Сергей Есин - Дневник, 2004 год

• Название: Дневник, 2004 год
• Автор: Сергей Есин
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

— Быть может, возродиться литературе поможет возвращение к религиозной теме, столько лет находившейся под запретом?

— Эта литература обязательно получит новое развитие. Другое дело, что писатель, взявшийся за такую тему, должен тщательно разработать собственное сознание и веру. А для этого нужно больше времени, исторической свободы. В более широком смысле темы Нового Завета разрабатывает вся литература. Для меня самое крупное литературное впечатление последних дней — чикагские аудиозаписи Евангелий. Это хорошо продуманное, спокойное прочтение текста. И я осознал, что Библия — фантастический род литературы. Она открыла нам все ходы — от импрессионистических приемов, своеобразного построения сюжета, самых изысканных форм подачи до прямого воплощения идей. Рядом с этой литературой вся другая кажется вторичной. Даже «нестыковки» в трактовке тех или иных явлений библейской истории, которые есть в разных Евангелиях, сейчас мне кажутся изощреннейшим ходом. И это сделано настолько грандиозно, что, кажется, человеку понять невозможно. Нужна высшая интуиция.

— Как вы думаете, о чем будут произведения новой русской литературы?

— Сейчас жду появления нового «Сатирикона». Это должно быть не столько сатирическое осмеяние действительности, сколько ее специфическое рассмотрение и фиксация. Затем должны нахлынуть волны блестяще написанной социальной литературы. Если она не будет таковой, то окажется никому не нужна. Дальше — произведения, где будут очень тесно увязаны общечеловеческие проблемы и проблемы сегодняшнего дня. И, наконец, новый роман. Поясню. Кто-нибудь помнит труды академика Тарле? Он изобразил войну 1812 года куда более точно, чем Лев Толстой. Но мы знаем о событиях того времени только по Толстому. А XIX век мы знаем по Пушкину, И через 30 лет войну между красными и белыми будут знать только по «Тихому Дону». Писателя нынешней эпохи у нас нет. Но он должен появиться. Однако это должно быть произведение не только по истории. За жизнью должно проглядывать что-то другое. «Муму» — ныне детский рассказик, история немого Герасима и его собаки. А когда-то это произведение оказало колоссальное влияние на отмену крепостного права. И после сегодняшней эпохи грядет новое толстовство, а потом опять придет разруха. Такое же черное поле, через которое мы пытаемся переползти сейчас.

— Давайте соберем в рюкзак книги, которые мы возьмем с собой в новую эпоху.

— Писатели — люди эгоистичные. Они пытаются забрать что-то свое. А задача культуры — забрать как можно больше всего. Рюкзак, знаете ли, сумка небольшая. И я бы уложил самое хрупкое. То, что без нас через черное поле не перейдет. Классическая литература и Серебряный век сами пробьют себе дорогу. Нужно не потерять крупнейшие достижения советской литературы, заставить их работать. Например, Алексея Толстого. Зощенко, Шукшина, Ильфа и Петрова…

— Может, вам самому стать автором романа нового времени?

— Мне кажется, я для этого стар. Нужно другое самочувствие эндокринных желез, более густой адреналин. Хотя сейчас я все-таки пишу очередной роман.

Интервьюировала Дарья Мартынкина

Усилием воли заставляю себя писать роман. Внезапно, на середине главы, я почувствовал, что нужен какой-нибудь «новый сбой». И стал писать главу о собаке. Это будет не только глава о собаке, но и глава о герое и его жене. Может быть, главной мыслью станет мысль о жизни без детей. Надо будет обязательно сконструировать роды собаки и отношение к её щенку, как к ребенку семьи. А впереди еще масса нереализованного и по поводу Пастернака, и о Ломоносове. Впереди еще целая глава о Серафиме и её эмиграции. Вечером заставил себя и написал еще пару страничек. Я по опыту знаю, что более полутора-двух страниц в день писать нельзя — дальше станет скучно и неинтересно.

24 августа, вторник. Второй день собеседований.

Вчера вечером пришел домой, жарил грибы с картошкой, немного почитал по-английски. Грибы и картошку творил по заявке В.С. Я предполагал, что это не пойдет ей на пользу. И утром у нас была целая история: пришлось идти в аптеку, там накупил каких-то лекарств… Не очень представляю, как она поедет на диализ.

На собеседовании идет драматургия. Что нового? В первую очередь, резко изменилась география. Вовсю проходит Поволжье, Урал, Западная Сибирь, кто-то есть даже из Хабаровска, причем не единичные случаи. Видимо, какой-то особый стандарт времени.

У «драматургов» есть свои сложности. У Дьяченко, который на этот раз отсутствовал, ложное представление, что он как руководитель семинара может научить любого. Анатолий, конечно, формалист, я это понял еще по его весьма слабой диссертации, а тут он достаточно вольно отбирал рукописи, поэтому оказалось много людей слабых, талантливых условно. Самого его на собеседованиях, как я уже написал, тоже нет, что составляет для меня новые трудности. Но тем не менее, как мне показалось, я сумел отжать всё, что не соответствует нашему стандарту, зато соответствует объему заочного семинара.

В этом году поступает молодой парень, сын Сережи Арцибашева. Практически он должен быть включен в семинар Вишневской, но парень оказался настолько ориентированным на западную систему, настолько противоречиво относится к русской драматургии, что я решил провести рокировку: Арцибашева к Дьяченко, для связей и благ, а к Вишневской одного из рабочих парней.

Довольно слабым оказался и семинар Балашова, и здесь опять тот же самый принцип: надо сейчас набрать, дай Бог, ребята потом чему-нибудь научатся. Так и выходит: возможно, всё умнётся, и вокруг трех-четырех по-настощему талантливых людей возникает какое-то общее поэтическое единство.

25 августа, среда. Теперь, главное, прожить еще день завтрашний. Опять сегодня занимались собеседованием, проходил семинар Торопцева и Сефа, семинар Лобанова, потом — огромный семинар Толкачева. Пожалуй, в процентном отношении интересных ребят больше, чем в предыдущие годы. Если бы еще я смог прочитать все их сочинения, то был бы абсолютно уверен в результатах. Вообще-то неизвестно — кто кого учит: мы абитуриентов или они нас. Что касается первого, то есть самой постановки вопроса, то я вообще считаю, что собеседования — первый воспитательный акт для вновь поступивших студентов. У меня уже образовался ряд приемов для тех, кому необходимо отказать — а мы отказываем по единственному поводу: при допущении ошибки на первоначальном отборе. Очень редко, когда талантливый человек в прозе или поэзии недотягивает по общеобразовательным предметам. Как ни странно, обычно всё совпадает. Начинаю спрашивать о вещах житейских: о школе, о втором высшем образовании, о городе (для иногородних), о родителях — и постепенно картина расширяется, дополняется картиной чтения, картиной социальных приоритетов, иногда возникает что-то интересное и из мыслей. Надо бы всё фиксировать, но ведь всю жизнь не запишешь… Вот, например, один абитуриент сегодня говорит: «Солженицын известен, но не популярен». Это ведь целая картина!

Вчера по телевидению возникла в «Оркестровой яме» у Варгафтика такая мысль: произведение искусства и произведение, в котором художник лишь самовыражается, — разные вещи.

Сегодня выработал для себя некую новую формулу: беллетристика — это тот вид литературы, где писатель активно пользуется приёмами в индивидуальном порядке, наработанными большой литературой.

Иногда ребята бывают просто потрясающие, очень хотелось бы отметить Ларису Ким, которая написала этюд на тему «Цезарь и Брут за кружкой пива». Много идет людей очень немолодых, которые пытаются еще и еще раз самораскрыться. Запомнил Игоря Евтишенкова, бывшего военного переводчика, да и некоторых других.

Вечером ходил в галерею Шилова, через новый вход, о котором много писали и даже бастовали окрестные жители. Это был вечер по случаю дня рождения Виктора Сергеевича Розова. Тут же состоялся экспертный совет по очередному присуждению «Хрустальной розы Виктора Розова». Среди предполагаемых лауреатов и я, в списке еще Станислав Куняев, Владимир Андреев, актер из театра Т.В. Дорониной Максим Дахненко, Виктор Стефанович Кожемяко. Лауреатом оказался и Святослав Гуляев, двадцатилетний художник, который снайперски пишет портреты членов клуба. На экспертном совете я даже выступил, потому что всех знаю по жизни и по творчеству, и люди все очень достойные, каждый в своей области выдающийся. Я сначала стеснялся, что вот, дескать, опять Дневники представляются как мемуарная проза, я слишком близко к дающим, а потом в себе это чувство подавил. Что-то заворчал на совете, вроде того, что «картин я не видел и не могу ставить свою подпись», Александр Максович Шилов. Что его смутило: действительно отсутствие портретов или хватка мальчика, не знаю, но Шилова довольно быстро уломал М.И.Кодин. Кстати, у меня на столе уже давно лежит какой-то небольшой журнальчик с интервью Станислава Гуляева. Такой там есть пассажик. Выписываю потому, что это, наверное, характеризует многих молодых русских «творцов».