Неизвестно - Яковлев А. Сумерки

• Название: Яковлев А. Сумерки
• Автор: Неизвестно
• Жанр: Прочая старинная литература

---

Уж коль скоро я упомянул хоккейные встречи, стоит, по­жалуй, рассказать о них подробнее. Еще будучи в Москве, я занимался проблемой советско-канадских хоккейных встреч. Вокруг них развернулась нешуточная борьба. Особенно ак­тивно за эти встречи выступали Николай Озеров, Всеволод Бобров, Анатолий Тарасов, Виктор Тихонов, Спорткомитет и отдел пропаганды в ЦК. Открытых противников вроде бы и не было. Но высшее руководство терзали сомнения: а вдруг проиграем. И требовало гарантированных побед. Аргумент, что спорт есть спорт, не действовал. Это политика, отвечали нам. И все же после долгих проволочек на Политбюро при­няли положительное решение об этих встречах.

Однажды мы пошли на хоккей вместе с Трюдо. Понятно, что болели за разные команды, но когда игра закончилась вничью — 3:3, Трюдо сказал, что советские хоккеисты не только прекрасные игроки, но и прекрасные дипломаты. Эти хоккейные встречи транслировались по советскому телеви­дению. Однажды Николай Озеров, как бы извиняясь, сказал мне, что из Москвы посоветовали не показывать по телеви­дению посла Советского Союза. Пришлось мне проглотить и эту пилюлю.

В 1976 году в Монреале состоялись Олимпийские игры. Наша команда выступила весьма успешно. На меня, однако, особое впечатление произвело то, что на Игры приехало ог­ромное количество разного начальства. Каждый вечер пья­ные посиделки до умопомрачения. От безделья придумывали всякие протесты и требовали от посольства и консульства оз­вучивать их официально. Чиновников интересовали не Иг­ры, а демонстрация карьерной активности. Например, на од­ной из трибун часто сидели канадские украинцы и время от времени развертывали жовто-блакитный флаг. Как ни пы­тался я успокоить нашу чиновничью братию, ничего не по­могало. Требовали официальных протестов.

Попытки командовать посольством продолжались до тех пор, пока не приехал в Канаду Марат Грамов — заместитель заведующего отделом пропаганды ЦК, мой бывший подчи­ненный. Он собрал все начальство и сообщил им, что на Сек­ретариате ЦК, обсуждавшем вопросы Олимпийских игр, кто-то предложил направить из ЦК политическую фигуру для координации действий всех служб. Михаил Суслов ска­зал, что в Канаде есть посол, пусть он и координирует поли­тическую и информационную деятельность.

А вопрос этот возник на Секретариате ЦК из-за паниче­ских телеграмм, направляемых в Москву работниками КГБ. Их было очень много. Командовали два генерала. В телеграм­мах говорилось, что вокруг Игр развернута антисоветская пропаганда, что правительство Канады ничего не делает, что­бы прекратить «антисоветскую вакханалию», а советское по­сольство проявляет благодушие. Были даже предложения уйти с Олимпийских игр, когда один из членов команды, прыгун с вышки Немцанов, покинул олимпийскую деревню и пропал. Как потом оказалось, его увела американская деви­ца из богатой семьи, которая влюбилась в него и следовала за Немцановым по всем странам, где он выступал. Истерика началась неимоверная. Нажим на посольство колоссальный. Мне все-таки пришлось идти к Трюдо и объяснять ему ситу­ацию. Сказал премьер-министру, что, к сожалению, в Моск­ве может начаться антиканадская кампания, поскольку будут искать «козла отпущения», брать на себя вину никто не со­бирается. Трюдо ответил, что понимает обстановку, сделает все для того, чтобы спортсмен вернулся домой.

— Но у меня есть несколько просьб, — продолжал премь­ер. — Во-первых, ваши генералы и их помощники должны прекратить шнырять по Канаде в поисках Немцанова и по­кинуть Канаду, поскольку Игры закончились. Во-вторых, прекратите официальное давление на канадское правитель­ство, иначе мне трудно будет выполнить свое обещание. В-третьих, после возвращения Немцанова на родину должна появиться в советской печати информация, что Немцанов принял участие в каком-нибудь соревновании. Канадская об­щественность должна узнать, что Немцанова не посадили в тюрьму. Сообщил об этом разговоре в Москву. Условия были приняты. Через две недели Немцанов явился в наше кон­сульство и отправился домой.

Постепенно мы с женой стали привыкать к Канаде. Жена моя, Нина Ивановна, была моей главной опорой и помощни­цей. В таких замкнутых колониях, как посольства, где живут и семьи сотрудников, очень непросто сохранить нормальную человеческую обстановку. Слава богу, нам удалось создать почти семейную атмосферу. Нина много делала для того, что­бы в коллективе не было замкнутости, а жены дипломатов не ссорились между собой. Они нередко приходили к Нине со своими исповедями. В резиденции посла часто проводились детские праздники, чаепития с женской частью колонии — все это устраивала Нина. У нее были прекрасные отношения и с женами канадской элиты, с послами многих государств. Организовали мы и художественную самодеятельность, со­здали свой оркестр. После одного выступления в посольстве, на котором присутствовали канадцы, нас даже хотели при­гласить с концертом в парламент, но как-то не получилось. Наверное, «испугались шпионов». С бывшими работниками посольства мы с женой до сих пор остаемся в добрых отно­шениях.

Народ в Канаде добрый, отзывчивый. К нам относились хорошо, с большим интересом. Мы с Ниной тоже стреми­лись понять особенности иного образа жизни.

Национальный день Канады. Теплый летний день. На пло­щади перед парламентом торжественный митинг. Присутст­вуют высшее начальство, делегации из провинций. Пригла­шен дипломатический корпус. Все в смокингах. Премьер-ми- нистр держит речь. Вдруг на каменный парапет поднимается миловидная девушка и сбрасывает с себя одежду, остается в чем мать родила. После минутного замешательства раздались аплодисменты. Премьер-министр прервал свою речь и тоже зааплодировал.

Полиция в растерянности. Побежали в помещение охра­ны, видимо выяснять, что можно делать в этом случае по за­кону. А девушка стояла, улыбалась и демонстрировала свою прелестную фигуру. Наконец, один из полицейских вернул­ся с плащом, накинул его на девушку, взял ее на руки и по­нес в здание. Другой полицейский подобрал ее одежду. Лю­ди громко смеялись. Пьер Трюдо отказался продолжать свою речь. А девушка получила работу, ее фотографии обошли все газеты и журналы, а само событие показывали несколько раз по телевидению. Она получила сотни предложений о заму­жестве. Потом все говорили, что праздник удался.

Нельзя сказать, что канадцы любят, как мы, русские, ши­рокие застолья, бурные компании, нет. Хотя в Канаде очень много схожего с нами. Она многонациональна. Около милли­она украинцев, приехавших сюда в разные годы. Еще боль­ше немцев. У французов своя провинция — Квебек. Поэтому когда я говорю о некоторой сдержанности канадцев, то имею в виду, конечно, англосаксов. Когда вы попадаете в славянскую часть, а это в основном фермеры в Манитобе или Саскачеване, то там ситуация иная. Ко мне иногда обра­щались с жалобами и просьбами канадские граждане — украинцы, депутаты местных парламентов и принадлежав­шие к так называемой националистической организации. По правилам того времени я не должен был с ними встречаться, они считались нашими политическими противниками. Я го­ворил им:

— Постойте, что же вы ко мне обращаетесь, у вас есть свое правительство, да вы и сами законодатели?

— А к кому же нам обращаться, вы же посол России. Они называли, как это было принято на Западе, Советский Союз Россией.

Когда я поближе познакомился с этими «националиста­ми», то оказалось, что их так называемая «антисоветская де­ятельность» чаще всего выдумывалась нашими спецслужба­ми. Конгресс украинских канадцев многое делал для сохра­нения украинской культуры на канадской земле. Фестивали культуры были очень интересными. Никакого там национа­лизма и рядом не лежало. Просто люди, тоскуя по Родине, отводили душу, водили хороводы, песни пели, читали стихи Шевченко, ставили спектакли на украинском языке. Прихо­дило очень много зрителей, которые сидели, смотрели и слу­шали, плакали, а не лозунги горланили.

Мне все время хотелось убедить украинских руководите­лей пригласить в Украину молодежную делегацию из «на­ционалистов». Ни в какую. Помог международный отдел ЦК. Делегация уехала, а я волновался, не очень ясно представляя себе, чем это все закончится. Наконец получаю телеграмму, в которой говорилось, что делегация была плохо подготовле­на. И ни одного факта. Меня это заело. Потребовал разъяс­нений фактического характера. Киев долго молчал, месяца три. В ответе было сказано, что у одного канадца обнаружи­ли Библию. Вот и все. Стыдно и горько.

Вскоре получил телеграмму из ЦК Украины с приглаше­нием на отдых во время очередного отпуска. Поехал. Там со­стоялась продолжительная беседа с первым секретарем ЦК Украины Щербицким. Мне показалось, что он начал значи­тельно лучше понимать ситуацию с канадскими украинцами, понимать, что агрессивная идеологизация в работе с эмигра­цией является ошибкой. В общем, мы нашли общий язык, и с тех пор немножко стало полегче — ни диких указаний, ни невежественных упреков.