Устал я просто, в горло не лезло!

— Устал, нах?? Разговаривая, устал? А че ты воду пил, как верблюд? И ссал потом на полведра. С чего у тебя сушняк?

— Бля, от него в натуре копченкой пахнет!

— Че вы, гады! Какой нах копченкой!

— Такой! Дай руки понюхаю!

— Хер у себя нюхай!

Послышались звуки ударов и звяканье цепей. С интересом слушавший этот «радиоспектакль» по радио же батя довольно улыбнулся, Толик заржал, я же взял биту, готовясь идти разнимать драчунов. Но батя остановил меня, и мы вновь стали слушать. Не то, чтобы мы боялись их сговора, или всерьез опасались нападения, — нет, достаточно было развести их по разным квартирам и не давать общаться; но вот это «разводилово» вносило элемент интриги в наше довольно скучноватое, если не считать риска на мародерке, существование. Своего рода заменитель телевизору с дурацкими ток-шоу, по которым, оказывается, не смотря на всю их глупость, мы успели соскучиться.

Впрочем, драка быстро прекратилась; шипя друг на друга матерно и обещая друг другу всякие неприятности, из которых самым безобидным было «кишки вырву, кадык перекушу», гоблины заворочались, устраиваясь спать.

На следующий день батя опять первого забрал Ибрагима и поставил его долбить стенку на десятом этаже первого подъезда, откуда до четвертого этажа не доносилось ни звука. От предложенной сигареты тот «героически» отказался, как и от перловой каши с селедкой. Облизываясь, давясь слюной, он так и не притронулся к чашке. Батя не настаивал…

Повкалывав ударно больше часа, он был возвращен «в коллектив». Батя увел Равшана. Вскоре глухо послышались удары ломом в бетонное перекрытие.

— Че, опять разговоры разговаривали и курили? — с ненавистью спросил Джамшут.

— Не. Стенку долбил наверху.

— Ага, наверху. Че мы с Анафемой перекрытия бетонные херачим, а он стенку скребет где-то, да еще сигареты получает!

— Пошел нахер, ничего я не курил, на, дыхну!

— Себе на хер дыхни, падла!

Они готовы были сцепиться, и мне пришлось вмешаться, оторвавшись от «Таинственного острова» Жюль Верна, который я читал, считай, одним глазом, стараясь не упускать из виду и вкалывающих пеонов.